Дорога мертвых - Щеглова Ирина Владимировна (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗

Ирина Щеглова

Дорога мертвых

Глава 1

Зов мертвеца

Мой двоюродный брат Егор – человек, конечно, хороший, но уж очень он ко мне снисходительно относится. Строит из себя взрослого, а на меня смотрит как на малявку неразумную. Когда я была маленькая и мы вместе гостили у деда и бабушки, его заставляли за мной присматривать. Наверное, его это доставало. Зачем в компании пацанов маленькая девочка? Они все время хотели от меня отделаться, а я бегала за ними хвостиком. Конечно, у меня были подружки, но тянуло-то в компанию брата.

Правда, со временем я от них отстала, у меня появились свои интересы. Но отношение Егора ко мне не изменилось.

Лето выдалось страшно жарким. В городе вообще, наверное, невыносимо. Вот мы и отсиживались у бабушки, изнывая от жары и безделья.

По вечерам Егор пропадал, а днем, от скуки, донимал меня разговорами.

– Слышала? Ночью дед опять приходил...

Дедушка умер несколько лет назад, но в семье бытует мнение, что он «не ушел» и часто навещает бабушку. Я не люблю эти разговоры, они меня пугают. Егор об этом знает.

– Я не спал, слышал шаги, а потом у бабушки в комнате свет появился.

– Егор, не гони! – взмолилась я. – Ничего ты не слышал. И зачем бабушке включать свет? Покойники этого не любят.

Егор ухмыльнулся:

– Это был не электрический свет, а такой, знаешь, бледный, мертвенный...

– Перестань, пожалуйста! Нехорошо так говорить!

– Почему? – искренне удивился Егор.

– Потому что это наш дедушка. И ты ничего не понимаешь!

– Я не понимаю?!

– Ты!

На самом деле я тоже иногда слышала, как глухо стукала входная дверь, хотя точно знала, что она закрыта на ночь. Долетал до меня и скрип половиц, и негромкий разговор, доносившийся из бабушкиной комнаты. Но утром я убеждала себя, что все это мне приснилось. Просто расстроенное воображение.

– А ты знаешь, – не унимался Егор, – когда дед умер, икону из дома вынесли, тут так принято, а ночью кто-то пришел и поставил ее на место.

– Егор!

– Да чего ты орешь?! Боишься? – он уже откровенно потешался надо мной.

– Ты сам боишься! – Я чуть не плакала.

А он серьезно так добавил:

– В одном ты права: мы ничего не знаем... Никто ничего не знает. Вот, живет себе человек, и все вроде понятно, мы его видим, общаемся, любим... а потом – хоп, деревянный ящик, а в нем что-то, совсем не похожее на того человека. Кукла какая-то сломанная... а человек-то где? Куда подевался?

Он рассуждал, а мне приходилось слушать, хотя очень хотелось заткнуть уши.

– Вот так поневоле начинаешь верить в загробную жизнь. Насчет рая и ада не знаю, но что-то такое есть, какой-то другой мир.

От его слов становилось холодно, несмотря на жару.

Я убегала из сада в дом, но там меня начинали преследовать видения: в углах сгущались тени, слышались тихие голоса, как будто кто-то окликал меня и просил о чем-то. Я зажимала уши и бросалась ничком на диван, чтоб не видеть, не слышать, не бояться.

– Маша, в магазин не сходишь? – будничным голосом спрашивала бабушка, и страхи отступали, прятались. Я брала сумку и шла по пыльным, изнывающим от зноя улицам, злилась на Егора и успокаивала себя.

А на другой день все повторялось.

– Прикинь, мне снился мертвец, – сообщал неугомонный братец. – Желтый такой, страшный, лезет из могилы и угрожает: «Погоди! Я до тебя все равно доберусь!» Как думаешь, к чему?

– К перемене погоды, – огрызнулась я.

– Что-то не верится, – не соглашался Егор.

Ему не верится, а на меня из-за разросшихся кустов смородины смотрит этот самый мертвец, кривя синюшные губы в ухмылке... Я быстро перекрестилась и отвернулась. Не хватало еще, чтоб Егор навязал мне свои сны и своих мертвецов!

Я снова убежала от него под предлогом, что пора в магазин. А по дороге то ли от жары, то ли от страха померещилось, будто я не по своей улице иду, а по белесой от пыли пустыне. Солнце куда-то исчезло, и небо исчезло, только скучная дорога, уходящая вдаль без горизонта, тусклый свет, марево и размытые силуэты людей. Они двигались вереницей, сгорбленные, усталые. Мужчины и женщины...

Я остановилась и потрясла головой, прогоняя наваждение.

Кажется, я схожу с ума!

Мамочки, как страшно!

Глава 2

О смерти

А мертвецов я боюсь, как все нормальные люди. И тут нет ничего смешного. У меня всю жизнь так: стоит только увидеть похоронную процессию, так непременно ночью покойник приснится. И так гадко! Обязательно из гроба встанет и начнет донимать просьбами. Почему, спрашивается? Ведь я этим людям – никто, посторонний человек. Мы в жизни даже не встречались никогда! И все разные снятся: и старики, и молодые, и даже дети. Когда дети – особенно страшно. Однажды целая толпа собралась и всю ночь за мной гонялась. Такой кошмар! Я проснулась вся в поту, отдышаться не могла, как будто действительно не в своей постели спала, а носилась сломя голову.

Об этом я никому не рассказываю, ну разве только подруге.

Родителям вообще нельзя! Они припишут все расстроенному воображению и, чего доброго, запретят пользоваться Интернетом и компьютерными игрушками. По мнению взрослых, все наши проблемы возникают под влиянием сети. Еще книги мы неправильные читаем и фильмы не те смотрим. А значит, стоит только оградить нас от этого влияния, как жизнь превратится в сплошной праздник.

Насчет расстроенного воображения я, пожалуй, соглашусь. Только Инет тут ни при чем. У меня просто такая особенность, и воображение не расстроенное, а богатое. Вот.

К тому же, когда умер мой дедушка, он же меня не донимал.

Я помнила, как его хоронили. Тогда нам позвонила бабушка. Сказала: «Отец очень плох...» И мы с мамой поехали.

Дед сидел у стола на своем любимом месте, но я сразу увидела, как он изменился. Сильно похудел, было заметно, с каким трудом он облокачивается о стол. Но самое страшное – глаза. В них отражалось внутреннее страдание. Я подошла и хотела поцеловать его в щеку, как обычно. Но он лишь слабо отстранился, простонал что-то еле слышно.

Бабушка шепталась с мамой о том, что в больницу деда не кладут, потому что бессмысленно. Приходит медсестра на дом, делает уколы, просто чтоб облегчить боль.

Это было так ужасно, что мне хотелось убежать, забраться куда-нибудь в самый темный угол, зарыться с головой и закрыть глаза, отключить мысли.

Я тогда была еще маленькая и многого не понимала.

Перед смертью деда мне приснилось, что у меня выпали все зубы. Я рассказала маме. Она лишь вздохнула.

В гробу он был совсем не похож на самого себя при жизни. Я плохо соображала, бродила из комнаты в комнату, невпопад отвечала на вопросы взрослых. И еще была уверена, что передо мной разыгрывают какой-то чудовищный спектакль. На самом деле ничего этого нет, все совсем по-другому. Но как, я не знала.

После похорон мы остались с бабушкой, потому что надо было помочь с поминками: три дня, девять дней...

В доме завесили зеркала, как мне объяснили, чтоб душа деда не заблудилась в своих отражениях. Все думали, что он куда-то там отправится. Только я знала: он остался тут, в этом доме.

Ночью я встретила его. Он стоял на крыльце, абсолютно здоровый, красивый, как на фотографии в молодости, в длинном черном пальто, костюме, шляпе...

– Дедушка, ты почему здесь? – спросила я.

– А что мне делать там одному?.. – ответил он.

Он приходил к бабушке каждую ночь. Я слышала скрип половиц и негромкий разговор. Я не спала, мне хотелось посмотреть на них, но я не смела.

Мама говорила бабушке:

– Поедем к нам.

Но бабушка отказывалась, ссылаясь на какие-то несущественные причины. Никто не смог бы ее убедить уехать: ведь здесь дед по-прежнему с ней.

– Мало ли что, – говорила бабушка, провожая нас на вокзале, – дом надо сохранить...