Обсидиановая бабочка - Гамильтон Лорел Кей (читать книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
После того, что я видела на месте убийства, казалось, я почувствую, как в нем убывает зло, но зла не было. Была сила, будто рядом находится аккумулятор величиной с небоскреб. Энергия жужжала у меня по коже, но энергия нейтральная. Ни добрая, ни злая сама по себе – как ни добр и ни зол пистолет, который все же можно использовать во зло.
Я увидела, как шевелились языки ожерелья, будто силились крикнуть. Хозяин снял шлем, и показалось худощавое красивое лицо, напомнившее мне Бернардо – не совсем ацтекское, какое я ожидала увидеть. В ушах у него были бирюзовые серьги – под цвет его синевато-зеленым глазам. Он улыбнулся мне и казался свежим юношей двадцати с небольшим лет. Но груз прожитых лет я ощутила в его взгляде, и настолько тяжелый, что стало трудно дышать.
Он протянул руку к моему лицу, и я отдернулась. Такая реакция будто разорвала его хватку, которой он меня держал, – я могла двигаться. Я могла дышать. Могла думать. В жизни на меня достаточно выливали магического гламора, и не узнать его я не могла. Ты либо бог, либо не бог – и мой монотеизм тут ни при чем. Мне приходилось чуять магию монстров и противоестественных тварей всех видов, и их я тоже научилась узнавать при встрече. Сила не превращает тебя в божество. Что превращает, я не знаю, но уж точно не сила. Какой-то искры божественного не хватало в том существе, что смотрело сейчас на меня. А если он просто монстр, может быть, с ним можно еще сладить.
– Кто ты? – спросила я, радуясь, что голос мой звучит нормально и уверенно.
– Я Супруг Красной Жены.
Он смотрел на меня очень терпеливыми, очень добрыми глазами. Такие глаза подошли бы ангелу.
– Красная Жена – так ацтеки называют кровь. Что значит, что ты – супруг крови?
– Я – тело, она – жизнь, – сказал он так, будто это и был ответ на мой вопрос. Меня такой ответ не устроил.
Что-то коснулось моей руки, мокрое и скользкое. Я отдернулась, но цепь не пустила. Кусок ожившей кишки полез за моей рукой, тыкаясь, как отвратительный червь. Я сумела подавить крик, но не смогла сдержать участившийся пульс.
Самозваный бог засмеялся.
Очень обычный был смех, может, так и смеются те, кто воображает себя богом, но в нем была этакая мужская снисходительность, давно вышедшая из моды. Он будто говорил: «Ах ты, глупенькая, разве ты не знаешь, что я – сильный мужчина, и ты ничего не знаешь, а я знаю все?»
А может, я просто слишком щепетильна в этом вопросе.
– А почему кишки?
Улыбка стала едва заметной. На красивом лице выразилось недоумение.
– Ты смеешься надо мной?
Кишка отскочила от моей руки, как назойливый кавалер, получивший резкий отпор. И хорошо.
– Нет, я только спросила, почему именно кишки. Ты явно умеешь анимировать любые части тела. Сохранять их от разложения, как те кожи, в которые одеты твои люди. При таком большом выборе зачем тебе именно внутренности?
О себе каждый любит поговорить. Чем больше самомнение, тем сильнее его владелец радуется разговорам о себе. Я надеялась, что Супруг Красной Жены такой же, как все, – по крайней мере в этом смысле.
– Я ношу на себе корни их тел, чтобы те, кто видит меня, знали: враги мои – пустая скорлупа, и все, что принадлежало им, принадлежит теперь мне.
Каков вопрос – таков ответ.
– А языки?
– Чтобы никто не верил лжи моих врагов.
– Веки?
– Я открыл глаза моим врагам, чтобы они никогда не могли закрыть их для правды.
Он так мило отвечал на вопросы, что я решила рискнуть на большее.
– А как ты снимал кожу с этих людей без всяких инструментов?
– Тлалоци, мой жрец, призывал к себе кожу с их тел.
– Как? – спросила я.
– Моей силой.
– То есть силой самого Тлалоци?
Он снова нахмурился:
– Вся его сила исходит от меня.
– Разумеется, – отозвалась я.
– Я – его господин. Он мне обязан всем.
– Звучит так, как будто ты ему чем-то обязан.
– Ты не понимаешь сама, что говоришь.
Он начинал сердиться. Наверное, это не то, что мне надо. Я попробовала задать более вежливый вопрос.
– А зачем груди и пенисы?
– Кормить мою зверушку.
Он ничего не делал, но вдруг в пещере почувствовалось движение воздуха, будто сами тени разорвались, открыв туннель в тридцати футах от камня, на котором лежала я. И оттуда что-то выползло. Первое впечатление – сверкающая зеленая радуга. При каждом повороте на свету чешуя меняла цвет. Сначала зеленая, потом синяя, потом одновременно и синяя, и зеленая, потом жемчужные переливы – сначала я думала, что они мне померещились, но зверь повернул голову и сверкнул белым брюхом. Зеленые чешуйки переходили в синие поближе к голове и становились настоящей небесной синевой. Вокруг морды радужными цветами шевелилась бахрома из перьев. Существо повернулось и уставилось на меня, колыхая перьями вокруг чешуйчатой головы, и этой игре света и цвета позавидовал бы любой павлин. Большие круглые глаза занимали почти всю морду, как у крупной хищной птицы. Пара изящных крыльев, сложенных на спине, играла пестрыми бликами, но я знала, что снизу они должны быть белыми. Дракон прошел мимо на четырех ногах. Учитывая крылья, шесть конечностей.
Это был Кецалькоатль Драконус Гигантикус, если я правильно вспомнила латинское видовое название. Иногда их классифицировали как подвид драконов, иногда – как подвид горгулий, а иногда выделяли в отдельную группу. В любом случае этот вид был самым крупным и считался вымершим. Очень многих уничтожили испанцы, чтобы лишить туземцев боевого духа, убивая священных для них зверей, и вообще потому что это очень по-европейски. Увидел дракона – убей его. Не очень мудреная философия.
Я видела их только на черно-белых фотографиях, да еще чучело в чикагском музее. Фотографии не отражали и малую толику оригинала, а чучело – ну, наверное, чучельник попался не очень искусный.
Дракон вплыл в пещеру мерцающим клубком цвета и мышц. Такой красоты я в буквальном смысле никогда в жизни не видела. Наверное, это он и расчленял людей. Дракон раскрыл небесно-голубую пасть и зевнул, показав ряды пилообразных зубов. Звук когтей по полу был таков, будто идет свора баскервильских собак.
Супруг Красной Жены положил шлем на камень у моих ног и пошел приветствовать дракона. Тварь наклонила голову, чтобы ее погладили, очень по-собачьи. Самозваный бог почесал его чуть выше надбровных дуг, и дракон, сощурив глаза в щелочки, издал низкий рокочущий звук. Он мурлыкал.
Хозяин отослал его прочь игривым шлепком по мускулистому плечу. Я смотрела ему вслед, будто это было не наяву.
– Я думала, они вымерли.
– Мой зверек помог нам перебраться сюда, а потом он спал волшебным сном, ожидая пробуждения.
– Я не знала, что кецалькоатли способны на гибернацию.
Он снова нахмурился и подошел к моему изголовью.
– Я знаю, что значит ваше слово «гибернация», но это был волшебный сон, наведенный моим последним жрецом-воином. Жрец принес себя в жертву, погрузив нас всех в очарованный сон, зная, что никто ему не поможет и он умрет один в этом чужом месте задолго до того, как я поднимусь.
Очарованный сон. Что-то вроде из Спящей Красавицы.
– Это и есть истинная верность – пожертвовать собой на благо лучших.
– Я очень рад, что ты понимаешь. Это очень облегчает то, что должно случиться.
Мне эти слова не понравились. Может быть, лесть никуда меня не приведет. Надо попробовать что-нибудь более для меня нормальное – скажем, сарказм – и посмотреть, не уведет ли это нас от вопроса о моей неизбежной судьбе.
– Я тебе не обязана верностью. Я не из твоих последователей.
– Только потому, что ты не понимаешь, – ответил он, и эти улыбчивые глаза глянули на меня с выражением полного душевного мира.
– То же самое говорил Джим Джонс перед тем, как дать всем яд.
– Я не знаю этого имени – Джим Джонс. – Тут он наклонил голову, как Итцпапалотль, когда она слушала голоса, не слышные мне. Теперь я поняла, что это может быть поиск в памяти других людей. – А, теперь я знаю, кто это. – Он глянул на меня красивыми и спокойными глазами. – Но я не безумец. Я бог.
