Всеблагое электричество - Корнев Павел Николаевич (читать книги без .TXT, .FB2) 📗

— Четыре тысячи им, восемь тысяч нам… — Я зацокал языком. — Рыночная цена табака — как раз двенадцать тысяч. Какая незадача…

— Я не стану платить дважды!

— Предлагаю компромисс, мсье Чен. Шесть тысяч. В этом случае вы получите премию к рынку в двадцать процентов.

Ростовщик задумался.

— Четыре тысячи, — предложил он встречные условия.

— При таком раскладе мы останемся в убытках, а это неприемлемо. Тогда уж пусть потеряют все. Ну посудите сами: сколько составит выручка за сигареты? Тридцать тысяч? Тридцать пять? Подумайте, чего вы лишаетесь. Не говоря уже о репутационных потерях…

— Десять тысяч — это слишком много.

— Все претензии — к Джузеппе. Мы и так пошли вам навстречу, не став требовать полную цену! И решайте быстрее, еще надо успеть дать отбой полицейским!

Я буквально расслышал стук костяшек в голове китайца, а потом он подбил возможные прибыли и неминуемые убытки и сдался:

— Хорошо! Я заплачу шесть тысяч! Завтра!

— Сейчас. Все шесть тысяч до последнего сантима нужны прямо сейчас. Уверен, в конторе наберется нужная сумма.

Господин Чен зло глянул в ответ и пообещал:

— Хорошо. Принесу.

— Вот уж нет! Я иду с вами. Не беспокойтесь, грабить вас мне нет никакого резона. Там ведь будут свидетели, так?

Старый китаец кивнул.

— Так.

Он распахнул дверь и вошел в дом. Я последовал за ним.

В полутемной задней комнате скучал в ожидании окончания рабочего дня клерк, он сортировал поступившую арендаторам корреспонденцию и раскладывал ее в контейнеры пневмопочты. Рядом с конторкой громоздился телеграфный аппарат, но тот сейчас был уже отключен.

— Что-то забыли, господин Чен? — спросил клерк.

— Да, — подтвердил ростовщик. — Забыл.

— Заберете почту?

— Отправь наверх! — отмахнулся старик, больше не скрывая своего раздражения.

Ростовщик открыл дверь с матовым стеклом и коротким коридором провел меня в холл. Там оказалось куда многолюдней. По лестницам с верхних этажей спускались закончившие работу служащие местных контор, они раскланивались с усатым охранником и шумной толпой покидали здание через основной выход.

Ростовщик шагнул в кабину подъемника, а когда я присоединился к нему и закрыл решетку, скомандовал мальчишке-лифтеру:

— Поехали!

Где-то внизу заурчали паровые приводы, и клеть шустро поднялась на третий этаж. В темном коридоре господин Чен достал ключи и отпер дверь конторы. За ней оказалась приемная с письменным столом и телефонным аппаратом, где днем дежурил охранник, и еще одна дверь, несравненно более солидная. Пара врезных замков удивила замысловатостью скважин.

После того как я не побоялся показаться на глаза клерку и лифтеру, ростовщик перестал опасаться нападения и позволил мне пройти в кабинет. В углу там стоял огромных размеров засыпной сейф, старик начал вращать колесико кодового механизма и потребовал:

— Отвернитесь!

Я повернулся к нему боком и тут же вздрогнул, когда что-то прогрохотало у рабочего стола ростовщика.

— Это просто пневмопочта! — объявил господин Чен, захлопнул сейф и кинул на стол две пачки банкнот по десять и пятьдесят франков. — Забирайте деньги и убирайтесь! — Сам он уселся за стол, открыл трубу пневмопочты и вытащил из нее контейнер.

Купюры были в банковской упаковке, поэтому я пересчитывать банкноты не стал и просто отогнул их уголки, дабы убедиться, что это не нарезанные листки писчей бумаги. Потом рассовал их по карманам и усмехнулся.

— Знаете, что самое забавное, мсье Чен? — Старик ничего не ответил, но я ответа и не ждал. — Самое забавное то, что из всех нас в выигрыше остался только Большой Джузеппе. Такой вот парадокс.

— Убирайтесь! — потребовал ростовщик.

Я приподнял кепку над головой и даже слегка поклонился.

— Оревуар!

В приемную я вышел с вальяжной небрежностью, а вот в коридоре рванул к лестнице со всех ног. Сбежал на первый этаж и только выскочил на крыльцо, как к нему подъехал наш экипаж. Гаспар уже сидел на пассажирском сиденье позади Луки.

— Удачно? — спросил он, стоило мне усесться рядом.

— Вполне! — рассмеялся я и хлопнул громилу по спине. — Давай в клуб!

6

Лука загнал экипаж на задний двор и остался напоить лошадей, а Гаспар убежал помогать Антонио, поэтому отчитываться перед Софи пришлось мне одному. Я решительно толкнул дверь, но при виде курившего в гостевом кресле крепко сбитого господина с импозантной сединой на висках замер на пороге и нерешительно промямлил:

— Зайду попозже…

— Проходи, Жан-Пьер! — остановила меня Софи. — Господин Ульрих, это мой кузен Жан-Пьер.

— Рад знакомству, мсье, — улыбнулся я, сделав вид, будто первый раз вижу шефа местного полицейского участка.

Натан Ульрих пыхнул ароматным дымом и приложился к стакану с виски. Судя по этикетке, напиток в стоявшей на краю стола бутылке был, прямо скажем, не из дешевых.

— Дорогая Софи, — произнес полицейский, которого мое присутствие нисколько не смутило, — я просто немного обеспокоен сложившимся положением дел. Это ужасное двойное убийство…

— По поводу которого я не стала вас тревожить, — с милой улыбкой напомнила Софи.

— И я это ценю, — кивнул Ульрих. — Действительно ценю. Но поймите и вы меня! Из-за расспросов об ограблении сберегательной кассы на меня косо смотрят. Я вообще не должен был там появляться! Это чужой район! Сейчас наше сотрудничество носит взаимовыгодный характер, но в случае дальнейших эксцессов, боюсь, мне придется отойти в сторону. Я буду вынужден сделать это, поймите меня правильно, дорогая Софи.

— Сделаем все возможное, чтобы больше вас не тревожить, Натан.

— Это в ваших собственных интересах. — Полицейский поднялся из кресла и поставил пустой стакан на край стола. — Отличный виски, — заметил он после этого.

— Прислать вам бутылку?

— Не стоит беспокоиться.

Натан Ульрих направился к двери, тогда Софи окликнула его:

— Ваша газета!

— Ах да! — Полицейский вернулся к столу и покинул кабинет, прихватив вчерашний номер «Атлантического телеграфа».

Когда за ним закрылась дверь, Софи выложила перед собой гроссбух и внесла туда расход ста пятидесяти франков на вывоз мусора. Деньги, полагаю, были в газете.

— Вывоз мусора? — усмехнулся я. — Точнее и не скажешь.

— Не язви, — потребовала Софи. — Надежней Натана еще поискать надо.

— Что-то не похоже.

— Если думаешь, что он просто набивал себе цену, Жан-Пьер, ты ошибаешься. Натан вполне ясно дал понять, что клубом заинтересовались те, кто просто отодвинет его в сторону.

— Третий департамент? — предположил я.

— Думаю, он и сам ничего толком не знает, просто чувствует, куда дует ветер, — решила Софи и спросила: — Как все прошло?

Я молча выложил на стол две пачки банкнот.

— Уломал старого выжигу на шесть тысяч?

— Сицилийцам он заплатил четыре.

Софи вздохнула и отсчитала пятнадцать пятидесятифранковых банкнот.

— Пока только так.

— Думаю, все войдут в положение, — пожал я плечами и убрал деньги в бумажник.

Изначально каждому из охранников причиталось по двести франков, но тут уж ничего не попишешь: товар увели у них из-под носа, могли вообще ничего не получить.

— Как думаешь, с китайцами еще будут проблемы? — поинтересовалась моим мнением Софи.

— Да кто их знает? — пожал я плечами. — Но в уме такую возможность держать стоит. Если Чен сочтет это потерей лица…

— Хорошо, иди! — отпустила меня Софи, встала из-за стола и сдвинула в сторону портрет графа Гетти, открывая доступ к сейфу. — Присмотри за Ольгой!

Я кивнул и вышел в коридор. Сходил к черному ходу, где дежурил Лука, и вручил ему полторы сотни, на обратном пути столкнулся с рыженькой Жанной и немного пофлиртовал с ней, потом рассчитался с Гаспаром и Антонио. Испанец встречал гостей на входе, а красавчик дежурил у лестницы на второй этаж, пропуская наверх только членов клуба.

— Жиль не появлялся? — спросил я у него.