Гниль и руины - Мэйберри Джонатан (читать книги полностью .TXT) 📗
— Я ее помню, — произнес Бенни с надрывом. Достал кошелек и показал Тому спрятанную за пергаментным окошком фотографию. — Может, я помню ее недостаточно хорошо, но думаю о ней. Все время. И о папе тоже. Даже помню ее одежду в Первую ночь. Белое платье с красными рукавами. Я помню рукава.
Том закрыл глаза и вздохнул, его губы задвигались. Бенни показалось, он повторил слова «красные рукава». Том открыл глаза.
— Я не знал, что ты это запомнил. — Он грустно улыбался. — Я помню маму. Она была для меня такой мамой, какой не была настоящая. И я очень обрадовался, когда папа женился на ней. Помню каждую морщинку на ее лице. Цвет волос. Улыбку. Кэти была на год младше, но они могли бы быть близняшками.
Бенни сел и обхватил колени руками. Его мозг словно сломался. Куча эмоций присоединилась к воспоминаниям, старым и новым. Он посмотрел на брата.
— Ты был старше, чем я сейчас, когда это произошло.
— За несколько дней до Первой ночи мне исполнилось двадцать. Я учился в полицейской академии. Папа женился на твоей маме, когда мне было шестнадцать.
— Ты их знал. А я нет. Как бы мне хотелось…
Остальное осталось при нем.
Том кивнул.
— И мне тоже, малой.
Они сидели в тени, погруженные в свои воспоминания.
— Скажи мне кое-что, Бенни, — заговорил Том. — Что бы ты сделал, если бы кто-то из твоих друзей — скажем, Чонг или Морг — пришел бы на похороны тети Кэти и отлил в гроб?
Бенни так поразил этот вопрос, что ответ получился беспечным.
— Я бы их поколотил. Я серьезно.
Том кивнул.
Бенни уставился на него.
— Что это за вопрос такой?
— Просвети меня. Почему ты разозлился бы на своих друзей?
— А ты как думаешь? Потому что они проявили к тете Кэти неуважение.
— Но она мертва.
— Какое это, черт побери, имеет значение? Написать ей в гроб? Да я бы надрал им зад.
— Но почему? Тете Кэти все равно.
— Это ее похороны! Может она в каком-то роде, не знаю, все еще здесь. Как всегда говорит пастор Келлог.
— А что он говорит?
— Что с нами всегда душа тех, кого мы любим.
— Понятно. А если бы ты в это не верил? Если бы верил, что тетя Кэти — всего лишь тело в коробке? И твои друзья написали на нее?
— А ты как думаешь? — рявкнул Бенни. — Все равно надрал бы им зад.
— Я тебе верю. Но почему?
— Потому что, — начал Бенни, но замолчал, не зная, как выразить свои чувства. — Потому что тетя Кэти была моей, понимаешь? Она моя тетя. Моя семья. Они не имеют никакого права неуважительно относиться к моей семье.
— Как и у тебя нет права испражняться на могилу папы Морги Митчелла. Или выкапывать его и вываливать мусор на его кости. Ты же не стал бы делать такое?
Бенни впал в ужас.
— Чувак, да что с тобой такое? Откуда ты взял это дерьмо? Конечно, я не сделал бы ничего такого отвратительного! Господи, ты за кого меня принимаешь?
— Тссс… говори тише, — предупредил Том. — Так что… ты не выказал бы неуважение папе Морги… живому или мертвому?
— Черт, нет.
— Следи за языком.
Бенни произнес это медленнее и особо выделил каждое слово.
— Черт. Нет.
— Рад это слышать. — Том протянул брату бинокль. — Посмотри на тех двух мертвых людей. И скажи, что видишь.
— Так мы теперь вернулись к делу? — Бенни многозначительно на него посмотрел. — Ты невероятно странный.
— Просто посмотри.
Бенни вздохнул и, выхватив из руки Тома бинокль, поднес его к глазам. Посмотрел. Вздохнул.
— Да, два зома. Те же два зома.
— Поточнее.
— Хорошо. Так, два зома. Мужчина и девушка. Стоят на том же самом месте. Скука смертная.
— Эти мертвые люди… — сказал Том.
— Что насчет них?
— Они были чьей-то семьей, — тихо произнес Том. — Мужчина выглядит достаточно взрослым, чтобы быть чьим-то дедушкой. У него была семья, друзья. Имя. Он кем-то был.
Бенни опустил бинокль и начал говорить.
— Нет, — сказал Том. — Продолжай смотреть. Посмотри на девушку. Сколько ей было? Восемнадцать, когда она умерла. Возможно, была симпатичной. Эти тряпки на ней могли быть когда-то формой официантки. Она могла работать в кафе прямо возле тети Кэти. Дома ее ждали любящие люди…
— Прекрати, чувак, не надо…
— Люди, которые беспокоились, когда она поздно приходила домой. Люди, которые хотели, чтобы она выросла счастливой. Люди — мама и папа. Вероятно, братья и сестры. Бабушки с дедушками. Люди, которые верили, что у нее впереди вся жизнь. Этот мужчина мог быть ее дедушкой.
— Чувак, но она одна из них. Она мертва, — решительно произнес Бенни.
— Конечно. Мертвы почти все, кто когда-то жил. Мертвы более шести миллиардов человек. И у каждого из них когда-то была семья. Почти каждый из них был когда-то семьей. И когда-то находился кто-то вроде тебя, кто побил бы любого — незнакомца или лучшего друга, — кто навредил или проявил бы неуважение к этой девушке. Или мужчине.
Бенни качал головой.
— Нет, нет, нет. Это не то же самое. Чувак, это зомы. Они убивают людей. Они едят людей.
— Они были людьми.
— Но они умерли!
— Конечно. Как тетя Кэти и мистер Митчелл.
— Нет… Тетя Кэти болела раком. А мистер Митчелл погиб в результате несчастного случая.
— Да, но если бы кто-то в нашем городе не усмирил их, они бы тоже стали живыми мертвецами. Даже не притворяйся, что не знаешь этого. Не притворяйся, будто не думал о том, что это могло произойти с тетей Кэти. — Он кивнул вниз. — Эти двое заразились.
Бенни промолчал. Ему рассказывали об этом в школе, но никто не знал, что именно произошло. Одни источники сообщали, что дело в вирусе, видоизменившемся под воздействием радиации от космической станции. Другие — что дело в новом виде гриппа, пришедшем из Китая. Чонг верил в утечку вируса из лаборатории. Но все они сошлись во мнении — это какая-то болезнь.
— Тот мужчина, возможно, был фермером, — сказал Том. — Девушка — официанткой. Уверен, никто из них не участвовал в космической программе. И не работал в той лаборатории, где изучали вирусы. Случившееся с ними было несчастным случаем. Они заболели, Бенни, и умерли.
Бенни ничего не сказал.
— Как, по-твоему, умерли мама с папой?
Ответа не было.
— Бенни?.. Как?
— Они умерли в Первую ночь, — раздраженно ответил Бенни.
— Да. Но как?
Бенни ничего не сказал.
— Как?
— Ты позволил им умереть! — произнес яростным шепотом Бенни. Слова бессвязно полились из него. — Папа заболел и… и… а потом мама попыталась… и ты… ты просто сбежал!
Том ничего не ответил, но грусть заволокла его взгляд, и он медленно покачал головой.
— Я это помню, — прорычал Бенни. — Помню, как ты сбежал.
— Ты был ребенком.
— Я это помню.
— Надо было мне рассказать, Бенни.
— Зачем? Чтобы ты мог придумать, почему просто сбежал и оставил мою маму в такой ситуации?
Слова «моя мама» повисли между ними в воздухе. Том вздрогнул.
— Ты считаешь, я просто сбежал? — сказал он.
— Я не считаю, Том. Я это помню.
— Ты помнишь, почему я сбежал?
— Да, потому что ты — чертов трус, вот почему!
— Господи, — прошептал Том. Юноша поправил лямку, удерживающую меч, и снова вздохнул. — Бенни, сейчас не время и не место для этого, но в ближайшем будущем мы серьезно поговорим о том, что было тогда и что есть сейчас.
— Ничто сказанное тобой не изменит правды.
— Не изменит. Правда есть правда. Но оно изменит то, что мы о ней знаем и во что готовы верить.
— Да, да, как угодно.
— Если захочешь узнать мою точку зрения, — сказал Том, — я тебе расскажу. Ты тогда был слишком мал, чтобы знать многое, и, возможно, слишком мал сейчас.
Между ними воцарилась тишина.
— Прямо сейчас, Бенни, я хочу, чтобы ты понял — мама с папой умерли от того же, от чего и эти двое внизу.
Бенни молчал.
Том сорвал травинку и закусил ее.
— Ты ничего не знал о маме с папой, но я спрошу тебя: если бы кто-то помочился на них или оскорбил их — даже сейчас, даже учитывая, чем им пришлось стать во время Первой ночи, — тебя бы это устроило?
