Римаут. Ледяной ключ (СИ) - Мори Юрий (бесплатные полные книги TXT) 📗
— Скажите, господин инспектор…
— Господин старший инспектор, — поправил Агату полицейский. — Что ты хотела, девочка?
Ее немного бесило это «девочка», но деваться было некуда: отец как раз вышел из кухни, что-то объясняя тощему эксперту, а говорить при нем не хотелось.
— А вот этот господин, которого вы арестовали недавно… Его посадят в тюрьму?
— Если виноват — непременно посадят, — довольно ответил Каневски. — А ты с ним хорошо знакома?
— Первый раз сегодня видела! — честно ответила девушка, но дальше пришлось вдохновенно врать:
— Он у меня дорогу спросить вышел. К ратуше. А так я и не знаю, кто он такой.
— Возможно, он — опасный убийца, — сказал полицейский, записывая ее слова. — А почему он тебе про какую-то куклу говорил, кстати?
Старший инспектор поднял взгляд от бумаг и пристально посмотрел в глаза Агате. Вот влипла! Сама же разговор затеяла…
— Понятия не имею, — сделав глуповатое лицо, отвечает она. — Может быть, спутал с кем? Он точно мне что-то говорил?
— Какая-то семья кретинов, — почти шепотом произнес Каневски, вроде как сам себе, но Агата его прекрасно слышала. — Сын припадочный, отец законченный психопат, как таких в банк только берут? Девочка и вовсе дурочка. Остается мама, гм… Да, мама. Ехали бы вы все отсюда…
Девушке захотелось поспорить, но она прекрасно понимала, что ее провоцируют. Сейчас она в запале скажет что-нибудь не то, а потом объясняйся с родителями. Нет уж. Она сделала вид, что ничего не слышала.
— Раз я ничего не видела, я пойду? — улыбаясь как можно глупее, спросила она. — После школы надо хоть в душ зайти…
Каневски, не отрываясь от записей, махнул рукой: иди, мол. Толку с тебя все равно никакого. На кухню очень удачно зашел водитель, что-то доложить начальству, так что уйти удалось незаметно. Что и к лучшему. Непонятно почему, но носатый сыщик Агате активно не нравился. Вроде бы делает человек свое дело, но какой-то он был неприятный. Опять же арестовал симпатичного, хоть и подозрительно санитарного агента неизвестно за что.
Пока Агата переодевалась после школы и принимала душ в старомодной, но просторной ванной, вернулись перепуганные мать с братом. Успокоившийся было Павел вновь начал нервничать: у Виктора неведомые воры порвали какой-то сверхважный провод от компьютера к телевизору, а Мария ищет и не может найти документы.
Сумасшедший дом какой-то, подумала Агата. Она только слышала суету в коридоре, но участвовать решительно отказывалась. Если украли — то украли, что так нервничать? А проводов у Вика завались — торговать можно. Подключит свою аппаратуру старым каким-нибудь, невелика беда.
Каневски ходил по всему дому, заглядывая в самые непредсказуемые места. Даже на чердак залазил, откуда вернулся злым и грязным: и так вечно мятый мундир в пыли и неведомо откуда взявшемся мелу. Мария бросилась помочь отчистить куртку, но инспектор решительно отказался. Он вообще вел себя с женщиной подчеркнуто уважительно, словно чего-то опасался.
Всего этого Агата не видела — до отбытия полицейских она сидела у себя в комнате и подбирала аккорды для песни Ланы Дель Рей — тягучей, заунывной, как раз под стать ее настроению в последние дни. Новости ей рассказал Вик уже за ужином. Если бы не его немного нервное веселье и показ в лицах отбывших восвояси экспертов, было бы совсем тошно. Мама по восьмому кругу вытирала посуду и вилки, прежде чем подать на стол, словно боялась оставленной неведомыми взломщиками заразы. Павел ел, одновременно читая в телефоне какие-то банковские сводки — по экрану пляшут графики, столбцы цифр и прочая неинтересная детям чепуха. Понятное дело, что это часть работы, но при этом отец напряженно молчал.
Невесело. У каждого члена семьи, хоть и по своим соображениям, создалось впечатление, что они зря переехали в этот странный городок. Как ни сложно с работой в Глобурге, кажется, стоило остаться там.
— А потом он вылез из подвала и начал чихать! — заливался смехом Вик. — Аллергия, говорит, на сырость. Остальные туда и не полезли, сам Каневски не пустил. Я, говорит, один посмотрю, у меня нюх! А сам в соплях по пояс.
— Виктор! — строго сказала мать. — Нельзя говорить такие слова за столом, это портит аппетит окружающим.
— Какие слова, мам? Аллергия? — Теперь рассмеялась еще и Агата, а Мария укоризненно смотрела на них, стоя с полотенцем в руке.
На улице начался мелкий дождь. Бродившие поодиночке последние дни облака наконец-то объединились и решили немного напоить землю. По окнам кухни стучала редкая дробь, полоски воды стекали вниз. От дождя и так не праздничная атмосфера ужина стала и вовсе унылой.
— Кстати, а что искали, если ничего не сперли? — спросил Виктор.
Отец поднял взгляд от своих цифр и графиков и наградил его тяжелым взглядом. Но промолчал, видимо, тоже задумавшись.
— А вопрос-то неглупый, — в кои веки поддержала брата вечная спорщица. — Богатств у нас никаких, это же очевидно. Но почему-то залезли…
— Решили, что раз купили дом — а здесь слухи быстрее молнии разлетаются, то есть чем поживиться и внутри, — вздохнула мать. — Ладно, доедайте. Сегодня очередь мыть посуду чья, Виктора? Вот и хорошо. Мне еще нам всем белье перестилать. Брезгую спать, когда кто-то ковырялся в постели.
— Полиция сказала — ведется расследование. О результатах нам сообщат, — веско добавил Павел и вновь ушел с головой в работу.
В комнате Агата попыталась доиграть песню, но настроения уже не было. Еще этот занудный дождь за окном, придется теперь как-то терпеть до утра, хоть и сложно: убаюкивал этот ритмичный стук капель, усыплял.
Она потянулась к телефону и набрала в мессенджере:
«К нам влезли воры. Ничего не взяли. Я не понимаю, что происходит».
Ответ пришел не сразу — видимо, наставница была занята. В комнату заходила Мария, перестилала обещанное белье, потом зачем-то вытерла пыль и расправила занавески на окне. Пятнадцать лет борьбы — с закрытым шторами окном спать или нараспашку — продолжались. После ухода матери Агата привычно раздвинула шторы обратно. Окно — оно же взгляд человека наружу, зачем всегда держать веки сомкнутыми?
«Это не воры. Не об этом беспокойся».
Агата стерла сообщения и задумалась. Значит, придется сделать, как она и собиралась. Сидеть и сторожить покой близких.
Не воры… Тогда дело становится еще более странным. Кого-то притягивал сам дом? Но почему было бы не залезть сюда при прежнем хозяине? А ведь может быть, что и залазили, просто он не стал об этом говорить. Глупо же, продавая дом, прибавлять: а еще ко мне любят забираться странные воры! Ничего не берут, но удивляют от души.
Агата тихо рассмеялась и вновь потянулась к любимой гитарке. Кажется, настроение вернулось. Да и заняться больше решительно нечем, не уроки же учить? Как новичок в школе, она имела почти законную возможность повалять дурака первые несколько дней. Здесь, в отличие от Глобурга, было принято давать домашние задания, но спешить с их выполнением не стоило. Обойдутся как-нибудь без доказательств ненавистных теорем по геометрии.
Виктор включил у себя музыку — видимо, закончил с посудой. Слышно еле-еле, только бухающие басы забивают стук дождя.
Написать наставнице еще раз? Нет, это бесполезно. Все придется соображать самой, не зря же она здесь. Или зря?
Струны тревожно звенели под пальцами, становясь музыкой. Вот и отлично. До утра долгие часы, очень долгие, нужно было заполнить их красотой и спокойствием, раз уж так все загадочно.
6. Кофе и страхи
— Люблю кофе, — сказала наставница.
Они с Агатой сидели за уличным столиком крошечного кафе. За низкой деревянной оградой, похожей на поручни корабля, текло, сталкивалось и расходилось по своим делам человеческое море. Бесконечные туристы, обожающие Глобург за древние дворцы и современные небоскребы, торопливые студенты местной академии, мужчины и женщины шли, бежали, говорили по телефону, щелкали вспышками фотоаппаратов. Им не было числа, они сливались в один многоголовый поток там, за оградой.
