Пляска фэйри. Сказки сумеречного мира - Гейман Нил (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
Тут-то до меня и донесся шум из Читального зала.
Первым делом я подумала: «Ну, сейчас им устроят правило номер четыре!» – но тут до меня донесся голос Байрона, и мы с моей медлительной задницей ринулись туда на удвоенной скорости.
Байрон как раз карабкался через кафедру. Ни одной странницы поблизости видно не было. Подменыши порхали кругом, словно стайка вспугнутых голубей, суматошно квохча:
– Да что он делает?
– Он нарушает все правила!
– Слезай оттуда, идиот!
– Кто-нибудь, позовите Гения!
Двух вздохов мне хватило, чтобы обозреть эту картину, а в следующий момент я уже была на другом конце комнаты и стояла ногами на кафедре. Байрона я увидела перед дверью, которой никогда раньше не замечала: деревянной, с матовым стеклом, очень узкой, но вполне человеческого размера. Одной рукой он уже схватился за полированную медную ручку, а в другой держал перепуганную мышь и вид имел раскрасневшийся, решительный и совершенно, просто-таки на удивление героический.
– Байрон, стой! – воззвала я.
Он нетерпеливо оглянулся через плечо, твердо намереваясь нарушить еще и правило номер пять – и плевать на любые последствия.
– Секунду подожди, а? Я иду с тобой.
Я перемахнула через кафедру и проскочила в дверь, не успев еще толком подумать, хорошая ли это идея. Оглядевшись в поисках своего молодцеватого бойфренда, я обнаружила, что он уже безо всякой задней мысли умолодцевал куда-то прочь с глаз. Вроде бы его ботинки простучали по параллельному ряду стеллажей… Я кинулась на перехват, но, добежав до перекрестка, обнаружила, что проход пуст в обоих направлениях.
Итак, я, стало быть, в Фондах. Одна. Можно, конечно, вернуться, но как же это будет тухло! Вокруг, докуда хватало глаз, простирались стеллажи, тесные и смутно различимые в полумраке. До потолка можно было достать рукой, а проходы между чугунными полками шириной не превышали моих плеч. Воздух оказался сухой и холодный – совсем не затхлый, не пыльный и книгами не пах. Да и опасностью тоже не особо – хотя я заметила, что все книги стоят за железными решетками.
В общем, я решила сосредоточиться на звуках – может, откуда-нибудь донесется топот или дыхание. Лишь бы понять, куда, собственно, девался Байрон.
Вот тут-то я и начала слышать голоса.
Сначала совсем тихие – неясное такое, едва слышное бормотание. Настолько сливающееся с общей атмосферой, что я вполне могла его себе вообразить. Однако стоило его заметить, как громкость тут же выросла. Я, признаться, занервничала. Стоишь вот так себе в запретном месте, против которого тебя прямым текстом предостерегали, а кругом какие-то призрачные голоса звучат – и притом громче с каждой секундой, словно незримая толпа собирается. Мне становилось все неуютнее, а ропот рос и рос. Вскоре я уже даже слова начала различать: «душа»… «смерть»… «человеческая природа»… Я побыстрее зажала уши ладонями.
Мышь пробежала мне по ноге: я подскочила, наверное, на милю и опрометью кинулась в боковой проход. Зверек тем временем вскарабкался по решетке, закрывавшей полку, просочился через ячейку и уселся на книжном корешке. Я забилась в самый конец ряда и притворилась книжным шкафом – и вовремя. Секунду спустя явилась странница и отперла решетку. Мышь благополучно исчезла – куда исчезают все магические инструменты, когда они больше не нужны, – а странница обернулась вокруг книги и нырнула в медную трубу в начале прохода.
Так, одной тайной меньше. Осталось еще несколько миллионов. И первые две из них: где сейчас Байрон, и как мне не поехать крышей? Не удивительно, что странницы глухи, – я бы и сама не отказалась. Тут я вспомнила, что уже нарушила сегодня одно правило: самое первое. Никакой еды и напитков в библиотеке. А в кармане у меня притаилась солонина с горчицей на ржаном хлебе – сэндвич, который я подцепила вчера в «Тожехочутаке».
Выудив его из кармана свитера, я аккуратно оторвала два кусочка мякиша по возможности без горчицы и заправила их в уши. Грубый ход, но эффективный. Бормотание уменьшилось до слабого гула – вроде шума транспорта через закрытое окно, а к такому городская девчонка привычна. Так, хорошо, теперь хотя бы можно думать – чем я и занялась.
Библиотека очень велика. Если носиться тут без разбору, как полоумная, только насмерть устанешь, не говоря уже о том, что окончательно потеряешься. Мне нужна мышь. А чтобы добыть мышь, мне нужен КАТНИП. Который сейчас преспокойно сидит у себя, в Читальном зале. Тупик.
Ну, вот и подумали, называется. Я выбралась из прохода и поглядела в одну сторону, потом в другую. Справа коридор исчезал за поворотом. Слева узкая лесенка вела на следующий уровень. Я повернула налево.
Гений оказался прав. Фонды опасны. Объяснить это можно разве что так: эти книги… они очень, очень хотели привлечь мое внимание. Убедившись, что на шепот я не реагирую, они пустили в ход литературных персонажей, метафоры и всякие стремные идеи, стараясь заманить меня к себе. Меня прямо-таки осаждали видения: тропинка между заснеженным лесом и замерзшим озером… мужчина, который был деревом, и женщина, обвившаяся вокруг него, точно плющ… женщина с буйными волосами и кровью на одежде, которая, сверкая глазами и угрожая ножом, требовала, чтобы я выслушала ее историю…
Это я сейчас так спокойно обо всем этом рассказываю – в конце концов, я же выжила, – но тогда уж чего-чего, а спокойно мне не было. По правде говоря, я была напугана до смерти. Нет, я, конечно, понимала, что все это иллюзии, что нож меня не порежет, а мужчина и женщина не разобьют сердце своей невыносимой красотой… – но чувствовалось оно так, словно это им не составит никакого труда. Я зажмурилась, встала на четвереньки и поползла (пол под руками и коленками был такой надежно-холодный и твердый!), пока не добралась до лестницы. Взобравшись тем же манером на несколько ступенек, я осторожно приоткрыла глаза. И увидела только те же тускло освещенные коридоры и глухие черные тылы полок. Ну, хотя бы нейтральная территория.
По лицу у меня катился пот. Я вытерла его рукавом и вот тогда-то и обнаружила волосок.
Свитер был черный, а волосок – ослепительно белый и сиял, как принт, на фоне темной шерсти. Медведи-оборотни, помнится, были бурые, кошки у меня нет, так что видимо, он пристал ко мне в каталожном зале, перед тем, как началась вся дальнейшая кутерьма.
Окей, может, я и мало знаю о человеческой любви, зато с шерстинками магических животных обращаться определенно умею. Я осторожненько расщипнула его ногтями и дохнула.
– КАТНИП, что всех и сильней и храбрей,
На помощь ко мне ты приди поскорей.
– Лесть, – заметил низкий голос у меня за плечом, – открывает все двери. Хотя, должен признаться, стишок вышел так себе.
Это действительно был КАТНИП – он сидел на лестничной площадке прямо надо мной.
– А что случилось с названием, автором, темой и ключевым словом? – осведомилась я не слишком твердо.
КАТНИП выглядел совершенно непроницаемо, как это свойственно кошкам.
– Если хочешь, можем начать с этого.
– Нет-нет, все нормально. Прямо-таки превосходно. Слушай… мне срочно нужна мышь, просто до зарезу.
– Это когда у тебя есть я? – оскорбился КАТНИП. – Можно и мышь, если угодно, но я передвигаюсь по фондам гораздо быстрее, чем мыши. А времени у нас не так уж и много… если ты ищешь того нудного юного героя.
Я просто не могла себе позволить задуматься о том, что сейчас происходит с Байроном… – на панику времени уж точно нет.
– Правда? То есть я не ждала, что ты сам будешь мне помогать. Я тебе очень признательна, КАТНИП, честное слово.
– И насколько же именно ты мне признательна? Как много значит для тебя этот молодой человек?
В Между-Йорке никто никогда не ругается, если не готов потом разбираться с последствиями. Так вот, еще немного, и я бы выругалась. Ненавижу вопросы, на которые нет ответа, – почти так же сильно, как сделки с магическими существами, когда очень торопишься. Но выбирать все равно не приходится…
