На посошок - Кинг Стивен (книги онлайн полностью TXT) 📗

Стивен Кинг

На посошок

В четверть одиннадцатого, когда Херб Тукландер уже собрался закрывать свое заведение, в «Тукис бар», что находится в северной части Фолмаута, ввалился мужчина в дорогом пальто и с белым, как мел, лицом. Дело было десятого января, когда народ в большинстве своем только учится жить по правилам, нарушенным в Новый год, а за окном дул сильнейший северо-западный ветер. Шесть дюймов снега намело еще до наступления темноты, и снегопад только усиливался. Дважды Билли Ларриби проехал мимо нас на грейдере, расчищая дорогу, второй раз Туки вынес ему пива, из милосердия, как говаривала моя матушка, и, Господь знает, в свое время этого пива она выпила сколько надо. Билли сказал ему, что чистится только главное шоссе, а боковые улицы до утра закрыты для проезда. Радио в Портленде предсказывает, что толщина снежного покрова увеличится еще на фут, а скорость ветра усилится до сорока миль в час.

В баре мы с Туки сидели вдвоем, слушая завывания ветра да вглядываясь в языки пламени в камине. «Давай на посошок, Бут, — говорит Туки. — Пора закрываться».

Он налил мне, потом себе, тут открылась дверь и вошел этот незнакомец, обсыпанный снегом, словно сахарной пудрой. Ветер тут же полез в бар снежным языком.

— Закрывайте дверь! — орет на него Туки. — Или вас воспитывали в сарае?

Никогда я не видел более перепуганного человека. Он напомнил мне лошадь, которая весь день ела крапиву. Он вытаращился на Туки, пробормотал: «Моя жена… моя дочь…» — и повалился на пол.

— Святой Иосиф, — говорит Туки. — Закрой дверь, Бут, ладно?

Я подошел и закрыл дверь, борясь с ледяным ветром. Туки опустился на колено рядом с мужчиной, приподнял голову, похлопал по щекам. Тут я увидел, что выглядит парень паршиво. Лицо уже покраснело, на нет появились серые пятна. А тот, кто пережил в Мэне все зимы с тех самых пор, когда президентом был Вудро Вильсон (это я о себе), знает, что эти серые пятна — верный признак обморожения.

— Отключился, — прокомментировал Туки. — Принеси-ка бренди.

Я взял с полки бутылку, вернулся. Туки расстегнул парню пальто. Он чуть оклемался: глаза приоткрылись, он что-то забормотал, но очень уж тихо.

— Налей чуток.

— Чуток? — переспрашиваю я.

— Бренди — чистый динамит, — отвечает он. — А ему и так сегодня досталось.

Я плеснул бренди в стопку, посмотрел на Туки. Тот кивнул.

— Лей прямо в горло.

Я вылил. Реакция последовала незамедлительно. Мужчина задрожал всем телом, закашлялся. Лицо покраснело еще больше. Глаза широко раскрылись. Я обеспокоился, но Туки усадил его, как большого ребенка, стукнул по спине.

Мужчина попытался выблевать бренди, Туки стукнул его снова.

— Нельзя. Продукт дорогой.

Мужчина все кашлял, но уже не так натужно. Тут я смог приглядеться к нему. Судя по всему, из большого города, откуда-то к югу от Бостона. Перчатки дорогие, но тонкие, так что на руках наверняка серые пятна, и ему еще повезет, если он не потеряет палец-другой. Пальто дорогое, это точно, триста долларов, никак не меньше. И сапожки, едва доходящие до щиколоток. Я подумал, а не отморозил ли он мизинцы.

— Полегчало, — просипел он.

— Вот и хорошо, — кивнул Туки. — Можете подойти к огню?

— Моя жена и дочь… Они там… Мы попали в буран.

— Да я уж понял, что они не сидят дома перед телевизором, — ответил Туки. — Вы расскажете нам обо всем у камина. Помогай, Бут.

Он со стоном поднялся, рот перекосило от боли. Вновь я подумал, а не отморозил ли он ноги. Оставалось только гадать, что чувствовал Господь, создавая идиотов из Нью-Йорка, которые пытаются пересекать южную часть Мэна наперекор северо-восточным буранам. Оставалось только надеяться, что его жена и маленькая дочь одеты теплее, чем он.

Мы довели его до камина и усадили в кресло-качалку, в которой всегда сидела миссис Туки, пока не представилась в 1974 году. Именно стараниями миссис Туки этот бар получил известность. О нем писали «Даун ист», «Санди телеграф» и даже в воскресном приложении «Бостон глоуб». Действительно «Тукис бар» скорее тянул на таверну, с паркетным полом, баром из клена, тяжелыми потолочными балками, большим каменным камином. После статьи в «Даун ист» миссис Туки хотела дать бару новое название, «Тукис инн» или «Тукис рест», действительно, они лучше соответствовали интерьеру, но я предпочитаю старое — »Тукис бар». Одно дело — потакать вкусам туристов, наводняющих летом наш штат, и другое — работать зимой, когда обслуживаешь только соседей. А частенько случалось, что зимние вечера мы, я и Туки, коротали вдвоем, пили виски с содовой или пиво. Моя Виктория умерла в 1973, и, кроме как к Туки пойти мне было некуда: здесь голоса заглушали тиканье часов, отмеряющих мне жизнь, даже два голоса, мой и Туки. Но едва ли я приходил бы сюда, измени Туки название своего заведения на какое-нибудь «Тукис рест». Глупость, конечно, но, тем нее менее, правда.

Мы усадили парня перед огнем и он задрожал еще сильнее. Обхватил колени руками, зубы стучали, из носа потекло. Я думаю, он начал осознавать, что не выжил бы, проведи на улице еще пятнадцать минут. И убил бы его не снег, а пронизывающий ветер, выдувающий из тела все тепло.

— Где вы сбились с дороги? — спросил его Туки.

— В-в-в ш-ш-шести м-м-милях к-к-к юг-гу от-т-тсюда.

Туки и я переглянулись и внезапно меня прошиб озноб.

— Вы уверены? — переспросил Туки. — Вы прошли в снегопад шесть миль?

Он кивнул.

— Я посмотрел на одометр, когда мы проехали через город. Следовал указаниям… собирались повидать сестру жены… в Камберленде… первый раз здесь… мы из Нью— Джерси…

Нью-Джерси. Вот уж где живут идиоты почище нью— йоркских.

— Шесть миль, вы уверены? — не отставал от него Туки.

— Да, уверен. Я нашел указатель, но его занесло… его…

Туки схватил его за плечо. В отсветах пламени мужчина выглядел куда старше своих тридцати шести лет.

— Вы повернули направо?

— Да, направо. Моя жена…

— Вы разглядели указатель?

— Указатель? — он тупо посмотрел на Туки, вытер нос. — Разумеется, разглядел. Я же следовал указаниям сестры жены. По Джойтнер-авеню через Салемс-Лот доехать до выезда на 295 шоссе, — он переводил взгляд с Туки на меня. Снаружи все завывал ветер. — Что-то не так?

— Лот, — выдохнул Туки. — О Боже.

— В чем дело? — мужчина возвысил голос. — Что я сделал не так? Да, дорогу занесло, но я подумал… если впереди город, то ее расчистят… и я…

Он смолк.

— Бут, — повернулся ко мне Туки, — звони шерифу.

— Конечно, — глаголит этот дурень из Нью-Джерси, — дельная мысль. А что с вами такое, парни? Вы словно увидели привидение.

— В Лоте приведений нет, мистер. Вы наказали им не выходить из автомобиля?

— Конечно, — в голосе слышалась обида. — Я же не сумасшедший.

Я, кстати, в этом сомневался.

— Как вас зовут? — спросил я. — Чтобы сказать шерифу.

— Ламли, — отвечает он. — Джералд Ламли.

Он вновь начал что-то объяснять Туки, а я пошел к телефонному аппарату. Снял трубку. Мертвая тишина. Пару раз нажал на клавишу. Никакого результата.

Вернулся к камину. Туки налил Джералду Ламли еще стопку бренди. Эта сразу нашла путь в желудок.

— Его нет? — спросил Туки.

— Телефон не работает.

— Черт, — говорит Туки и мы переглядываемся.

А снаружи ветер швырял снег в окна.

Ламли посмотрел на Туки, на меня, снова на Туки.

— У кого-нибудь из вас есть машина? — в голос вернулась тревога. Обогреватель работает только при включенном двигателе. Бензина оставалось четверть бака, а мне понадобилось полтора часа… Ответите вы мне или нет? — он поднялся, схватил Туки за грудки.

— Мистер, — говорит Туки, — по-моему, ваши руки зажила собственным умом.

Ламли покосился на руки, потом на Туки, пальцы разжались.

— Мэн, — прошипел он. Словно выругался. — Где тут ближайшая заправка? У них должен быть тягач…

— Ближайшая заправка в Фолмаут-Сентр, — ответил я. — В трех милях отсюда.