Всеблагое электричество - Корнев Павел Николаевич (читать книги без .TXT, .FB2) 📗

— Быстрее! — крикнул я, дергая рубильники уже на бегу.

Лейтенант от меня не отставал.

Когда шеренга электрических шкафов наконец закончилась и погасло аварийное освещение, я сразу повернул к выходу, но в лицо резко ударил яркий луч фонаря.

— Полагаю, нам стоит разобраться со всем здесь и сейчас, — не к месту вознамерился выяснять отношения Уильям Грейс.

Под ногами задрожал каменный пол, по спине холодными мурашками пробежалась неуверенность, но окончательно присутствия духа я не потерял и надменно скривился, скрывая за спиной руку с загодя вытянутым из кармана «Цербером».

— Застрелишь безоружного? — спросил я, маскируя за кривой усмешкой страх. — Как это благородно!

— Расскажи, каким дьявольским образом ты лишил сознания ее высочество! — потребовал лейтенант. — И не вздумай лгать и юлить! Я легко распознаю ложь!

— А тебе какое дело до этого? — хмыкнул я и в намеренно провокационной форме поинтересовался: — Кто-то назначил тебя на роль хранителя ее высочества? Или это личное?

Сказать начистоту, я намеревался застрелить собеседника при первом же его неверном движении. Я до скрежета зубовного боялся подвалов, а умереть — вновь умереть или умереть окончательно? — в подвале боялся вдвойне. И не собирался ни впустую терять драгоценное время, ни позволять всадить в себя пулю.

Я желал убраться отсюда немедленно и во все глаза следил за побагровевшим от гнева лейтенантом, но прежде чем тот успел хоть что-то предпринять, за его спиной сгустились и без того беспросветно-черные тени подземелья.

— Люди!..

Прозвучавший прямо в голове тихий шепоток прошелся наждаком по оголенным нервам; Уильям Грейс резко обернулся, и в свете электрического фонаря лишенная кожи плоть Ицтли показалась багряно-красной.

— Жалкие душонки! — выдохнуло божество обсидианового клинка и резко повело окровавленной рукой, словно вырывая эти самые душонки из наших тел.

Уильям Грейс замертво повалился на каменный пол, а миг спустя неведомая сила резко дернула вперед и меня. В груди вспыхнула невыносимая боль, и перед глазами все поплыло, но тотчас жгучим огнем кожу опалили давнишние татуировки, и это жжение самым неожиданным образом помогло устоять на ногах. Не обращая внимания на запах горелой плоти, я выпрямился, расправил плечи и через силу рассмеялся:

— Это все, на что ты способен?

От божка обсидианового клинка так и веяло потусторонним, но «Цербер» славился устойчивостью к колдовским чарам, и на три выстрела я мог рассчитывать при любом раскладе. Главное было не промахнуться.

— Я вырежу тебе сердце! — прорычал Ицтли.

— Уже выреза́ли, — спокойно ответил я и с язвительной усмешкой добавил: — Дважды!

Ицтли приподнял обсидиановый нож, намереваясь броситься в атаку, и сразу за его спиной раздался противный металлический скрежет.

— Кто это здесь у нас такой нарядный? — спросил Зверь, выходя из темноты. Кончик зажатого в его лапе кухонного ножа оставил длинную царапину на дверце железного шкафа.

Ацтекское божество развернулось к новому противнику и разразилось длинной тирадой на незнакомом языке; отзвуки его голоса вреза́лись в мою голову подобно ударам кузнечного молота, а Зверь лишь презрительно сплюнул себе под ноги.

— Драть, падаль! — скривился он. — Собрали из мертвечины, а еще хорохорится! Монстр Франкенштейна, драть!

Ицтли неуловимым глазу движением кинулся в атаку, но Зверь ловко ускользнул от обсидианового клинка и ответным замахом пропорол лишенный кожи бок соперника, словно сделал надрез на анатомическом манекене.

Я не стал встревать в их схватку, лишь расстрелял в спину Ицтли все три заряда «Цербера» и бросился наутек. Потустороннее присутствие чего-то неизмеримо большего, нежели божок кровавых ритуалов, все сильнее изменяло окружающую действительность, и в голове билось одно-единственное: «Бежать! Бежать! Бежать!»

Ощутив за спиной лютое дыхание преисподней, я обернулся и увидел, как вдогонку за мной по коридору катится волна ледяного тумана. На ходу я швырнул зажигательную гранату, затем еще одну и припустил дальше изо всех сил. Фосфорное пламя позволило выгадать несколько секунд, и этого времени как раз хватило мне, чтобы добежать до лифта и начать взбираться по вмурованным в стенки шахты скобам.

Волна стужи ударила в каменную стену и заморозила все внизу, да только я был уже высоко. До меня донесся лишь смазанный отголосок лютой злобы.

Вырвался!

Пока я взбирался по скобам, сверху доносился частый грохот выстрелов и разрывов гранат, но прежде чем удалось выползти из распахнутых дверей лифта, на смену взрывам пришли восторженные крики гвардейцев.

Я не удержался и выругался в голос.

Сработало! Все же сработало!

Драть, как же хорошо!

Я рассмеялся и без сил распластался на холодном мраморном полу, ощущая себя самым настоящим спасителем империи.

Но тут надо мной замаячила осунувшаяся физиономия седого полковника.

— Где Уильям? — спросил он, хмуро глядя сверху вниз.

— Погиб, — коротко ответил я, тяжело поднялся на ноги и, в свою очередь, поинтересовался: — Я слышал крики, что-то случилось?

— Ее высочество приказала доставить вас к ней сразу после инспекции батарей, — сообщил полковник, оставив мой вопрос без ответа.

Меня это обеспокоило, но не слишком сильно. Как ни крути, несмотря на гибель лейтенанта Грейса, наше предприятие увенчалось безоговорочным успехом. Стоило только обесточенному передатчику заговорщиков перестать генерировать помехи, и электромагнитный сигнал «Всеблагого электричества» вышвырнул из нашей реальности всех демонов, а не столь чувствительных к излучению одержимых заставил отступить в подвалы. Колдовской туман быстро рассеивался, и даже жуткая воронка в небе начала размываться и терять свои очертания. Багряный пламень в ней погас.

Когда я в сопровождении полковника и пары его подчиненных прошел в гостиную при апартаментах ее высочества, там царило безудержное веселье. Фрейлины, лейб-медики и гвардейцы откровенно радовались жизни, как радуются жизни приговоренные к смерти, получив помилование в самый последний миг перед казнью.

Но вот принцесса при моем появлении скомкала свою торжественную речь на полуслове, сухо поздравила придворных с чудесным спасением и быстро скрылась в своих покоях.

Я сдал оружие и без всякой охоты отправился следом.

Стоило лишь прикрыть за собой дверь, кузина немедленно отстранилась от подоконника, на который опиралась до того, и раздраженным взмахом руки отослала прочь обеспокоенную чем-то фрейлину-оракула.

— Леопольд! Я жду вас! — позвала затем наследница престола меня по имени.

Сидевший на тахте Томас Смит был слишком занят раненой ногой, чтобы заметить прозвучавшее в ее голосе раздражение, а вот Елизавета-Мария сразу отвернулась от картины с маками и смерила меня пристальным взглядом, но, к счастью, ничего предпринимать не стала.

Поборов неуместную нерешительность, я приблизился к принцессе и встал рядом.

— Что с лейтенантом Грейсом? — спросила Анна, так, чтобы вопроса не расслышали остальные.

— Электромагнитные волны не проникают в подземелье. Нас настиг демон. Лейтенант погиб.

— И как уцелели вы?

Вместо ответа я оттянул расстегнутый воротник сорочки, давая разглядеть кузине ожогом вспухшую на шее татуировку. Наколки на предплечьях, спине и груди жгли кожу нисколько не меньше.

Кронпринцесса Анна судорожно вздохнула, и учащенный перестук ее сердца начал болезненными уколами отдаваться в моих висках. Кузина надолго замолчала, собираясь с мыслями, а только вознамерилась задать следующий вопрос, как где-то в городе сверкнула яркая вспышка.

— Какого черта?! — выругался я и схватил бинокль, когда несколько секунд спустя до нас докатился раскатистый хлопок мощного взрыва и задребезжали в рамах оконные стекла.

Мне удалось разглядеть, как кренится набок подорванная железная башня на вершине Кальварии, а потом толчок невидимого тарана оттолкнул прочь от окна. Под ноги попался пуфик, и я рухнул на пол, сверху повалилась потерявшая равновесие кузина. Томаса Смита снесло с тахты, фрейлина-оракул без чувств распласталась на ковре, и лишь Елизавета-Мария устояла на ногах. Но и она замотала головой и тяжело оперлась рукой о стену, словно боксер, пропустивший нокаутирующий удар.