Начало - Смит Лиза Джейн (электронная книга txt) 📗

— Благодарю вас, — вместо этого сказал я и, задержав дыхание, вернулся на скамью. Я сел рядом с Дамоном, который набожно скрестил руки над Библией. От меня не укрылось мимолетное движение его глаз, когда Катерина ненадолго опустилась на колени у гроба. Проследив за его взглядом, я заметил, что несколько завитков выбились из-под ее шляпки и обвились вокруг вычурной застежки голубого ожерелья.

Спустя несколько минут «Реквием» закончился, и к кафедре шагнул пастор Коллинз.

Мы собрались здесь, чтобы почтить память о жизни, оборвавшейся слишком рано. Зло поселилось среди нас, и мы не только оплакиваем эту кончину, но и черпаем в ней силы… — нараспев проповедовал он. Я украдкой посмотрел через проход на Катерину. Она сидела рядом со служанкой Эмили по одну сторону и с Перл — по другую. Ее руки были молитвенно сложены. Она слегка обернулась, словно желая взглянуть на меня. Я заставил себя отвернуться, прежде чем наши взгляды встретятся. Я не обесчещу Розалин мыслями о Катерине.

Я смотрел на грубо обработанный, прошитый железными скобами свод церкви. Прости меня, думал я, посылая сообщение вверх в надежде, что Розалин, где бы она ни была, услышит его.

11

Я шел к старой иве, и мои ноги окутывал туман. Солнце быстро садилось, но я все еще мог видеть темный силуэт, угнездившийся меж корнями.

Я присмотрелся Это была Розалин; в слабом свете мерцало ее Вечернее платье. Я ощутил привкус желчи во рту. Каким образом она могла оказаться здесь? Она похоронена, и тело ее покоится на глубине шести футов На церковном кладбище.

Собрав все свое мужество и сжав в кармане нож, я подошел поближе и заглянул в ее без безжизненные глаза, в которых отражалась зеленеющая листва. Ее локоны прилипли к влажному лбу, а шея вовсе не была разорвана.

На ней виднелись лишь две аккуратные маленькие дырочки размером не более обувных гвоздей. Словно движимый невидимой рукой, я упал на колени перед ее телом.

— Прости, — прошептал я, глядя на потрескавшуюся землю. И вдруг я поднял глаза и застыл в ужace, потому что тело уже не было телом Розалин.

Это было тело Катерины.

Еe розовые губи слегка улыбались, будто во сне.

Я едва не закричал. Я не позволю Катерине умереть! Нo, едва я коснулся ее ран, она села. Еe лицо изменилось до неузнаваемости, темные волосы вылиняли до бесцветных, а глаза запылали красным.

Я отшатнулся.

— Это ты виноват! — Еe слова, произнесенные гулким потусторонним голосом, разорвали ночную тиштну. Голос ее принадлежал ни Катерине, ни Розалин — это был голос самого дьявола.

Я закричал, крепко сжал нож и несколько раз рассек им ночной воздух. Дьявол бросился ко мне и схватил меня за шею. И перед тем, как погрузиться во тьму я почувствовал, что в мою кожу впиваются его острые клыки…

Проснувшись, я увидел, что сижу в кровати весь в холодном поту. Снаружи каркала ворона, еще я слышал, как в вдалеке играют дети. Белое покрывало на моей кровати казалось пестрым из-за солнечных лучей, а на столе меня ждал обед на подносе. Был день, и я был в своей постели.

Сон. Я помнил похороны, помнил, как мы возвращались домой из церкви, как я едва смог в изнеможении вскарабкаться по ступеням в свою спальню. Это был просто сон, результат слишком сильных эмоций минувшего дня. Просто сон, напоминал я себе, уговаривая сердце биться ровнее.

Я сделал большой глоток воды прямо из стоявшего на тумбочке кувшина. Мой мозг постепенно успокаивался, но сердце продолжало бешено стучать, а руки все еще были влажными. И все же это был не сон, во всяком случае, он был не из тех снов, что я привык видеть раньше. Мой мозг, казалось, был захвачен демонами, и я уже не различал границ реальности и не мог доверять самому себе.

Пытаясь избавиться от наваждения, я поднялся и побрел вниз. Я спускался по черной лестнице, чтобы не встретиться на кухне с Корделией. Она хорошо заботилась обо мне, так же как в детстве, когда умерла мама, но ее пристальный взгляд заставлял меня нервничать. Я знал, что она слышала, как я звал Катерину, и горячо надеялся, что она не сплетничает об этом с остальными слугами.

Войдя в кабинет отца, я посмотрел на полки, ловя себя на мысли, что снова ищу томик Шекспира. Казалось, с минувшей субботы прошла целая жизнь. Однако серебряный подсвечник стоял точно там, где мы с Катериной оставили его, а «Тайны Мистик-Фоллз» все еще лежали в кресле. И если бы я закрыл глаза, то наверняка уловил бы запах лимона.

Я отогнал эти мысли и поспешно взял с полки «Макбет», пьесу о любви и ревности, о предательстве и смерти, идеально подходившую к моему настроению.

Сидя в кресле, я заставлял себя смотреть на текст, заставлял себя переворачивать страницы. Может быть, это то, что необходимо, чтобы продолжать жить. Если я буду все время заставлять себя выполнять какие-то действия, то, возможно, я в конце концов избавлюсь от чувства вины, печали и страха, которые ношу в себе с тех пор, как умерла Розалин.

В дверь постучали.

— Отца здесь нет! — крикнул я в надежде, что, кто бы это ни был, он уберется прочь.

Мистер Стефан, — услышал я голос Альфреда, — к вам посетитель.

— Нет, благодарю, — ответил я. Наверное, это опять шериф Форбс. Он уже заходил к нам четыре или пять раз, разговаривал с Дамоном и отцом. До сих пор мне удавалось избегать встречи с ним. Я не мог себе представить, что скажу ему, да и кому угодно о том, где я был во время нападения.

— Посетитель очень настойчив, — сказал Альфред.

— Как и ты, — буркнул я себе под нос, направляясь к двери.

— Она в гостиной, — сообщил Альфред и собрался уходить.

— Стой! — крикнул я. Могла ли это быть… Катерина? Против моей воли сердце мое учащенно забилось.

— Сэр? — Альфред остановился на полпути.

— Я выйду.

Я быстро плеснул на лицо воды из стоявшего в углу таза и руками пригладил волосы, убирая их со лба. Веки мои все еще были припухшими, и крошечные лопнувшие сосуды делали белки глаз красными, но я больше ничего не мог сделать, чтобы вернуть себе привычный облик.

Я шагнул в гостиную, и тотчас мое сердце наполнилось разочарованием. Вместо Катерины я увидел ее служанку Эмили, сидевшую в углу на красном бархатном стуле с высокой спинкой. У нее на коленях стояла корзина с цветами. Она поднесла одну маргаритку к носу и нюхала ее с таким видом, будто бы больше ничего в мире ее не интересовало.

— Здравствуй, — сухо поздоровался я, придумывая подходящий предлог, чтобы улизнуть.

— Мистер Сальваторе. — Эмили встала и присела в реверансе. На ней было скромное белое платье с фестонами и капор, ее гладкая темная кожа лоснилась. — Мы с хозяйкой разделяем вашу скорбь. Она просила передать вам вот это. — Она протянула мне корзину.

— Благодарю, — сказал я, принимая цветы, рассеянно поднес к носу ветку сирени и вдохнул ее аромат.

— Я бы лечила вас этим, а не стряпней Корделии, — заметила Эмили.

— Откуда ты об этом знаешь? — удивился я.

— Слуги болтают. Но боюсь, что, чем бы Корделия вас ни кормила, это принесет больше вреда, чем пользы. — Она выдернула из корзины несколько цветков, соединяя их в букет. — Маргаритки, магнолии и цветок сердца помогут вам выздороветь.

— «А анютины глазки помогут мне думать?» — спросил я, цитируя шекспировского «Гамлета».

Произнося эти слова, я понял, что сглупил: необразованная служанка наверняка не сможет понять, о чем я.

Но Эмили только улыбнулась.

— Никаких анютиных глазок, хотя моя хозяйка упоминала о вашей любви к Шекспиру. — Вынув из корзины веточку сирени, она вставила ее мне в петлицу.

Я поднял корзину и сделал глубокий вдох. Пахло цветами, но не только; присутствовал и тот опьяняющий аромат, который я ощущал только возле Катерины. Я снова вдохнул, чувствуя, как медленно уходят в небытие смятение и тьма последних дней.