Дикие карты - Мартин Джордж Р.Р. (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗

– Как дела на съезде, сенатор? – спросил он. – Что там с пунктом о правах джокеров? Примут его?

– Я борюсь за него изо всех сил, – ответил Грег и оглянулся на репортеров; они наблюдали за разговором с неподдельным интересом. – После пленарного голосования будет понятно.

В глазах Хартманна промелькнуло выражение безнадежности, и Хирам понял все, что ему было нужно. Пункт не будет принят, как и все остальное.

– Сенатор, – проговорил он, – когда этот съезд закончится, я очень надеюсь, что вы заглянете ко мне. Я лично приготовлю для вас что-нибудь особенное – чтобы вы знали, что ваша борьба не осталась незамеченной.

Грег легонько похлопал Хирама по плечу.

– Только при одном условии. Чтобы мне дали кабинку в самом дальнем углу. На одного. Только я – и больше никого.

Сенатор хмыкнул. Хирам усмехнулся в ответ:

– Она ваша. А сегодня я рекомендовал бы говядину в красном вине – она просто тает во рту. Соус я приготовил собственноручно. Что же касается десерта, вы непременно должны попробовать белый шоколадный мусс.

Двери лифта у них за спиной открылись. Спецагенты настороженными взглядами проводили двух вышедших оттуда женщин. Грег кивнул им и снова пожал Хираму руку.

– Вам пора заняться остальными гостями, друг мой. Позвоните мне, когда закончится это безумие.

– В Белом доме вам тоже понадобится повар.

Это высказывание заставило Грега от души расхохотаться.

– Я бы посоветовал вам поговорить об этом с Картером или Кеннеди, Хирам. В этой гонке я всего лишь темная лошадка.

– Значит, самый достойный, как всегда, остался в стороне, – парировал Хирам и отошел.

«Козырные тузы» размещались на наблюдательной площадке Эмпайр стейт билдинг. Из широких окон посетителям открывался вид на Манхэттен. Солнце уже коснулось горизонта за городской гаванью, и по обеденному залу рассыпались его золотые отблески. В золотисто-зеленом закатном свете невозможно было не заметить доктора Тахиона, который сидел за своим обычным столиком вместе с какой-то незнакомой женщиной. Грег сразу же понял, что Хирам не просто злословил: на Тахионе был ярко-алый смокинг с изумрудно-зеленым шейным платком из атласа. Плечи и рукава украшали дерзкие узоры из блесток; к счастью, брюки его были милосердно скрыты скатертью, но из-под смокинга выглядывал переливчато-оранжевый пояс. Грег помахал рукой, и Тахион кивнул в ответ.

– Джон, будьте любезны, отведите наших гостей за столик и представьте их друг другу, ладно? Я на минутку. Эми, идемте со мной.

Грег принялся пробираться между столиками.

Длинные, до плеч, волосы Тахиона были того же немыслимого пламенного оттенка, что и пояс. Он провел по спутанным кудрям тонкой рукой и поднялся навстречу Грегу.

– Сенатор Хартманн, – сказал он. – Позвольте представить вам Анжелу Фасетти. Анжела, это сенатор Грег Хартманн и его помощница Эми Соренсон. Именно сенатора следует благодарить за большую часть финансирования моей клиники.

После непродолжительного обмена любезностями Эми извинилась и под каким-то предлогом ускользнула. Грег был приятно удивлен, когда спутница Тахиона без малейшего намека со стороны Эми поднялась и вслед за ней вышла из-за столика. Грег дождался, когда обе женщины удалились на достаточное расстояние, и обратился к Тахиону.

– Я подумал, вам будет интересно узнать, что мы действительно обнаружили в вашей клинике подсадного агента, доктор. Ваши подозрения оправдались.

Тахион нахмурился, глубокие морщины прорезали его лоб.

– КГБ?

– Возможно, – отозвался Грег. – Но пока мы точно знаем, кто он, он относительно безопасен.

– Я хочу, чтобы духу его больше не было в моей клинике, сенатор, – вежливо, но настойчиво заявил Тахион. Он сложил руки домиком, и его странные сиреневые глаза, устремленные на Грега, потемнели от давней боли. – Мне и без того пришлось порядком натерпеться от вашего правительства и той охоты на ведьм, которую оно устроило. Я не хочу больше иметь с ним ничего общего. Только не подумайте, сенатор, что это камень в ваш огород, с вами было очень приятно работать, и вы оказали мне неоценимую помощь, но хотелось бы, чтобы моя клиника и впредь оставалась как можно дальше от политики. Я намерен лишь помогать джокерам, и ничего более.

Грег мог лишь молча кивать. Он подавил побуждение напомнить доктору, что именно та политика, подальше от которой он так хотел держаться, оплачивала если не все, то очень многие счета клиники. Голос его был полон сочувствия.

– И я тоже заинтересован в том же самом, доктор. Но если мы просто уволим шпиона, КГБ через несколько месяцев заменит его новым. У нас работает новый туз, я поговорю с ним.

– Поступайте так, как считаете нужным, сенатор. Я не вмешиваюсь в ваши методы, пока они не затрагивают клинику.

– Я позабочусь о том, чтобы это и впредь оставалось так.

Краем глаза сенатор заметил, что Эми и Анжела возвращаются к столику.

– У вас здесь встреча с Томом Миллером? – поинтересовался Тахион, вздернув бровь. И едва заметно кивнул головой в сторону столика Грега, где Джон все еще представлял друг другу сидящих.

– С карликом? Да. Он...

– Я знаком с ним, сенатор. Полагаю, что на его совести немало смертей и нападений, которые произошли в Джокертауне за последние несколько месяцев. Он жестокий и опасный человек, сенатор.

– Именно поэтому я и хочу упредить его.

– Что ж, удачи, – сухо заметил Тахион.

ДСО ГРОЗИТ ВСПЫШКОЙ НАСИЛИЯ, ЕСЛИ ПУНКТ

О ПРАВАХ ДЖОКЕРОВ БУДЕТ ОТКЛОНЕН

«Нью-Йорк таймс», 14 июля 1976 года

Сандра Фэйлин смотрела на приближающегося к столику Грега Хартманна со смешанными чувствами. Она знала, что сегодня вечером ей предстоит это испытание, и, пожалуй, выпила больше, чем следовало. В желудке у нее от виски уже полыхал пожар. Том Миллер – Гимли, как он предпочитал именоваться в ДСО, – заерзал на своем стуле рядом с ней, и она положила дрожащую руку на его, толстую и мускулистую.

– Убери свои поганые клешни, – рявкнул карлик. – Хватит изображать из себя заботливую бабулю, Сандра.

Этот выпад задел ее больше, чем мог бы при других обстоятельствах; она лишь беспомощно смотрела на свою руку, на пергаментную, покрытую старческими пигментными пятнами кожу, кажущуюся слишком просторной для хрупких костей, на набухшие вены и изуродованные артритом суставы. «Он посмотрит на меня и улыбнется чужой, дежурной улыбкой, а я ничего не могу ему сказать». Глаза защипало от слез, и она яростно утерла их тыльной стороной ладони, а потом осушила бокал, стоявший перед ней. «Гленливет» [93] неприятно обжег горло. Сенатор лучезарно улыбнулся им обоим. Его улыбка не производила впечатления профессионального орудия политика – лицо Хартманна было естественным и открытым, вызывающим доверие.

– Прошу прощения, что не подошел к вам сразу же, – сказал он. – Я хотел бы поблагодарить вас обоих за то, что согласились встретиться со мной. Вы – Том Миллер? – спросил Грег, глядя прямо в бородатое лицо карлика и протягивая ему руку.

– Нет, я – Уоррен Битти, а это – Золушка, – ядовито отбрил Миллер. У него был резкий акцент уроженца Среднего Запада. – Покажи ему свою туфельку, Сандра.

Карлик вызывающе уставился на Хартманна, подчеркнуто игнорируя протянутую ему руку.

Практически любой другой человек проглотил бы это оскорбление, подумала Сандра. Спрятал бы руку и сделал вид, что даже и не думал ее протягивать.

– Я видел мистера Битти вчера на вечеринке, которую устраивал «Роллинг стоун», – заметил сенатор. Он улыбнулся, не убирая руки. – Мне даже посчастливилось пожать ему руку.

Хартманн ждал. Внимание всех сидящих было приковано к его руке. В наступившем молчании Миллер пробурчал что-то и в конце концов все-таки сжал пальцы Хартманна. Сандра заметила, как в миг прикосновения улыбка сенатора на секунду померкла, словно карлик причинил ему боль. Он поспешно отпустил руку Миллера, потом самообладание вернулось к нему, в его голосе не было и тени сарказма, лишь подлинная теплота.