Магические осадки не ожидаются (СИ) - Васильева Юлия (книги онлайн без регистрации TXT, FB2) 📗

— И?

— Об этом условии завещания знали наши соседи. И когда случился пожар, госпожа Орди приняла меня в своем доме, обласкала, помогла организовать похороны, а потом… Потом я случайно услышала, как она велела своему гадкому противному сыну залезть ко мне в спальню и совратить, чтобы я была вынуждена выйти за него замуж.

— И?

— И я сбежала поздно вечером. Вместе со шкатулкой. Шкатулка дорогая была. Я ее продала, а на вырученные деньги купила мужскую одежду, потому что в ней проще спрятаться. Да и бежать, если что, тоже в брюках удобнее. И вот… — она развела руками. — Хорошо, что мне мастер Шам почти сразу попался. Я вышиваю быстро, у меня тетушка в монастыре Ловии Светозарной служит, она меня научила. Вот мы с мастером Шамом и договорились, что я буду работать у него под видом мальчика. А он мне посоветовал, где можно комнатку снять недорогую и спокойную. Мне совсем недолго осталось, всего пару месяцев продержаться.

— И что же вы планируете делать со своим наследством?

— Как что? — искренне удивилась Миля. — Будем с мастером Шамом развивать предприятие вместе. Он уже старенький совсем, даже гогглы не помогают. Шить в основном мне все приходится. Я хотела, когда получу наследство, оборудовать мастерскую машинками швейными, мастер Шам мечтает о таких. Но сам не разберется во всех этих премудростях, да и вообще без меня не справится, а я его не брошу. Ведь он меня не бросил, когда я оказалась в беде?

— Так, — устало потер переносицу тип, назвавшийся Гроном. — То есть мальчиком вы давно уже прикидываетесь и только исключительно в целях собственной безопасности. А что с сегодняшним происшествием? Что можете сказать о нем? В деталях?

— Все началось после того, как господин Сралёж, ой, простите, Сра ли Йож примерил перчатки…

— Какие именно перчатки?

— Шитые ему на заказ. По его меркам, из выбранной им замши.

— Где сейчас эти перчатки?

— Так там и остались, в лав… — сестренка не успела договорить, как хмурый тип, бормоча под нос ругательства кинулся обратно в помещение, откуда до сих пор доносились отзвуки разговора мастера и незадачливого клиента.

Через полминуты тип вернулся, держа поникшие «шкурки» какими-то щипцами типа тех, которыми Миля в камине угли зимой ворошит.

— Эти?

— Да, именно они.

Тип хмыкнул и начал водить своей гудящей и воняющей артефактиной.

— А что вы можете мне рассказать про сами перчатки? Кроме мастера Шама кто к ним прикасался.

— Ну, я, разумеется. Я же говорила вам, что шью, особенно такие дорогие изделия, уже я. И вышиваю тоже. Брала их с собой вчера, чтобы закончить вышивку к сроку. Знала, что Сралё… ли Йож сегодня придет сам или пришлет посыльного за ними. Ну и провозилась над ними полночи.

— А до которого часу, говорите, провозились?

— Да, пожалуй, часов до трех. Еще даже светать не начало.

— Угу. А потом, закончив вышивку, просто принесли сюда и отдали мастеру? Просто я тут вижу следы двойного магического воздействия на них. Так что рассказывайте все без утайки.

Милька замялась, густо покраснела и потупилась.

— Мне пришлось их чистить. Сегодня утром. Бытовым артефактом. Весь заряд на них извела. Теперь только через неделю смогу зарядить.

— А чем испачкали? Чем-то необычным?

— Асгардом.

— Чем, простите? Это какой-то артефакт или алхимическое вещество?

— Хуже, — мрачно буркнула сестрица. — Это мой бра… то есть кот.

Тип глупо хлопнул глазами пару раз и переспросил:

— Кот? Вы испачкали перчатки котом?

— Кот испачкал перчатки собой. Обоссал… простите за грубость.

Мужик, который в это время приблизил «шкурки» почти к самому носу, тщательно их рассматривая, выпучил глаза и резко отдернул голову.

А я говорил, что я ядреный.

— Так, Эмилия. Правильно ли я понял, кто готовые перчатки подверглись сперва воздействию… э-э-э… органического вещества, продуцируемого вашим питомцем, а затем вы почистили их с помощью артефакта. Что за модель, кстати?

— Обыкновенный, самый простой, «Сандела-М15», на дорогой у меня фритов не хватает, я и этот-то заряжая раз в полгода, до середины лета должно было хватить, если бы не этот мохнатый зассанец, ой… Простите.

— Ничего, прощаю. А где сейчас ваш кот?

— Да у вас за спиной сидит, на стеллаже, за рулоном кожи.

Ну, Милька! Ну, предательница!

Я зашипел и низко, утробно заурчал, когда инспектор повернулся в мою сторону.

— Инспектор, только не вздумайте его трогать!

Ишь ты, о чужом мужике заботишься? От когтей моих острых его бережешь? Я к тебе… А ты…

— Если вы хотите посмотреть поближе, я лучше сама его на руки возьму. Он сегодня ночью поранился где-то, вы можете сделать ему больно. Пожалуйста. Он единственное, что у меня осталось в память о моих родителях.

А-а-а.

Ты в этом смысле «не трогать»…

Сестренка протянула мне руки и ласково промурчала:

— Асюня, золотко, иди ко мне.

Я потянулся носом и лизнул ее в бледную щечку. Ладно. К тебе на ручки пойду. Так и быть.

Мужик сперва растопырил свои лапы, но я так выразительно прижал уши и оскалился, что он, закатив глаза, надел собственные, потрепанные и побывавшие явно не в одной переделке «шкурки» и приложил мне ко лбу свою дрянную вещицу.

— Пхись-пхись-пхись, — снова расчихался я и, не выдержав щекотки, просвербившей от самого носа до кончика хвоста, вырвался из сестринских рук и сиганул в лаз.

Ну я вас… двуногие гады!

А вслед мне послышалось вроде как утешительное:

— Не переживайте, барышня. Все с вашим драгоценным котиком будет хорошо. Амулет вытащил из него излишки магии, которые он случайно подцепил после сегодняшнего инцидента с Погодной Башней. Никакого вреда, клянусь вам.

Излишки, говоришь, вытащил?

Ох уж эти дубоголовые человеки.

Даже просто кот знает, что векторы направленности этой самой энергии, которую они называют магией, для человеков и фелисапиенсов РАЗНЫЕ!

Не вытащил ты нифига, дубина.

А влил в меня все, что за день впитал в себя твой амулет.

Я выскочил на улицу, обиженный и злющий на всех этих недоумков хомо. Но больше всего на ту, что считал своей сестрой. Да, она не фелис, но относилась ко мне всегда как к родному, как и я к ней. А тут! Какому-то чужому полицейскому позволила шмякнуть в меня своим дурацким артефактом! Бр-р-р.

Мрау-у-у!

Да что б тебя… оглобля! Ну вот взяла и чуть не наступила на МОЙ ХВОСТ!

Я рявкнул на какую-то полоумную молодку, идущую по улице, словно в тумане. Но, совершив еще несколько прыжков, резко затормозил и оглянулся.

Человеческая самка была необычной. Настолько необычной, что задетая гордость фелисапиенса, глухо мявкнув, заткнулась, потесненная взыгравшим любопытством. А что говорит мое любопытство в таких случаях? Правильно. Надо проследить за ней.

А эта глупышка, хоть и явно уставшая была, все куда-то сворачивала и сворачивала, зашла куда-то, вышла, снова пошла… Какое-то время спустя я уже готов был плюнуть на слежку и вернуться домой. Но потом вспомнил, но все еще обижаюсь.

И оказался прав.

Ее всю будто бы окутывало то самое марево, но при этом оно было изломанным и неравномерным. Она виделась мне как мушка в неограненной капле застывшей смолы, истертой в некоторых местах до состояния блеска и грязно мутной в других. Это что же это с ней такое? Такое впечатление, что ее каналы энергии не просто спаяны, а еще переплетены в хаотическом порядке. Это же… Это же просто издевательство над живым существом.

Человечка зашла в неприметную ночлежку и договорившись явно об отдыхе — понятное дело, едва на ногах стоит, бедная — поплелась в темное полуподвальное помещение, где тут же рухнула на дурнопахнущий соломенный тюфяк. Я хотел просто посмотреть и понаблюдать, но, засыпая, она всхлипнула. Точно так же, как моя Милька, когда ей снился пожар, после которого мы с ней осиротели.

И мое сердце дрогнуло.

Я прошмыгнул в приоткрытое окно и подкрался к ней.