Сотканный мир - Баркер Клайв (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
— Вы вторглись сюда незаконно, — возмутился священник, — убирайтесь!
Уриэль стоял в паре ярдов от святого отца. Он вдруг протянул руку, вырвал доску из одного гроба, а второй рукой взял себя за волосы и притянул лицо к стене, словно собирался разбить об нее голову инспектора. Однако это сделал не ангел, догадался Шедуэлл, а сам Хобарт. Воспользовавшись тем, что появившийся священник отвлек на себя внимание, он снова попытался вернуть власть над собственной плотью. Тело, бывшее предметом раздоров, тут же забилось в эпилептическом припадке, из горла вырвался сиплый крик — должно быть, предостережение священнику. Но священник его не понял. Он оставался на прежнем месте, пока Уриэль снова разворачивал к нему голову Хобарта — хрящи и кости громко скрежетали в процессе. Момент был упущен, ангел и священник уже смотрели друг другу в лицо. А потом пламя Уриэля вырвалось изо рта Хобарта.
Эффект, учитывая ограниченное пространство коридора, был куда более ошеломляющий, чем на Рю-стрит. От ударной волны Шедуэлл отлетел назад. Но он слишком сильно хотел увидеть все своими глазами, поэтому быстро поднялся, чтобы посмотреть, как Уриэль доказывает жертве свою способность нести смерть. Тело священника взлетело под потолок и зависло там, пока пламя не пожрало его.
Все это заняло несколько секунд. Шедуэлл вгляделся сквозь дым и увидел, что Уриэль идет к усыпальнице, а Хобарт рыдает и подвывает от ужаса, только что сотворенного им. Шедуэлл побежал следом, отмахиваясь от оседавших хлопьев пепла. Огонь уничтожил не только священника: он оплавил кирпичи в коридоре, заполз в ниши и в гробы. Расплавленный свинец внутренних гробов каплями сочился сквозь доски, выставляя напоказ тела и окутывая выбеленные кости пылающими саванами.
Шедуэлл замедлил шаг, приближаясь к усыпальнице. Начинались владения Иммаколаты. Здесь она была полновластной хозяйкой, здесь ей поклонялись лишившие себя признаков пола мужчины, чье служение Христу и его Матери было издевкой — они сделали своей богиней Иммаколату. Сам Коммивояжер никогда не верил в ее божественность. Но отчего же его вдруг пробрал страх? Это ужас осквернителя святыни?
Шедуэлл вступил в усыпальницу и там получил ответ на свой вопрос. Пока он шел вдоль убранных костями стен, он почувствовал — как чувствует любовник — присутствие существа, которого он вожделел и в итоге предал. Смерть не имела над ней власти. Иммаколата жила в этих стенах или в этом воздухе, где-то рядом.
— Богиня… — услышал он собственный голос.
Он не успел предупредить Уриэля. Второй священник, моложе своего погибшего собрата, выдвинулся из тени и кинулся на ангела с ножом в руке. Рыдания Хобарта оборвались. Он попытался предотвратить второе убийство, поднеся искалеченные руки к лицу, чтобы сдержать рвущийся наружу огонь. У нападавшего появилось время нанести удар, и нож вошел в бок Хобарта. Но когда священник выдернул его, собираясь ударить второй раз, благословение Уриэля потекло между пальцами Хобарта и слетело с них, прихватив с собой кожу и кости. Пламя охватило голову священника и швырнуло его через всю усыпальницу. Он метался между костей, пытаясь сбить огонь, пока не сгорел дотла, как и первый.
Он успел нанести Хобарту серьезную рану, но Уриэль остановил кровь одним взглядом, на что ушло меньше времени, чем на удар ножом. Покончив с этим, он посмотрел на Шедуэлла. На какой-то жуткий миг Коммивояжеру показалось, что ангел сейчас спалит и его. Но нет.
— Не бойся, — сказал Уриэль.
Точно так же несколько минут назад он успокаивал Хобарта. Тогда его утешение казалось лживым, а теперь тем более, учитывая то, как он изуродовал вместилище своего духа. Руки Хобарта, и без того опаленные праведным огнем, превратились в обгорелые обрубки, едва он попытался помешать пламени сделать свое дело. Хобарт — или же это сделал ангел? — вытянул перед собой культи, чтобы рассмотреть раны, и снова разразился рыданиями. Неужели Уриэль не защищает его от боли? Или он рыдает оттого, что его тело обратилось в столь чудовищный инструмент?
Руки полицейского опустились, и Уриэль сосредоточился на стенах.
— Мне нравятся эти кости, — сказал он и подошел к самому изысканному узору.
Тонкие, как мулине, горящие ярким светом отростки вырвались из присвоенного торса и лица и проползли по черепам и ребрам.
Это был момент передышки. Огонь ревел в нишах за стенами усыпальницы, пепел второго сгоревшего священника по-прежнему летал в воздухе. И в этот миг Шедуэлл услышал голос Иммаколаты. Это был задушевный шепот — шепот любовницы.
— Что же ты натворил? — спросила она.
Коммивояжер кинул быстрый взгляд на Уриэля, все еще завороженного симметричным орнаментом смерти. Он не подал виду, что услышал инкантатрикс. И она повторила:
— Что же ты наделал? Он не знает жалости.
Шедуэллу не было нужды озвучивать свой ответ, она ловила мысли.
— А ты знала? — ответил он вопросом на вопрос.
— Я не знала себя, — сказала ему Иммаколата. — Думаю, Бич тоже не знает.
— Его зовут Уриэль, — напомнил ей Шедуэлл. — И он ангел.
— Кем бы он ни был, у тебя нет власти над ним.
— Я его освободил, — возразил Шедуэлл. — Он повинуется мне.
— К чему лгать? — спросила Иммаколата. — Я же вижу, когда ты боишься.
Грохот разрушения прервал их диалог. Шедуэлл отвлекся от своих мыслей и посмотрел на Уриэля: огненные отростки, исследовавшие стену, смели со своих мест все кости, словно посуду с захламленного стола. Они упали, как пыльный мусор, — останки полусотни людей.
Уриэль засмеялся; еще один прием, которому он научился от Шедуэлла. Звук получался особенно жуткий от своей неестественности. Кажется, он нашел игру себе по нраву. Он двинулся к следующей стене и так же варварски разрушил ее, а затем и третью.
— Останови его… — прошептал призрак Иммаколаты, когда большие и мелкие кости свалились в одну общую кучу. — Если ты не боишься его, прикажи ему прекратить.
Но Шедуэлл только смотрел, как ангел одним ударом очищает четвертую стену, а затем переходит к потолку.
— Ты будешь следующим, — пообещала Иммаколата.
Шедуэлл привалился к стене, оголившейся после того, как останки упали на пол.
— Нет, — пробормотал он.
Все кости осыпались со стен и потолка. Прах стал медленно оседать. Уриэль повернулся к Шедуэллу.
— Что ты шепчешь за моей спиной? — спросил он беззаботно.
Шедуэлл покосился на дверь. Далеко ли он уйдет, если сейчас сбежит? На ярд-другой, не дальше. Бежать невозможно. Он знает, он слышал.
— Где она? — спросил Уриэль. Разгромленная комната притихла от стены до стены. — Пусть покажется.
— Она использовала меня, — начал Шедуэлл. — Она будет лгать тебе. Скажет, что мне нравилось волшебство. Но мне не нравилось. Ты должен верить мне. Мне не нравилось!
Бесчисленные глаза ангела впились в него, и от этого взгляда он умолк.
— Ты ничего не скроешь от меня, — произнес Уриэль. — Я знаю все твои желания, всю их банальность. Тебе нечего меня бояться.
— Правда?
— Правда. Меня забавляет твоя тленность, Шедуэлл. Забавляет твое тщеславие, твои презренные желания. Но эту женщину, чью магию я чую здесь, — ее я хочу убить. Вели ей показаться, и покончим с этим делом.
— Она уже мертва.
— Тогда почему она прячется?
— Я не прячусь, — прозвучал голос Иммаколаты.
Кости с пола поднялись приливной волной, когда над ними восстал призрак. И не просто над ними, но и из них. Посрамляя Уриэля, она своей волей создала себе новое обличье из обломков. Появились не только ее очертания: она была, как видел Шедуэлл, не одна, здесь присутствовали все три сестры, точнее, проекция их общего духа.
— С чего бы мне прятаться от тебя? — спросило изваяние. Костяные крошки пребывали в постоянном вращении, пока Иммаколата говорила. — Ну что, теперь ты доволен?
— Что значит «доволен»? — хотел знать Уриэль.
— Не трудись избавляться от собственного невежества, — сказал фантом. — Ты сам знаешь, что ты чужой в этом мире.
