Холмы смерти - Говард Роберт Ирвин (читать книги без регистрации .TXT) 📗

Роберт Говард

Холмы смерти

1

Н'Лонга отправлял ветку за веткой в весело потрескивающий костер, и жадно пожирающие смолистую древесину языки пламени выхватывали из темноты лица двух очень разных мужчин. Одним из них был чернокожий старик Н'Лонга, могущественнейший колдун вуду, родом из племен Невольничьего Берега. Его лицо испещрили сотни морщин, а иссохшее согбенное тело казалось хрупким и немощным. Однако имевшие неосторожность бросить ему вызов могли бы рассказать, что это далеко не так. Если бы остались живы. Багровые отблески пламени плясали на ожерелье колдуна, сделанном из фаланг человеческих пальцев.

Второй человек явно был англосаксонского происхождения, и звали его Соломон Кейн. Рослый широкоплечий мужчина носил облегающие черные одежды пуританина, но и в них умудрялся выглядеть поистине величаво. Его голову украшала мягкая фетровая шляпа без перьев — этот удивительный человек вообще не признавал никаких украшений. Широкие поля сейчас бросали густую тень на бледное неулыбчивое лицо, на котором выделялись задумчивые льдистые глаза.

— Твоя снова приходить, белый брат, — с удовлетворением пробормотал колдун на том упрощенном английском, которым пользуются для общения чернокожие и белые, живущие на Западном Побережье Африки.

Надо сказать, тщеславный колдун невероятно гордился знанием этого языка и говорил только на нем, хотя его собеседник в совершенстве владел местным диалектом.

— Много лун сменять друг друга с того дня, когда мы кровью скреплять братство. Твоя уходить на закат, но снова возвращаться!

— Твоя правда. — Низкий голос Кейна звучал совсем глухо. — Мрачна твоя страна, Н'Лонга, мрачны, гибельны, кровавы и ее тайны, и ограждают ее черная завеса ужаса и кровавые тени смерти. Но все же я вернулся...

Старый колдун не счел нужным ответить, а лишь поворошил в костре палкой. Помолчав немного, Кейн продолжил:

— Там расстилаются неизведанные просторы... — Худой палец ткнул в непроглядно темную стену деревьев. — Там ждут своего часа непостижимые тайны и опаснейшие приключения. Однажды я уже бросил вызов здешним дебрям. Та попытка едва не стоила мне жизни, но я уцелел. С тех пор что-то вошло в мою кровь... что-то прокралось в душу и грызет меня изнутри, словно нечистая совесть.

Джунгли! Их зловещие темные просторы манят меня как магнит, и я нигде не могу обрести покоя. Все мои мысли полны джунглями — я услышал их зов даже по ту сторону Великой Соленой Воды. И вот я здесь. С первыми лучами солнца я отправлюсь в самое сердце Черного Континента. Что уготовлено мне в таинственных глубинах Африки? Великие подвиги или беда? Но по мне, лучше уж смерть, чем эта изматывающая и неизбывная тоска по неведомому, этот черный огонь, что выжигает меня изнутри, заставляя желать невозможного...

— Они звать, — понимающе кивнул чернокожий колдун. — Это душа джунглей звать тебя, брат. По ночам она приходить к моя хижина, смотреть на нее тысячами глаз и нашептывать старому Н'Лонга о странном. Так! Зов джунглей! Мы с тобой одной крови, ты и я. Моя — Н'Лонга, великий творец вуду, твоя — Соломон, великий воин. Все, кто слышать зов Черный бог, ходить в джунгли. Моя тоже ходить туда. Теперь твоя должен ходить. Может, твоя оставаться жить и приобретать мудрость, может, твоя погибать и терять жизнь... Решать неназываемый Черный... Твоя верить, что моя повелевать духами?

— Я не знаю, как ты это делаешь, и не хочу даже думать, что за этим стоит, — хмуро ответил Кейн. — Но я не могу отрицать то, что видел собственными глазами. Например, как твоя душа по собственной воле оставила плотскую оболочку и на время наполнила жизнью мертвое тело, чтобы покарать злодея Сонгу.

— Так быть! Ибо моя — Н'Лонга, величайший жрец Черного бога! А теперь твоя смотреть: моя будет творить вуду.

Кейн заворожено следил за действиями склонившегося над огнем старика. Руки африканского колдуна, напевно читающего какие-то заклинания, выделывали плавные странные пассы, и пламя, подобно щенку, ластилось к его пальцам. Кейну показалось, что огонь меняет свой цвет, а костер приобретает странную глубину. Постепенно веки пуританина налились неподъемной тяжестью, а глаза застил туман, сквозь который угадывался черный на фоне белого огня силуэт Н'Лонги. Потом все пропало...

Англичанин вздрогнул и проснулся, рука его инстинктивно потянулась к пистолету за поясом. Старый Н'Лонга довольно ухмылялся, глядя на него поверх огня.

Полуночная тьма сменилась предрассветными сумерками. В руках колдуна сейчас был длинный посох, вырезанный из черного, весьма странного на вид дерева. Верхний его конец венчал массивный набалдашник в виде головы кошки, нижний конец представлял острие. Всю поверхность дерева покрывала поразительная резьба, какую доводилось видеть англичанину. Удивительные узоры чем-то напомнили Кейну те, что он видел в проклятом Негари.

— Величайший талисман вуду, — гордо пояснил Н'Лонга, торжественно вручая посох англичанину. — Твоя верить, что он спасать тебя, когда не помогать ни длинный нож, ни боевые жезлы. — Он кивнул на оружие пуританина. — Когда твой нуждаться в мой совет, положить на посох грудь, скрестить руки и уснуть. Мой дух приходить и помогать тебе.

Опять колдовство? Кейн подозрительно взвесил кадуцей на руке. Посох оказался не слишком тяжелым, но, судя по всему, твердостью не уступал железу. Кейн одобрительно хмыкнул — пускай Н'Лонга сколько хочет распинается насчет его волшебных свойств, но это и впрямь была полезная вещь — и верная опора, и доброе оружие.

Тем временем первые лучи солнца тронули верхушки деревьев. Начинался новый день.

2

Человек остановился и внимательно огляделся по сторонам. Позади него — как раз на расстоянии хорошего броска копьем — зеленой стеной возвышались пышные джунгли, впереди цепью вздымались голые, неприветливые холмы, усеянные крупными валунами, а вокруг расстилалась саванна, на которой соседствовали отдельные лесные деревья, корявые кусты и колючие кактусы. Немилосердно палило солнце, и в раскаленном мареве казалось, что вершины холмов вздымаются и опадают, подобно морским волнам.

Соломон Кейн перекинул мушкет из-за спины на бок и положил правую руку на приклад. Его запавшие глаза, натянувшаяся на скулах кожа, изрядно потрепанное платье — все свидетельствовало о длительном и многотрудном путешествии через леса.

Путник настороженно всматривался в неестественно тихий ландшафт — слишком уж плотной была тишина. Единственным свидетельством, что здесь была какая-никакая жизнь, служили стервятники, лениво парившие над холмами в теплых струях восходящих воздушных потоков. Кейн еще пару дней назад обратил внимание на многочисленность племени крылатых пожирателей падали. Но сейчас они воспринимались как дурное предзнаменование.

Несмотря на то что солнце перевалило за полдень, мощь его слепящих лучей ничуть не уменьшилась. Соломон отер пот со лба и двинулся вперед, не убирая руки с приклада. Он шел без конкретной цели, просто брел себе куда глаза глядят. Здесь, посредине страны, даже не нанесенной на карту, все направления были равноценны.

Вот уже несколько месяцев он совершал странное паломничество в глубь Африканского континента. Первые дни им двигала уверенность, замешанная наполовину на несгибаемом мужестве, наполовину — на незнании.

То, что он тогда избежал гибели, служило доказательством тому, что его вели некие высшие силы. Зато теперь, закаленный опасностями и лишениями беспримерного одиночного путешествия, он готов был на равных состязаться с любым из многочисленных свирепых созданий, что населяли эти первозданные места.

Читая следы зверей, как открытую книгу, Кейн обратил внимание, что животные избегали луговины, которую он сейчас пересекал. За исключением явно случайного львиного следа, ему не попалось ни одного отпечатка звериной лапы. Лишь стервятники безмолвными стражами застыли на ветках низкорослых деревьев.