Исход. Том 2 - Кинг Стивен (серия книг .TXT) 📗
Рядом с ним жалобно заскулил Кин.
Осадки. В какую сторону дует ветер?
Разве это важно?
Он вспомнил о своей записке к Франни. Было очень важно добавить то, что он только что узнал. Если ветер понесет радиоактивные осадки на восток, то это может доставить им множество проблем… но самое важное — они должны знать, что если Лас-Вегас был оплотом темного человека, то теперь он стерт с лица земли. И вместе с ним исчезли люди, как и смертоносные игрушки, лежащие и ждущие, чтобы их подняли. Он обязан дописать об этом.
Но не теперь. Сейчас он слишком устал. Подъем измучил, полностью лишил его сил, а вид огромного грибообразного облака истощил его даже больше. Стью не чувствовал никакого ликования, лишь глухую тоску и усталость. Он лег на асфальт, и его последней мыслью перед тем, как провалиться в сон, было следующее: «Сколько мегатонн?» Едва ли кто-нибудь узнает это или захочет узнать.
Проснулся он после шести. Грибообразное облако исчезло, но небо на западе стало зловеще-красным, как яркий рубец ожога. Стью подполз к линии обрыва и лег, снова чувствуя неимоверную усталость. Его снова трясло, поднялась температура. Он притронулся ко лбу, пытаясь определить, какая у него температура. Пожалуй, больше ста градусов.
Появился Кин с зажатым в пасти кроликом. Он положил тушку к ногам Стью и завилял хвостом, ожидая похвалы.
— Хорошая собака, — устало произнес Стью. — Молодец.
Кин завилял хвостом еще быстрее. «Да, я хорошая собака», — казалось, соглашался он. Но он продолжал смотреть на Стью, как бы ожидая еще чего-то. Ритуал был исполнен не до конца. Стью попытался понять, чего же не хватает. Мысли сменяли одна другую очень медленно; пока он спал, кто-то, казалось, залил их клеем.
— Хорошая собака, — повторил он и взглянул на кролика. Затем вспомнил, хотя и не был уверен, что у него остались спички.
— Апорт, Кин, — сказал он, в основном чтобы доставить приятное собаке. Пес побежал прочь и вскоре натаскал достаточно сухих веток.
Спички у Стью были, но дул сильный ветер, да и руки у него дрожали. Ему понадобилось много времени, чтобы развести костер. Лишь десятой спичкой он развел костерок, но тут же сильный порыв ветра задул огонь. Стью снова развел костер, заботливо закрывая костер телом и руками. У него осталось лишь восемь спичек. Он зажарил кролика, дал Кину его половину, а сам съел лишь немного. Стью подвинул Кину то, что осталось, но пес не стал есть. Он посмотрел на кролика, а затем жалобно заскулил.
— Ешь, мальчик, я не могу.
Кин принялся есть. Стью посмотрел на собаку и вздрогнул. Два его одеяла, конечно же, остались внизу.
Солнце садилось, запад полыхал буйством красок. Стью подумал, что это самый живописный закат, когда-либо виденный им в жизни… и он был отравленным. Он вспомнил, как некий лектор в начале шестидесятых с энтузиазмом рассказывал, что после испытаний ядерной бомбы целые недели наблюдались великолепнейшие закаты.
Из оврага, держа чтo-то в зубах, выбрался Кин — это было одеяло. Пес опустил одеяло на колени Стью.
— Эй, — гладя Кина, произнес Стью. — Ну ты и собака, тебе известно это?
Пес завилял хвостом, показывая, что ему это известно.
Стью завернулся в одеяло и передвинулся поближе к костру. Кин лег рядом, и вскоре оба заснули. Но сон Стью был поверхностным и тревожным, переходящим в бред. После полуночи он потревожил Кина, закричав во сне.
— Хэп! — крикнул он. — Отключи-ка лучше свои бензоколонки! Он приближается! Темный человек идет за тобой! Отключи бензоколонки! Он едет в старой машине!
Кин снова жалобно заскулил. Человек болен. Он чувствовал запах болезни, смешанный с новым запахом. Черным. Этот же запах был у кроликов, которых он выискивал. Этот же запах был у волка, которого он распотрошил у дома матушки Абигайль в Хемингфорде. Так же пахли города, через которые он проходил в поисках Глена Бейтмена. Это был запах смерти. Если бы он мог напасть на него и изгнать из этого Человека, он не раздумывая сделал бы это. Но запах был внутри Человека.
Человек вдыхал хороший воздух, а выдыхал запах подступающей смерти, и оставалось только наблюдать и ждать конца. Кин снова заскулил, а потом заснул.
На следующее утро Стью весь горел. Миндалины распухли. Глаза горели.
Я умираю… да, это конец.
Подозвав Кина, он вытащил записку из брелока, дописал печатными буквами все, что видел, и положил записку обратно. Затем лег и заснул. А потом снова наступила темнота. И еще один ужасающе живописный закат полыхал на западе. А Кин принес на ужин суслика.
— И это все, что ты смог раздобыть?
Кин виновато повилял хвостом, на его морде застыло что-то вроде сконфуженной улыбки.
Стью поджарил суслика, разделил его и съел свою часть почти полностью. Мясо было жестким, имело неприятный вкус, и потом Стью мучили колики.
— Я хочу, чтобы ты вернулся в Боулдер после моей смерти, — сказал он собаке. — Ты вернешься и отыщешь Франни. Найдешь Франни. Хорошо, собака?
Кин с сомнением завилял хвостом.
А час спустя желудок снова предупредил Стью, и он как раз вовремя приподнялся на локте и отвернулся в сторону, чтобы не испачкать себя вырвавшимся из него сусликом.
— Дерьмо, — печально пробормотал он и впал в забытье.
Проснувшись глубокой ночью, Стью приподнялся на локтях, голова его гудела и кружилась от высокой температуры. Костер догорел. Но это было уже не важно. Ему и так скоро конец.
Его разбудил неясный шум в тишине. Щебенка и камни. Скорее всего, это Кин выбирается из оврага… Но Кин спал рядом с ним. Пес проснулся тотчас же, как только Стью взглянул на него. Через секунду он уже вскочил, из его горла вырвалось грозное рычание. Шум осыпающегося щебня. Кто-то — что-то — поднимался наверх.
Стью с трудом сел. «Это он, — подумал Стью. — Он был там, но ему удалось выбраться. А теперь он здесь, и он собирается убить меня прежде, чем это сделает грипп».
Кин зарычал еще громче. Шерсть его встала дыбом, голова угрожающе опустилась. Теперь шорох раздавался ближе. Стью слышал тяжелое дыхание. Затем последовала пауза, достаточно продолжительная, чтобы Стью успел смахнуть пот со лба. А еще через мгновение темная фигура появилась на краю оврага — голова и плечи на фоне звездного неба.
Кин, все так же рыча, подошел ближе.
— Эй! — произнес ошеломленный, но такой знакомый голос. — Эй, это ты, Кин? Ты?
Рычание немедленно прекратилось. Пес весело помчался вперед, виляя хвостом.
— Нет! — прохрипел Стью. — Это трюк. Кин!..
Но Кин радостно прыгал вокруг фигуры, наконец-то выбравшейся на шоссе. И эта фигура… что-то в этой фигуре было знакомым. Она приближалась к Стью, а Кин бежал за ней по пятам. Стью облизнул губы и приготовился защищаться, если это будет необходимо. Он подумал, что сможет провести один отличный удар, даже пару.
— Кто это? — окликнул он. — Кто здесь?
Темная фигура остановилась, затем заговорила.
— Это Том Каллен, вот кто это. Да. Л-У-Н-А, что значит Том Каллен, а кто ты?
— Стью, — ответил он, и ему показалось, что его голос доносится издалека. Все теперь казалось таким далеким — Привет, Том. Рад тебя видеть. — Но он не увидел Тома, по крайней мере в эту ночь. Стью потерял сознание.
Он пришел в себя около десяти утра второго октября, хотя ни он, ни Том не знали, какое теперь число. Том разжег большой костер и укутал Стью в свой спальный мешок и свои одеяла. Том сидел рядом с костром и поджаривал кролика. Кин удовлетворенно лежал на земле между двумя людьми.
— Том… — выдавил из себя Стью.
Том подошел. Стью увидел, что тот отпустил бороду; теперь он лишь отдаленно, напоминал человека, покинувшего Боулдер пять недель назад. Его синие глаза вспыхнули радостью.
— Стью Редмен! Наконец-то ты очнулся, да! Я очень рад. Как здорово снова увидеть тебя. Что ты сделал со своей ногой? Думаю, сломал. Я однажды тоже сломал ногу. Спрыгнул со стога сена и сломал ногу. Бил ли меня отец? О да! Это было еще до того, как он сбежал с официанткой.
