Апостол зла - Вилсон (Уилсон) Фрэнсис Пол (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Когда он вильнул, приближаясь к Вейеру, Билл ощутил прикосновение к своей руке. Рядом стояла Кэрол, в ужасе глядя на своего сына. Билл предчувствовал, что в соседней комнате вот-вот произойдет что-то ужасное, не желал видеть этого и не мог отвести взгляд.
— Сила ушла от тебя, правда? — продолжал Расалом, почти вплотную придвинувшись лицом к Вейеру. — Она оставила сферу пустой. Это значит, что против меня здесь теперь никого нет. — Расалом расхохотался и отодвинулся, выбросил руки в стороны и закружился на месте. — Какой же тут Армагеддон! Тут только одна армия. Поле битвы за мной!
Мгновение он постоял молча. Билл наблюдал, как он смотрит на Вейера — или Глэкена, если таким было подлинное имя старика. Единственным звуком оставался слабый шум дождя за окнами. Но на лице Расалома зарождалась буря, оно начинало чернеть от ярости. Внезапно он взвизгнул и метнулся к Глэкену, целясь ногтями, как будто ножами, старику в горло. Билл зажмурился, Кэрол спрятала лицо у него на плече. Но Билл так ничего и не услышал и рискнул открыть глаза.
Ногти Расалома застыли на волосок от целого и невредимого Глэкена.
— Тебе этого хочется, да? — спросил Расалом. — Тогда все для тебя было бы кончено. И хотя мне страшно хочется растерзать тебя и вытаскивать позвонки один за другим поочередно, это было бы слишком легко и просто. Нет, Глэкен. Я отложу это удовольствие. Я сначала сломаю тебя. На протяжении веков ты гонялся за мной, защищая вашу так называемую цивилизацию, и я оставляю тебя в живых, чтобы ты посмотрел, как быстро она рухнет. — Он поднес сжатый кулак к глазам Глэкена. — Дело всей твоей жизни, Глэкен, — он разжал кулак и махнул пустой рукой, — проиграно. И ты бессилен остановить меня. Бессилен!
Тут Билл почувствовал, как задрожал пол. Заглянул в испуганные, встревоженные глаза Кэрол и сообразил, что она тоже чувствует дрожь. Потом дрожь перешла в тряску. Снаружи донесся рев, вздымающийся к небесам, становящийся все громче. Все окна вдруг треснули, и внутрь полетели стекла. Под мириадами пронзающих воздух осколков Билл упал на пол, увлекая с собой Кэрол.
Лежа рядом с ней на полу, Билл смог разглядеть двух мужчин в передней комнате. Они были едва различимы в вихрящемся вокруг ураганном смерче. А потом грохнул другой взрыв, изнутри наружу. Билл стукнулся головой об пол и на миг потерял сознание. Он слышал, как дом трещит, издавая звуки, похожие на ружейные выстрелы, как стены и балки ломаются, словно кости. А потом все рухнуло.
Подняв голову, Билл увидел, что Глэкен и Расалом стоят в тех же позах. Расалом оглянулся и посмотрел на Билла, и в этот миг Билл понял, что происходит, — рождается мир вечного мрака, кошмарного существования, лишенного не только любви и верности, но также разума и логики, мир, где души объяты тьмой.
Расалом улыбнулся и отвернулся. Отвесил издевательский поклон Глэкену и ринулся к развалившейся передней стене.
— Я вернусь за тобой, Глэкен. Когда погибнет цивилизация и остатки человечества превратятся в червей, пожирающих ее догнивающие останки, я вернусь за тобой, чтобы покончить с этим.
И он вылетел, и растворился в дожде, и исчез.
Кэрол начала всхлипывать на плече Билла. Он вывел ее через пробитую дверь в разрушенную гостиную, подальше от тела Ренни и бедной, истерзанной, замученной Лизл. Ковылявшая рядом Кэрол заглянула ему в глаза.
— Это не сын Джима, — хрипло проговорила она. — Это не мой ребенок.
— Я этого никогда и не думал, — сказал Билл. Прижав ее к себе покрепче, он сосредоточился на старике, стоявшем по-прежнему неподвижно и безмолвно.
— Глэкен! — позвал наконец Билл. — Так я должен вас называть?
— Так, — подтвердил старик. Поразительно было слышать его голос после упорного молчания перед Расаломом.
— Что теперь будет? Он способен сдержать обещание?
— О да. — Голубые глаза Глэкена встретились с глазами Билла. — Он с самого начала замыслил отдать наш мир во власть силы, которой служит, превратить его в подобающее для нее место. Многие люди считают сейчас мир жестоким и страшным, но на самом деле он лучше, чем был, — поверьте, я вижу, как он изменился. Но в нем еще более чем достаточно ненависти, грубости, злобы, насилия, лжи, жестокости, что с каждым днем накапливаются за нашими закрытыми дверями, придавая Расалому силы, необходимые для превращения нашего мира в место, которое послужит целям питающей его силы. Он — плодородная почва, в которую падают семена сидящего в каждом из нас зла. Любовь, вера, братство, достоинство, логика, разум — он будет лишать людей всего этого, пока мы не превратимся в крошечные островки безнадежного отчаяния.
— Каким же образом? Может, ему и удалось обрушить эти стены, но это вовсе не значит, что он способен мановением руки превратить всех нас в животных. Мы крепче.
— Не надейтесь на это. Он начнет со страха, излюбленного своего оружия. В одних страх пробуждает лучшие качества, но в большинстве — самые худшие. Войны, ненависть, зависть, расизм — что это, как не проявления страха?
Кэрол подняла голову с плеча Билла.
— И ничто не остановит его? — спросила она. — Ведь вы останавливали его прежде. Не удастся ли вам...
— Я не тот, каким был, когда в последний раз встречался с Расаломом, — сказал Глэкен с печальной улыбкой. — Противоборствующая сила развеялась и ушла.
— Так, значит, надежды нет? — спросил Билл.
Он уже побывал там, где не оставалось надежды. И не хотел снова туда вернуться.
— Я не сказал этого, — продолжал Глэкен и вновь устремил голубые глаза на Билла. — Мы можем найти кого-то, кто вернет эту силу. Мне нужна помощь. По-моему, было бы очень кстати, если бы вы присоединились ко мне. И вы, миссис Трис. Не желаете ли завербоваться в наш небольшой отряд?
Ошеломленная Кэрол сумела кивнуть.
— Да. Да. Желаю.
— Прекрасно, — заключил Глэкен и повернулся к двери. — Тогда идем.
— А как быть... с ними? — спросил Билл, бросая взгляд на дверь спальни.
— А их нам придется оставить.
Лизл... Ренни... лежат там, словно скотина на бойне.
— Они заслуживают лучшего.
— Согласен, но сейчас мы не можем иметь дело с полицией, которая, несомненно, уже мчится сюда. Нас задержат, может быть, даже посадят в тюрьму, а нам нельзя терять ни минуты.
