Ночной мир - Вилсон (Уилсон) Фрэнсис Пол (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
Не проронив ни слова, Ба снял рукоятку и повернулся к Биллу.
– Я? – спросил Билл.
Ба протянул ему рукоятку.
– Но я не могу... то есть, я хотел сказать, я не...
– Но, возможно, это будете именно вы, – произнес Глэкен. – Как бы то ни было, вы были символом возмездия для Расалома со времени его последнего рождения – даже еще раньше. Остался ли кто-нибудь в живых – кроме меня, – кого бы Расалом ненавидел сильнее? Кто-то из той эпохи, кто причинил бы Расалому больший вред? Нет. Только вы, Билл!
Да. Это Билл. Это должен быть Билл. Он подходил для этого – наделенный душой праведника и сердцем воина. Билл был первым, кто пролил кровь и кто выстоял перед смертью, страданиями, страхом – всем, что наслал на него Расалом, стараясь его сломить.
Они стояли лицом к лицу.
Правда, в этот момент Билл меньше всего походил на бесстрашного воителя.
– Ну да, – подхватил Джек, натянуто улыбаясь, – это вы, Билл. Как же я сразу не понял.
Кэрол выпустила руку Билла, которую крепко держала, отошла назад, зажала ладонями рот, не сводя глаз с рукоятки.
Медленно, нерешительно Билл подошел к Ба и дрожащими руками взял меч.
– Не может быть, чтобы это оказался я, – сказал он.
Ба отошел в сторону, пропуская его к клинку.
Двигаясь словно лунатик, Билл доковылял до клинка, приставил рукоятку отверстием к клинку, остановился и огляделся.
– Это не я, – повторил он. – Я знаю. – Но в его хриплом голосе не чувствовалось уверенности.
Билл не надел рукоятку на клинок, а просто выпустил ее из рук, и она упала вниз. И снова Глэкен отвел глаза. Но ничего не случилось. Билл отошел от инструмента. Его била дрожь.
– Я... я не знаю, плакать мне или смеяться.
– Но тогда кто же это? – спросила Кэрол высоким, готовым сорваться от гнева голосом. – Ведь кто-то же должен им оказаться! – Она повернулась к Глэкену: – И кто вам сказал, что это непременно должен быть мужчина?
Глэкену нечего было на это сказать, да Кэрол и не стала дожидаться ответа. Она шагнула вперед, подняла рукоятку и снова надела ее.
Ничего.
– Только не пытайтесь мне доказать, что все пережитое было впустую! – воскликнула она. – Значит, это... – Она показала на Сильвию, которая наблюдала за ними из дальнего угла комнаты. – Сильвия! Сильвия, попробуй теперь ты. Прошу тебя.
Сильвия вытерла слезы:
– Я не могу...
– Просто подойди и сделай это.
Ведя за руку Джеффи, Сильвия, ни на кого не глядя, подошла к инструменту.
– Пустая трата времени, – проговорила она.
И ее слова подтвердились. Она выпустила руку Джеффи, подняла рукоятку, надела на клинок. Ничего!
Сколько в них пафоса.
Расалом наблюдал, как единомышленники Глэкена по очереди подходят к этому странному конгломерату, объединяющему в себе металлы и неосязаемое духовное начало, подходят, исполненные надежд и благородных порывов, и терпят один за другим неудачу. Он наслаждался нарастающей в комнате атмосферой отчаяния, которая все сгущалась и уже стала почти осязаемой. И еще страх. Он нарастал с каждой минутой.
Когда их маленький тотем распадется, они начнут бросаться друг на друга.
Какое блаженство!
~~
Глэкен смотрел, как Сильвия снимает рукоятку с клинка и медленно поворачивается. Теперь она больше не избегала встречаться с кем-либо взглядом, и от ее взгляда бросало в дрожь.
– И что же? – В ее ломком голосе слышна была горечь. – Это все, чего мы добились? Алан расстался с жизнью, Джеффи снова погрузился в состояние аутизма, и все это ради чего? Впустую?
– Может быть, это Ник, – предположил Билл.
– Нет, – бросила Сильвия презрительно. – Это не Ник.
– Может быть, устройство неправильно собрано, – сказал Джек, – или, как предупреждал Глэкен, мы опоздали. Может быть, сигнал не может пройти.
– Да, верно, уже слишком поздно, – сказала она, продолжая медленно поворачиваться. – Слишком поздно для Алана и для Джеффи. – В конце концов она оказалась лицом к лицу с Глэкеном. И тут остановилась и свернула глазами. – Но для вас, Глэкен, еще не поздно.
– Боюсь, я не совсем понял вас.
– Нет, вы все поняли. – Она приподняла рукоятку меча повыше, напрягаясь от тяжести. – Ведь он ваш, правда?
– Его предшественник был моим до того, как его переплавили и...
– Он по-прежнему ваш, разве нет?
У Глэкена пересохло во рту.
Сильвия ступила на путь, который ей лучше бы обойти стороной.
– Он больше не принадлежит мне. Теперь его должен взять кто-то другой.
– Но он хочет, чтобы это были вы.
– Нет! – Что она такое говорит! – Я уже отслужил свой век – даже больше, чем век. Теперь кто-то другой...
– Но что, если никто, кроме Глэкена не сможет этого сделать?
– Это невозможно.
Она еще выше подняла рукоятку. Лицо ее исказила ярость.
– Попробуйте. Просто попробуйте это сделать. Посмотрим, что из этого получится. Тогда будем знать наверняка.
– Вы не поняли, – возразил Глэкен. Из пораженной артритом поясницы боль стала отдавать в левую ногу, и он опустился на придвинутый к стене стул с прямой спинкой. – Я уже послужил своему времени. Вы не можете требовать, чтобы я служил еще. Ни у кого нет такого права. Ни у кого!
Он видел, как Джек подошел к Сильвии.
– Успокойтесь, Сильвия. Взгляните на него. Из него песок сыпется. Даже если он согласится, у него не хватит сил бороться с происходящим. – Джек произнес это совсем тихо, но Глэкен расслышал.
Сильвия еще какой-то момент продолжала пристально смотреть на Глэкена, потом покачала головой.
– Возможно, но Глэкен не все нам сказал. Здесь дело в другом. – Она отдала рукоятку Джеку.
– Подумайте, в чем.
Она взяла Джеффи за руку и вышла из комнаты.
Джек опустил взгляд на отливающую золотом и серебром рукоятку, которую сжимал в руке, потом посмотрел на Билла.
– Остался только один человек, который еще не пробовал.
Когда они подвели Ника к клинку, положили его ладони на рукоятку и направили ее так, чтобы она наделась на конец клинка, Глэкен с напряжением поднялся на ноги и пошел по коридору в одну из дальних комнат. Ему нужно было остаться одному, освободиться от воцарившейся в комнате гнетущей атмосферы отчаяния.
