Дверь в лето (сборник) - Хайнлайн Роберт Энсон (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
В шлеме Либби прозвучал голос одного из парней:
— Ребята! Как близко горизонт! Не больше, чем в двух километрах!
Либби глянул на равнину и непроизвольно подсчитал:
— Ближе, — сказал он. — До него не более пятисот метров.
— Откуда ты знаешь? И кто тебя вообще спрашивал?
— А еще точнее, в пятистах девяти метрах, — уточнил Либби. — Если принять во внимание, что глаза находятся на расстоянии 1,6 метра от поверхности.
— Это сообщили только тебе одному?
— Нет, никто мне ничего не сообщал, — запротестовал Либби. — Если этот астероид имеет в диаметре сто шестьдесят километров и так кругл, как выглядит, горизонт должен находиться именно на таком расстоянии.
— Почему?
— Тише, — вмешался Маккой. — Либби прав, а вы — нет.
— Он прав, — сказал чужой голос. — Я повидался с навигатором, прежде чем идти сюда.
— Действительно, — снова раздался голос Маккоя, — если квартирмейстер сказал, что вы правы, Либби, то это так и есть. Но откуда вы это узнали?
Либби покраснел.
— Я… я не знаю. Это просто так получилось.
Старшина и квартирмейстер уставились на него, но все-таки оставили эту тему.
В конце “дня” по корабельному времени — период обращения Восемьдесят восьмого составлял восемь часов тридцать минут — работы уже значительно продвинулись. Корабль совершил посадку возле гряды низких холмов. Капитан выбрал маленькое чашеобразное углубление между холмами: триста метров- в ширину и сто пятьдесят в длину. Там и решили устроить лагерь — герметичный и с атмосферой внутри.
В холме, что был между кораблем и долиной, предстояло выбить помещения: спальни, казино, комнаты для офицеров, лазарет, помещения для отдыха, конторы, кладовые и так далее. Еще нужно было пробить через холм туннель, чтобы установить в нем приборы и приделать трубу трех метров в диаметре, чтобы связать лагерь со шлюзом корабля. Это было необходимо для перемещения грузов и людей с корабля в лагерь и обратно.
Либби определили в первый отряд. Он помогал механику таскать переносной атомный нагреватель весом в восемьсот фунтов; ворочать его было довольно тяжело, хотя он весил здесь всего шестнадцать. Другие парни расправляли гигантскую прозрачную палатку, что должна была служить “небом” долины.
Механик установил атомный нагреватель, вырезал в скале глубокий горизонтальный уступ. При этом он следовал меловым меткам. Либби спросил у него, как им удалось так быстро подготовить предварительную разметку.
— Все просто, — сказал кто-то другой. — Двое из наших людей вылетели сюда на космическом боте, зависли над долиной на высоте пятидесяти метров и врубили прожектор. Потом один из них махом выскочил на склон холма и сделал мелом отметки на той высоте, где был круг света.
— Крыша будет точно на высоте пятидесяти метров?
— Нет, в среднем, метров тридцать высотой. От давления воздуха она примет куполообразную форму.
— Давление нормальное, земное?
— Нет, половинное.
Либби на мгновение сосредоточился, потом на лице его отразилось удивление.
— Но послушайте, долина триста метров длиной и около ста пятидесяти шириной. При давлении восемьдесят граммов на квадратный сантиметр, что будет действовать на свод, общая нагрузка составит 3,6 миллиарда килограммов. Какая ткань выдержит это?
— Паутина.
— Паутина?
— Да. Она имеет огромную прочность. Даже большую, чем самая лучшая сталь. Нити, из которых состоит крыша, имеют прочность на растяжение девятьсот килограммов на погонный сантиметр.
Либби на секунду задумался, потом ответил:
— Ага! При объеме в 2,7 кубических километра наибольшая нагрузка на свод будет составлять сто сорок килограммов на квадратный сантиметр. Это обеспечит достаточную безопасность.
Механик отвлекся от своей работы и кивнул.
— Приблизительно так. Вы быстро считаете, не так ли.
Либби озадаченно взглянул на него.
— Мне хочется все знать точно.
Они работали быстро, вырезая в склоне гладкий ров, в который должна быть вставлена, а потом закреплена “паутина”. Раскаленная добела лава бежала к сточному отверстию и медленно ползла по склону. Коричневый дым поднимался с поверхности и в вакууме тотчас же превращался в белый порошок, долго висевший над каменистой почвой. Механик указал на пыль.
— От этого можно получить силикоз. Если ее не убрать вовремя, она попадет в дыхательные пути.
— Что же с ней делать?
— Ее отсосут вентиляторами климатической установки, Либби использовал это замечание для своего нового вопроса:
— Мистер…
— Меня зовут Джонсон. “Мистер” не нужно.
— Хорошо, Джонсон. Откуда мы возьмем воздух для заполнения долины, не говоря уже о тоннеле и трубе? Нам необходимо примерно семь кубических километров воздуха или даже больше. Мы сами выработаем его?
— Нет, это слишком трудоемко. У нас есть с собой запас воздуха.
— На корабле?
— Да, под давлением в пятьдесят атмосфер.
Либби обдумал это.
— Я понимаю. Он должен заполнять помещение длиной в двадцать четыре метра.
— На самом деле, он у нас находится в трех огромных воздушных баллонах. Этот корабль возил воздух на Ганимед.
Через три недели можно было переезжать в лагерь. Корабль разгрузили. В помещениях лагеря громоздились каркасы механизмов и инструменты. У капитана Дойля был под почвой свой кабинет. Командование он передал своему первому офицеру и теперь корабль с остатками команды возвращался назад, на Землю.
Либби смотрел с холма, как они стартовали. Внезапно на него нахлынул мучительный приступ ностальгии. Попадет ли он когда-нибудь домой? В это мгновение он охотно обменял бы весь остаток своей жизни на тридцать минут с матерью и Бетти.
Он спустился по холму к шлюзу туннеля. По крайней мере, корабль уносил домой письмо и, если ему повезет, капеллан доставит ему ответ с Земли.
Следующим его заданием было сооружение в каменном теле астероида огромной камеры сгорания, с помощью которой капитан Дойль решил увести этот каменный обломок с его орбиты и вывести его на новую — между Землей и Марсом, где он станет космической станцией — убежищем для кораблей, терпящих аварию, портом для спасательных ботов, заправочной станцией, внешним постом наблюдения и базой космического флота.
Либби поставили к нагревателю в яме Х-16. Он отрезал куски камня строго определенного объема, а на их место саперы закладывали взрывчатку. В Х-16 работали две группы под наблюдением старшины, который сидел на краю ямы, сверялся с планом, указывал на недостатки и ошибки и временами что-то обсчитывал на круглом калькуляторе, что висел у него на шее.
Либби отрезал кусок камня и ждал саперов, когда услышал в динамиках приказ сержанта увеличить заряд.
Он нажал клавишу передатчика.
— Мистер Ларсен, вы ошибаетесь!
— Кто это сказал?
— Я, Либби. Вы обсчитались. Если вы взорвете такой заряд, вы разнесете всю эту яму и нас впридачу.
Ларсен повертел рукоятку на своем калькуляторе и возразил:
— Вы напрасно волнуетесь. Заряд именно такой, какой нужен.
— Нет, сэр, — настаивал Либби. — Вы умножьте там, где разделили.
— У вас есть опыт в этой работе?
— Нет, сэр.
После этого ответа Ларсен повернулся к старшему саперу:
— Подготовьте заряд!
Тот повиновался.
Либби сглотнул и облизал губы языком. Он знал, почему сделал это: он боялся. Двумя неловкими прыжками юноша достиг зарядов, протиснулся между саперами и вырвал электроды из детонатора. Ларсен, оказавшись возле Либби, схватил его за руку.
— Вы не должны были этого делать. Это прямое нарушение приказа. Я должен сообщить об этом, — и приказал отремонтировать детонатор.
Уши Либби пылали от смущения, но он твердо сказал:
— Я должен был это сделать, сэр. Вы ошибаетесь.
Ларсен выпрямился и посмотрел на него:
— Ну, хотя это и пустая трата времени, но не могу же я оставить все как есть. Пойдем, посчитаем вместе.
Капитан Дойль смотрел на Ларсена.
