Рассказ Хода Хана - Говард Роберт Ирвин (читать книги полные txt) 📗
Тем временем большое боевое каноэ приближалось к нашим лодкам.
Внезапно Эль Борак сбросил с рук путы и набросился на воина, державшего топор. Какое-то время они боролись, потом Гордон крутанул манийюма и сбросил его с помоста. Несчастный оказался среди афганцев, которые разорвали его на куски и швырнули голову в приближающееся каноэ. Яр Али бросил туда же динамит, взрывом потопивший лодку.
Тем временем манийюма, снова связав руки Эль Бораку, потащил его в хижину. Вокруг кипел бой: маколала поражали копьями каннибалов, кинувшихся в воду, когда их каноэ пошло ко дну; Волки взбирались по бамбуковым сваям, поддерживавшим хижину, в то время как другие вели огонь из винтовок по каждому появляющемуся манийюма.
Яр Али находился в таком состоянии, которое Гордон называл бешенством. Он взобрался по бамбуковой свае и метнулся в хижину. Вскоре воин-манийюма полетел из дверей хижины в реку. Затем оттуда кубарем вылетел Яр Али и упал на помост, однако быстро вскочил и снова бросился внутрь. Тем временем другие афганцы и зулусы взобрались на помост и последовали за Яр Али. Манийюма метались, в ужасе прыгая в каноэ или в реку.
Волки ворвались в хижину и увидели Эль Борака, лежавшего на полу, связанного по рукам и ногам. Два огромных манийюма бросились к нему с воздетыми копьями и достигли Гордона раньше, чем Волки. Неожиданно откуда-то появился человек, который нанес два молниеносных удара своей дубинкой, круша черепа туземцев. Это был матабеле.
Эль Борака освободили. Вскоре он узнал, что произошло с тех пор, как он попал в плен.
– Хорошо, – сказал Гордон.
– А что теперь, Эль Борак? – спросил Багхила Хан.
– Теперь мы разгромим этих манийюма, – сказал Эль Борак. – Я много о них узнал, и мне не нравится их образ жизни. Мало того, что они каннибалы и торгуют рабами, к чему я, в общем, не имею претензий, – у них много отвратительных обычаев и качеств, никто таких не имеет и уж тем более не гордится ими.
Яр Али подошел к Умгази.
– Умгази, – сказал он, – ты настоящий мужчина. А я дурак. Априди из Кадара просит у тебя прощения.
– С радостью его даю, Яр Али Хан, – ответил матабеле. – Ты тоже истинный муж.
Гордон отдал приказ воинам укрыться в хижинах на сваях и вести огонь по строениям на берегу. Манийюма принялись в ответ стрелять из луков и ружей, потом сделали две попытки отсечь мосты, связывающие их с островом, но каждый раз, когда они показывались, на них обрушивался град пуль. Вскоре они покинули хижины на берегу и бежали – мужчины, женщины и дети – в деревню в центре острова. Женщин и детей среди них оказалось немного, в основном это были воины: деревня на берегу была, как правильно считал Лал Сингх, своего рода базой флотилии.
Затем Гордон повел своих людей на остров, где они подожгли деревню, начиная с той хижины, что была к ним ближе, а после подпалили и остальные жилища туземцев.
Между тем на другом конце острова наш отряд отражал нападение каннибалов. Лал Сингх сказал нам, что знает военную хитрость, которой его научил Эль Борак, – излюбленную хитрость американских индейцев.
Лал Сингх поднял лук и несколько стрел, лежавших возле убитого каннибала, и, привязал к ним лоскуты от одежды и сухую кору, поджег и выстрелил в сторону деревни. Некоторые подожженные стрелы погасли, пока летели, но две или три попали в соломенные крыши, и хижины занялись. Часть деревни запылала, и каннибалы завыли словно дьяволы. Те, кто затаился в зарослях, бросились помогать соплеменникам, но мы отогнали их прочь.
К тому времени все манийюма были на берегу, и Гордон послал Багхилу Хана и двух маколала обойти остров и разбить все каноэ, какие только обнаружатся, кроме нескольких, которые они должны пригнать к восточному берегу вместе с нашими лодками и ждать там других приказаний. Каноэ было очень много, поэтому выполнение этого приказа заняло довольно много времени.
Люди Гордона соорудили большой щит из обломков каноэ и хижин. Держа его перед собой, они побежали вперед и установили его на небольшом расстоянии от главной деревни.
Затем Гордон приказал воинам укрыться за щитом и вести стрельбу по деревне. Взяв с собой Яра Али, Умгази и Сакатру, американец нырнул в заросли.
Лал Сингх последовал его примеру и вместе с Гхур Шаном и Умбелази скрылся в кустах.
Затем воины открыли огонь из-за обоих заграждений, а Гордон и его воины в зарослях набросились, как пантеры, на манийюма, скрывавшихся в засаде.
Волки превосходили каннибалов в хитрости и уловках, надобных в лесу: Гордон обучил своих людей многому. Он был настоящим Волком. Яр Али многому научился у него так же, как и Гхур Шан. Кафры, хотя и не привычные к джунглям, превосходили каннибалов умом и хитростью.
В конце концов мы одолели каннибалов. Манийюма кинулись из зарослей к деревне. Мы стреляли по ним и многих убили, но многим все же удалось скрыться в селении.
Гхур Шан подобрался к частоколу, окружавшему хижины достаточно близко, и перебросил в деревню три головы каннибалов. Гордон тоже подполз к частоколу и разрядил два револьвера, чтобы каннибалы подумали, что отряд будет атаковать их в этом направлении.
Затем воины из деревни разом бросились на оба наших заграждения. Мы были лучше защищены, чем люди Уналанги, поэтому отбили атаку. Тогда они обрушились на другое заграждение. Если бы не наше оружие, они задавили бы нас числом: туземцев было несколько сотен.
Мы не стали отвечать нападением, так как это поставило бы нас в невыгодное положение, а мы не хотели терять наше преимущество. Укрывшись за заграждением, мы стреляли по каждому неосторожно высунувшемуся чернокожему.
Звуки сражения временами доносились из зарослей, где дрались Гордон, Гхур Шан, Яр Али и зулусы. Вскоре манийюма оттуда выгнали, и они помчались кто к берегу, а кто в деревню. Многие пытались прыгнуть в каноэ и спастись, но Багхила Хан и маколала разбили большинство суденышек, а другие отогнали к восточному берегу острова. Река кишела крокодилами, поэтому никто не решился пересечь реку вплавь. Воины повернули и бросились в деревню.
Вскоре мы услышали жалобные вопли. Батеке перевел. Манийюма просили пощады и спрашивали, на каких условиях они могут сдаться. Гордон велел батеке передать, что, если они бросят оружие и откроют ворота, он обойдется с ними милостиво, а если они не сделают этого, он сравняет деревню с землей и вырежет всех поголовно.
Через некоторое время туземцы открыли ворота. Гордон приказал вызвать вождя для переговоров, но чернокожие ответили, что вождь и несколько воинов засели в главной хижине – дворце, как они ее называли, – и отказались сдаться. Вместо вождя они выслали пять младших предводителей.
Мы вошли в деревню с двух сторон, готовые к любому вероломству, но воины сложили оружие на площади посреди деревни, выразив тем самым полную покорность. Яр Али хотел, чтобы Гордон приказал казнить всех туземцев, но Эль Борак отказался. Он призвал вождя сдаться, но единственным ответом были стрелы и пули, выпущенные из большой хижины. Мы подожгли ее и, когда воины выбежали оттуда, убили тех, кто не сдался, кроме вождя, его советника и жреца.
Как я уже говорил, деревня была большой, в несколько сотен хижин. Правящим племенем были манийюма, но у них имелось много рабов. Особенно много было рабынь, поскольку манийюма брали дань с покоренных племен женщинами и слоновой костью. Каждый раз, когда каноэ иноплеменников проплывали мимо острова, их останавливали, и, если там находились молодые женщины, их забирали в рабство. В деревне оказались женщины из племен батеке, бакувва, барбарри и вавума – из многих племен Конго. Женщины манийюма были толстыми и довольно хорошо одетыми для туземок. Они не работали – никто из манийюма не работал. Все обязанности исполняли рабы. Рабыни были молодые и красивые – конечно, той красотой, которая по вкусу чернокожим. Манийюма брали только красивых женщин, а когда они старели и становились безобразными, их убивали и съедали.
Манийюма вообще были жестоким народом, а те, кто жил на острове, в особенности. С рабами, женщинами и мужчинами, обращались жестоко. Мужчины-рабы исполняли всю работу на острове, а девушки насильно содержались в гаремах для воинов и делали все за женщин манийюма. Все они ходили голышом, многие с рубцами на плечах и бедрах от побоев. Если рабы пытались бежать или сопротивлялись, их убивали, избивали или подвергали пыткам, в зависимости от того, что захочет их владелец. Мертвых рабов либо бросали крокодилам, либо съедали.
