Коробка в форме сердца - Кинг Джозеф Хиллстром "Хилл Джо" (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
Он деловито обошел стол, нагнулся и развернул лицевой стороной вверх рамку с платиновым диском, что упала со стены. Сам диск пострадал не меньше, чем стекло рамки. Джуд собрал осколки. Битое стекло с мелодичным перезвоном посыпалось в урну у письменного стола. Потом он вынул куски разбитого платинового альбома – «Веселые линчеватели» – и тоже бросил их в мусор: шесть блестящих кинжалов из прорезанной бороздками стали. Что теперь? Джуд предположил, что нормальный трезвомыслящий человек пошел бы взглянуть на костюм. Он обернулся к Джорджии.
– Пойдем, тебе лучше прилечь, ты ужасно выглядишь. А я уберу костюм на место и укрою тебя одеялом.
Он взял ее за руку, но девушка высвободилась.
– Нет. Провоняла вся постель. От простыней разит какой-то мерзостью.
– Ну, постелим свежее белье, – сказал он, снова беря ее за руку повыше локтя.
Джуд развернул ее и вывел в холл. Слева, ближе к спальне, в кресле-качалке сидел старик. Голова опущена, будто в задумчивости. Там, где должны были быть его ноги, висела завеса из лучей утреннего солнца. Призрачное тело словно растаяло там, где на него падал свет. Этот эффект придавал старику вид инвалида войны, у которого брючины заканчивались где-то посередине бедра. Ниже солнечного разлива виднелись черные кожаные ботинки, надетые на черные носки. А между бедрами и ботинками были только одни ноги – ножки стула, ослепительно желтые в лучах солнца.
Джуд заметил старика и мгновенно отвернулся. Он не хотел смотреть на него, не хотел думать о том, что призрак снова здесь. Он глянул на Джорджию – увидела ли она привидение? Но девушка, ведомая рукой Джуда, уставилась себе под ноги и опустила челку на глаза. Он хотел, чтобы она взглянула на старика. Хотел узнать, может ли Джорджия видеть его, но слишком боялся заговорить в присутствии покойника. Он боялся, что привидение услышит его и поднимет голову.
Разумом Джуд понимал, что надеяться проскользнуть мимо старика незамеченными – безумная мысль. Тем не менее он верил, что если оба они будут вести себя очень тихо, то сумеют пройти через холл, не побеспокоив призрак. Глаза покойника оставались закрытыми, подбородок упирался в грудь. Трудно было отделаться от впечатления, что это обычный старичок, прикорнувший на утреннем солнышке. В эти секунды Джуд хотел одного: чтобы призрак не двигался с места. Не шевелился. Не просыпался. Не открывал глаз. Пожалуйста, пусть он не открывает глаз.
Они приближались к креслу-качалке, но Джорджия так и не взглянула в ту сторону. Сонная, она положила голову Джуду на плечо и прикрыла веки.
– Так ты расскажешь мне, зачем разгромил всю студию? Это ты кричал? Мне показалось, я слышала какие-то крики.
Он не хотел смотреть туда, но не мог не смотреть. Привидение сидело на месте: голова чуть склонилась набок, на губах играет легкая улыбка, будто старик размышляет о чем-то приятном или видит хороший сон. Кажется, он не слышит ее. У Джуда появилась какая-то мысль, еще неоформленная, еще невыразимая словами. С закрытыми глазами, с едва заметным наклоном головы привидение как будто бы… прислушивалось к чему-то.
«Прислушивается ко мне», – подумал Джуд. Вероятно, ждет, когда его присутствие будет признано, и тогда в свою очередь признает (сможет признать) присутствие Джуда. Они были уже совсем рядом с призраком, должны были вот сейчас пройти мимо, и Джуд вжался в Джорджию, чтобы избежать прикосновения к покойнику.
– Эти крики и разбудили меня и еще ужасная вонь… – Джорджия негромко кашлянула и подняла голову, прищурившись на дверь спальни. Она так и не замечала привидения, хотя они шли прямо на него. Вдруг она встала на месте как вкопанная: – Я не войду туда, пока ты не сделаешь что-нибудь с костюмом.
Он передвинул ладонь с ее предплечья на запястье и сжал его, подталкивая Джорджию вперед. Она тоненько вскрикнула, обозначая протест и боль, и попыталась вырваться из его хватки.
– Какого хрена?
– Иди, не останавливайся, – рявкнул он и понял мгновением позже, что все-таки заговорил. Сердце ухнуло в пропасть.
Он обернулся, чтобы взглянуть на привидение, и в тот миг покойник вскинул голову и поднял веки. Вместо глаз у него были черные каракули. Как будто ребенок взял фломастер – волшебный фломастер, рисующий по воздуху, – и старательно закрасил глаза старика. Черные линии вились и закручивались, как черви, спутавшиеся в клубок.
Старик улыбнулся ему – короткой зловещей улыбкой, не раздвинув сомкнутых губ. И Джуд миновал его, толкая перед собой Джорджию, не обращая внимание на ее сопротивление и жалобы. Уже открывая дверь спальни, он снова не выдержал и оглянулся.
Призрак поднялся на ноги, и, пока он совершал это движение, его ноги вышли из освещенного лучами участка и нарисовались между ботинками и серединой бедер – длинные ноги в черных брюках с острыми складками. Покойник протянул руку в сторону и развернул ладонь к полу. Что-то выпало из его руки и повисло – плоский серебряный кулон, отполированный до зеркального блеска, на тонкой золотой пеночке. Нет, не кулон, а изогнутое лезвие. Что-то вроде игрушечной версии маятника из рассказа Эдгара Аллана По [15]. Золотая цепочка присоединялась к обручальному кольцу на одном из его пальцев, словно он был женат на этой бритве. Старик позволил Джуду рассмотреть свой маятник, а потом дернул рукой, как ребенок, играющий с йо-йо, и маленькая изогнутая бритва скрылась в его ладони.
Джуд чуть не закричал, он чувствовал, как стон рвется из его груди. Он затолкал Джорджию в спальню и с силой захлопнул дверь.
– Что ты делаешь, Джуд? – чуть не плакала Джорджия, наконец-то освободившись из его рук и пятясь от него прочь.
– Заткнись.
Левой рукой она ударила его в плечо, потом стукнула по спине перевязанной правой, но причинила боль не ему, а себе. Джорджия ойкнула обиженно и слабо, понурила голову и отошла.
Джуд, не обращая на нее внимания, держался за дверную ручку. Он хотел слышать, что происходит в коридоре. Там было тихо.
Приоткрыв дверь на три дюйма, готовый в любой миг снова захлопнуть ее, он решился посмотреть, там ли еще призрак со своей бритвой. В холле никого не было.
Он зажмурился. Закрыл дверь. Прислонился к дереву лбом, сделал глубокий вдох, наполнив легкие и задержав дыхание, потом медленно выдохнул. Лицо холодил липкий пот, и он поднял руку, чтобы стереть его. Что-то ледяное, острое и твердое царапнуло его щеку, и он открыл глаза. В ладони Джуда лежала изогнутая бритва призрака. Синеватая сталь лезвия отражала его собственный широко раскрытый глаз.
С диким воплем Джуд отбросил от себя лезвие. Но когда он посмотрел на пол, там уже ничего не было.
Он попятился от двери. Все пространство комнаты заполнил шум затрудненного дыхания – его собственного и Мэрибет. В этот момент она была для него Мэрибет. Он не мог вспомнить, как обычно называл ее.
– Что за дерьмо ты пьешь? – спросила она, почти незаметно (но только не для уха Джуда) растягивая слова, как и положено уроженке Юга.
– Джорджия, – вспомнил он тогда. – Ничего. Я абсолютно трезв.
– Проклятье. Тогда чем ты долбишься?
Едва заметный южный говорок пропал, исчезнув так же внезапно, как и появился. Джорджия пару лет прожила в Нью-Йорке, где целенаправленно работала над своим произношением. Ей не нравилось, когда ее принимали за южную деревенщину.
– Я перестал принимать наркотики много лет назад. Я же говорил тебе.
– Тогда что было в холле? Ты что-то заметил. Что? – Он бросил на нее предупреждающий взгляд, который Джорджия проигнорировала. Она стояла перед ним в пижаме, обхватив себя руками, слегка расставив ноги, как будто хотела преградить ему дорогу в спальню. Абсурдное намерение для девушки, весившей на добрую сотню футов меньше Джуда.
– В холле сидел старик. В кресле, – произнес он наконец. Он вынужден был что-то объяснить Джорджии и не видел причины лгать. Сочтет ли она его безумным, Джуда ни капли не беспокоило. – Мы прошли прямо мимо него, но ты его не увидела. Не знаю, можешь ли ты вообще его видеть.
