История Лизи (др. перевод) - Кинг Стивен (читаемые книги читать TXT) 📗

– У меня все хорошо, Аманда. Я здесь, и у меня все хорошо.

Аманда оторвалась от шеи Лизи, чтобы встретиться взглядом с младшей сестрой.

– Он мертв?

Она не стала делиться своей интуитивной догадкой о том, что Дули мог обрести некое адское бессмертие внутри твари, которая пожрала его.

– Мертв.

– Тогда я хочу вернуться. Мы можем вернуться?

– Да.

– Я не знаю, смогу ли я нарисовать кабинет Скотта у себя в голове… Я так переволновалась… – Аманда в страхе огляделась. – Это тебе не бухта Южного ветра.

– Не бухта, – согласилась Лизи, вновь обнимая Аманду. – И я знаю, что ты боишься. Но постарайся сделать все, что сможешь.

Лизи особо не волновала возможность возвращения в кабинет Скотта, в Касл-Вью, в привычный мир. Она думала об угрозе, которая могла оставаться в этом мире. Ей вспомнился доктор, однажды сказавший ей, что она особенно должна беречь лодыжку, которую сильно вывихнула, катаясь на коньках. «Если вы однажды растянули эти сухожилия, растянуть их в следующий раз будет гораздо проще», – предупредил он.

В следующий раз будет гораздо проще, все так. И длинный мальчик видел ее. Этот огромный глаз, одновременно живой и мертвый, смотрел на нее.

– Лизи, ты такая храбрая, – пролепетала Аманда. Бросила еще один взгляд на склон холма, заросший люпином, золотистым и странным в свете поднимающейся луны, потом вновь ткнулась лицом в шею Лизи.

– Если будешь продолжать в том же духе, мне завтра же придется вернуть тебя в «Гринлаун». Закрой глаза.

– Уже закрыла.

Лизи последовала ее примеру. На мгновение увидела огромную голову, которая и была-то не головой, а пастью, соломинкой, воронкой, ведущей в темноту, заполненную непрерывно вращающейся дурной кровью. И она еще слышала доносящийся из этой темноты крик Джима Дули, но крик был совсем уже тихим, и на него накладывались другие крики. С невероятным усилием Лизи отмела эти образы и звуки, заместила их «картинкой» большого письменного стола и голосом старины Хэнка (кого же еще?), поющего «Джамбалайю». У нее еще было время подумать о том, как с первой попытки ей и Скотту не удалось вернуться обратно, хотя очень хотелось, потому что длинный мальчик был совсем близко, подумать о том,

(Это афган, Лизи… Я чувствую, что он держит нас здесь)

что он сказал в тот момент, удивиться, что последняя мысль заставила ее вспомнить Аманду, с таким вожделением смотрящую на парусник «Холлихокс» (прощальный взгляд, иначе не сказать), а потом время истекло. Вновь она почувствовала что-то похожее на порыв ветра, и лунный свет исчез. Она это знала даже с закрытыми глазами. Возникло ощущение короткого, резкого падения. Они перенеслись в кабинет, где стояла кромешная тьма, потому что Дули вырубил электричество, но Хэнк Уильямс все-таки пел: «Моя Ивонн, сладчайшая моя…» – потому что даже с вырубленным электричеством старина Хэнк желал сказать свое последнее слово.

– Лизи? Лизи!

– Анда, ты меня раздавишь, скатись с…

– Лизи, мы вернулись?

Две женщины лежали в темноте на ковре кабинета.

«Десятками шли они к Ивонн…» – доносилось из соседней комнаты.

– Да, но если ты не скатишься с меня, я не смогу дышать!

– Извини… Лизи, моя рука под тобой…

Лизи удалось повернуться на бок. Аманда вытащила руку, а мгновением позже ее вес перестал давить на грудь Лизи. Лизи сделала глубокий (и чертовски приятный) вдох. А когда выдохнула, Хэнк Уильямс оборвал песню на полуслове.

– Лизи, почему здесь так темно?

– Потому что Дули вырубил электричество, помнишь?

– Он вырубил свет, – логично уточнила Аманда. – Если бы он вырубил электричество, телевизор бы не работал.

Лизи могла бы спросить Аманду, а почему телевизор столь внезапно прекратил работать, но не стала. Обсудить следовало совсем другие вопросы. Да и дел хватало.

– Пошли в дом.

– Я на сто процентов «за». – Пальцы Аманды нащупали локоть Лизи, спустились вниз по руке, ухватились за ее пальцы. Сестры поднялись. Аманда добавила уже более уверенно: – Ты уж не обижайся, Лизи, но сюда я, наверное, уже никогда не приду.

Лизи понимала, что сейчас чувствовала Аманда, но ее отношение к кабинету Скотта изменилось. Раньше кабинет пугал ее, двух мнений тут быть не могло. Два долгих года продержал ее на расстоянии вытянутой руки. Но она полагала, что главная работа, которую предстояло здесь сделать, уже позади. Они с Амандой выпроводили из кабинета дух Скотта, вежливо и (время покажет, но она в этом практически не сомневалась) окончательно.

– Пошли в дом, – повторила она. – Я приготовлю шоколад.

– А может, начнем с глоточка бренди? – с надеждой спросила Аманда. – Или безумные женщины не пьют бренди?

– Безумные не пьют. А мы выпьем.

Держась за руки, на ощупь они добрались до лестницы. По пути Лизи остановилась только раз, на что-то наступив. Наклонилась, подняла стеклянную, толщиной в дюйм, полусферу. Поняла, что это одна из линз очков ночного видения Дули, бросила на ковер, лицо перекосило от отвращения.

– Что такое? – спросила Аманда.

– Ничего. Я начинаю что-то видеть. А ты?

– Чуть-чуть. Но не отпускай мою руку.

– Не отпущу, дорогая.

По лестнице они спускались бок о бок. На это ушло больше времени, зато они чувствовали себя в полной безопасности.

Лизи достала из буфета самые маленькие стаканы для сока и в каждый плеснула бренди из бутылки, которую нашла в глубине бара, стоявшего в столовой. Подняла стакан и чокнулась с Амандой. Они стояли у разделочного столика в кухне. Горели все лампы, даже маленькая, с гибкой стойкой в углу, где Лизи обычно подписывала чеки, садясь за школьный письменный стол.

– Прямо в рот, – начала Лизи.

– Прямо в рот, – продолжила Аманда.

– Никуда он не свернет, – закончили они вместе и выпили.

Аманда наклонилась и шумно выдохнула. Когда распрямилась, на ее бледных щеках распустились звезды румянца, красная полоса появилась на лбу, алая точка – на переносице. В глазах стояли слезы.

– Чертово дерьмо. Что это было?

Лизи, горло которой горело, как лицо Аманды, взяла бутылку, всмотрелась в этикетку.

– Бренди «Звезда». Произведено в Румынии.

– Румынское бренди? – в ужасе переспросила Аманда. – Такого не бывает. Где ты это взяла?

– Подарок Скотту. Ему вручили бутылку после того, как он что-то там сделал… что именно, не помню, но вроде бы ему подарили еще и набор авторучек.

– Должно быть, это яд. Вылей все в раковину, а я буду молиться, чтобы мы не умерли.

– Вылей сама. Я сварю шоколад. Швейцарский. Не из Румынии.

Она начала поворачиваться, но Аманда коснулась ее плеча.

– Может, обойдемся без горячего шоколада и уберемся отсюда до того, как кто-нибудь из помощников шерифа заглянет на огонек, чтобы проверить, все ли в порядке?

– Думаешь, стоит? – Но, еще задавая вопрос, Лизи знала, что Аманда права.

– Да. Тебе хватит духа вновь подняться в кабинет?

– Разумеется.

– Тогда возьми мой маленький револьвер. И не забудь, что свет там не горит.

Лизи выдвинула ящик стола, за которым подписывала чеки, достала фонарь с длинной ручкой. Включила. Фонарь ярко и радостно вспыхнул.

Аманда уже мыла стаканы.

Если кто-то узнает, что мы заезжали сюда, конца света не будет. А вот если помощники шерифа выяснят, что мы приехали с оружием… и этот тип исчез с лица земли аккурат во время нашего пребывания здесь…

Лизи, которая думала только о том, чтобы заманить Дули к Колокольчиково-Лопатному дереву (и длинный мальчик никогда не фигурировал в ее планах), осознала, что работа еще не закончена и лучше бы побыстрее завершить начатое. Профессор Вудбоди никогда не сообщит в полицию об исчезновении его собутыльника, но, возможно, у этого человека остались родственники, а мотив для убийства Черного принца инкунков мог быть только у Лизи Лэндон. Разумеется, тела (Скотту нравилось называть его corpus delicious [120]) не осталось, но едва ли она и ее сестра смогли бы дать полный отчет о том, что они делали во второй половине и вечером этого дня. Плюс в управлении шерифа знали, что Дули досаждал ей, она сама сказала им об этом.