Магические осадки не ожидаются (СИ) - Васильева Юлия (книги онлайн без регистрации TXT, FB2) 📗

— Асгард, паршивец этакий, я все равно тебя заме… хм… заметил, — буркнула Миля в мою сторону, заходя в лавку. — Но я все равно зла… злюсь на тебя. Так что беги обратно. Дома увидимся.

Что ж, первый пункт из ежедневного списка дел я выполнил — Милю до работы проводил. Раньше-то я, бывало, с ней там и оставался до самого вечера, пока однажды сестренка, ругаясь с каким-то молодым самцом, не наступила мне на хвост. Что б вы понимали — хвост это святое. Милю я простил, родня все ж таки, но вот выпустить пар пришлось, бегая по всей лавке. Уж не знаю, что там там грохотало и билось в процессе, но с тех пор мастер Шам, завидев меня, начинал брызгать слюной и звать злодеем и тварью с Той стороны.

В общем, после того случая я благоразумно решил пока не попадаться на глаза старику, аи заодно самой Миле, и осуществлял процесс контроля за ее перемещением издалека.

Ладно. Первый пункт ежедневных обязанностей выполнен. Можно уже и позавтракать.

По давным-давно проторенной дорожке прошмыгнул до ближайшего рынка, где в это время есть шанс полакомиться рыбными и мясными обрезками. Пока дурные псы грызутся за брошенную им подачку, ловкий кошак всегда успеет ухватить сладкий кусочек со стола зазевавшейся торговки, что я, собственно, и провернул. Ну и, разумеется, не удержался и подразнил одного из своих вечных гонителей — пакостного мелкого кобеля, из этих, знаете, вечно голодных, всем недовольных брехунов, что первыми начинают свары, а потом под шумок улепетывают с поджатым хвостом. Улегся с независимым видом на обшарпанную тумбу, нагретую ласковым весенним солнцем, и спустил хвост — достаточно низко, чтобы он попал в поле зрения шавки, но слишком высоко, чтобы можно было куснуть. Люблю наблюдать, как дворняга ярится в бессильной злобе и тщетных попытках достать меня.

И уж приготовился было на славу развлечься, но тут пес, обычно кидающийся на мой хвост, как обезумевший, изрядно удивил. Вот он уже было подскочил, ощерив старые желтые зубы, но, словно ткнувшись носом в толстое стекло, шлепнулся на мостовую с круглыми от ужаса глазами и, испуганно поскуливая, кинулся наутек.

Не понял. Эт чё это такое было?

Покрутил башкой, никого рядом не заметил. Даже наверх посмотрел — тоже никого.

Сел. Призадумался. Принюхался: рыбьи потроха, потная торговка, застарелый птичий помет, ядреный запах специй от лавки в дальнем конце торгового ряда — обычный набор ароматов, присущий этому месту. Чего он вдруг задал стрекача? Неужели тоже почуял энергоизлишки? Вот же… незадача. Надо срочно искать, где их можно сбросить.

— А ну, брысь отсюда, рыжий воришка! — Я метнулся с теплого местечка буквально за секунду до того, как в него смачно врезался огрызок яблока, пущенного рукой торговки, только что обнаружившей пропажу целой рыбьей головы с прилавка.

Ой, да можно подумать, я не найду, где погреться на солнышке. А тебе, жадина, я это еще припомню. И ведь сама же выбросила бы ее, все равно донного жаборыба даже в уху не используют — человекам, видите ли, его аромат не нравится, лишь ради икры ловят по весне. И потом эту икру только портят своими дурацкими специями и солью.

Бр-р-р, как вообще после этого можно в рот брать подобную гадость, от которой в носу свербит так, что хочется…

— Пхись-пхись-пхись, — прочихался я, уловив в очередной раз тот самый запах, который утром так разозлил меня в собственном доме.

Нет, ну это же совсем никуда не годится!

Что ж тут за хозяин территорий такой бестолковый, что позволяет перебить свою метку какой-то мерзости? Или у него нарушена биполярность чувствительных нейронов, отвечающих за распознавание одорантов?

Эх. Все самому, все самому приходится делать.

Обычно я никогда никуда не спешу. Пф! Вот еще. Уважающий себя филисапиенс, во-первых, гуляет сам по себе, во-вторых, делает это в удовольствие. И даже помойные драные маргиналы умудряются прошмыгнуть между ног зазевавшегося человеческого нищего не только быстро и незаметно, но изящно и грациозно. Это тебе не жалкие представители вульгарного племени канис, шлепающие по грязным лужам и не умеющие лазить по деревьям.

Если на пути моего следования встречается нечто любопытное, то я, ни на секунду не задумываясь, обязательно суну туда свой нос. И пусть глупые человеки считают, что кошку любопытство губит, я вам скажу — этим миром правит информация и владеющие ею, а игнорирующие сей факт индивиды так и остаются в самом низу пищевой цепочки. Да, да.

Итак, имеем любопытный факт — совершенно новый, ранее незнакомый запах, который сегодня утром буквально вынудил расправиться с его источником самым радикальным образом. И снова тот же самый запах второй раз за день, в совершенно другом месте. Хм. Весьма специфический набор одорантов. Сложно поверить в простое совпадение. А значит что? Правильно. Значит, надо отвлечься от обычного маршрута и сделать крюк.

В три прыжка преодолев забор, дерево и еще один забор, я притаился за печной трубой и приготовился некоторое время наблюдать за происходящим.

Это место не числилось в списке «моих». Ничего интересного: ни рыбки, ни сосисок, ни сливок тут не водилось — лишь какие-то блестящие на солнце тряпки за огромным стеклом и смутно различимые силуэты человеков в глубине лавки. Но нечто странное тут все же происходило в данный момент, и то усиливающийся, то почти исчезающий ТОТ САМЫЙ запах и ТА САМАЯ дымка заставляли меня всматриваться до рези в глазах.

Одна человеческая самка. Один самец того же вида. Запах усилился, а оптическая иллюзия окутала самку плотным коконом, не тронув самца, но чуть позже словно стекла с нее. Разговаривают. Самец явно не прочь размножиться. Вот и в чем дело? Чего он топчется? Надо хватать за загривок и… О! Еще один самец. И тоже не против размножиться. А первый где? А вопить и хлестать по земле хвостами будут? Ух ты! Теперь подрагивающее марево, похожее на то, что обычно заметно над раскаленным на солнце булыжником мостовой, намоталось на второго, а первый вышел из какого-то, очевидно, укрытия. И на этот раз первый вместе с самкой тащат куда-то второго. Третий? И снова самец? У самки март что ли? Нет, вы только гляньте. Они уже и третьего спеленали и куда-то потащили.

Я выпрямился и в задумчивости почесал за ухом.

Нет, Милька моя тоже самочка со странностями, и размножаться категорически не желает, но хотя бы не складирует в кладовке потенциальных претендентов. Может, она у меня просто слишком молодая и не знает каких-то особых правил на этот счет? Это у нас, котов, сильнейшему достается право на котят. А тут, возможно, сильнейшей самке поставляют варианты на выбор? Что-то по типу самки мохнатого черного паука?

Мяум-м-м… Не могу назвать себя великим знатоком человечьих обычаев и раньше о подобном не слышал, но человеки и не такую глупость способны придумать.

Я заметил, уже особо не удивившись, что в дверь лавки вошел четвертый подряд самец, и услышал шум явно начинающейся драки. По хребтине словно пробежала стая кусачий блошек, заставив шерсть встать дыбом. Но не успел я осознать этот вопиющий факт резкого скачка энергопотенциала, как слабо мерцающую за стеклом дымку накрыло плотное, искрящее так, что глазам стало больно, злое облако.

Так.

Мы, кошаки, конечно, не прочь подраться, выясняя наши территориальные и брачные споры. И новая информация, безусловно, позволяет делать это с минимальными потерями. Но лезть в разборки человеков, запросто швыряющихся вот этими кусачими и болючими импульсами, что попутно задевают не только цель, но и сидящих на траектории выстрела фелисапиенсов, мне не позволяет самый главный мой закон и инстинкт — самосохранения.

Так что я что лучше просто запомню это место и попозже забегу посмотреть, чем дело закончилось. Я тихо попятился и глянул на небо и пролетающую мимо стайку радостно щебечущих птичек.

Щебечут они. Радуются чему-то. Небось, сытые, вот и радуются. Я не то чтобы тоже захотел пощебетать. Но порадоваться сытости мне определенно не помешало бы. Сожранная голова жаборыба была мала и одинока, найти ей компанию помешала жадная торговка, чтоб ей пусто было. Да и во время последних наблюдений за брачными играми человеком мне столь интенсивно было «любопытно», что в результате не менее интенсивно стало «голодно».