Сотканный мир - Баркер Клайв (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Пока Кэл не очнется, никто не расскажет «Истории о таинственных местах». А если он не очнется, никто не расскажет их никогда.
В середине февраля, когда в воздухе угадывался фальшивый намек на близкую весну, Глюк отправился в Ливерпуль. После неких таинственных расспросов на Чериот-стрит он разыскал Джеральдин Келлуэй. Она приехала вместе с ним в Харборн, чтобы навестить Кэла. Его состояние повергло ее в шок, это было очевидно. Но прагматизм Джеральдин был таков, что она первой решилась бы заварить чайку после Армагеддона, поэтому через час она уже освоилась с Кэлом.
Джеральдин уехала обратно в Ливерпуль через два дня. Она вернулась к той жизни, которая сложилась в отсутствие Кэла, и обещала скоро приехать еще.
Если Глюк надеялся, что ее присутствие поможет вывести Кэла из ступора, его надежды не оправдались. Лунатик пребывал в том же состоянии весь февраль и начало марта, а приход весны откладывался и откладывался.
Днем они поднимали его с постели, усаживали у окна, и он сидел там, глядя на скованную морозом землю за домом Глюка. Его вкусно кормили, но он жевал и глотал с механической старательностью животного. Его каждый день брили и мыли, ему массировали ноги, чтобы не атрофировались мышцы, но всем, кто заходил его навестить, а в особенности Сюзанне и Глюку, было ясно, что он собирается умереть.
А песок все кружил.
VI
Волшебство
Если бы Финнеган не позвонил, она ни за что не поехала бы в Лондон. Но он позвонил, и Сюзанна поехала, скорее по настоянию Глюка, чем по собственному желанию.
Однако как только она вышла из дома и села в поезд, она ощутила, что груз последних недель немного отпустил ее. Разве она сама не говорила когда-то Апполин: они еще живы, и это уже решение? Так и есть. Нужно получить от жизни все ее радости, и никакие печальные обстоятельства не заставят отказаться от этого.
Финнеган был в необычном для него подавленном состоянии. Его дела в банке в последнее время шли неважно, и ему требовалась дружеская поддержка. Сюзанна охотно оказала ему эту поддержку и едва ли не с удовольствием выслушала поток его жалоб, поскольку они отвлекали ее от собственных проблем. Финнеган закончил плакаться, улыбнулся и напомнил Сюзанне, как она однажды заявила, что никогда не выйдет замуж за банкира. Если он в скором времени окажется не у дел, не подумает ли она еще раз над его предложением? По тону было ясно, что он не ждет положительного ответа, и он его не получил. Однако Сюзанна выразила надежду, что они останутся друзьями.
— Какая ты все-таки странная женщина, — произнес он, когда они прощались, вроде бы без связи с тем, что было сказано раньше.
Сюзанна восприняла это замечание как комплимент.
День уже клонился к вечеру, когда она вернулась в Харборн. Начиналась очередная морозная ночь, украсившая жемчугами улицы и крыши домов.
Когда она поднялась наверх, она обнаружила, что их лунатик сидит не возле окна на стуле, а на кровати с горой подушек, подложенных под спину, и взгляд у него такой же пустой, как и раньше. Кэл казался больным. Следы, оставленные на его лице откровениями Уриэля, выделялись на бледной коже. Этим утром Сюзанна ушла слишком рано и не побрила больного, а теперь с огорчением наблюдала, как эта мелочь сказалась на его внешнем виде. Тихонько рассказывая, где она побывала, Сюзанна перевела его с кровати на стул у окна, где было светлее. Потом принесла из ванной электрическую бритву и принялась сбривать щетину.
Поначалу ей было нелегко вертеть его, словно куклу, и она огорчалась. Но время закалило Сюзанну, и теперь забота о внешнем виде Кэла стала выражением ее чувств к нему.
Однако в тот вечер, едва сумерки поглотили дневной свет, Сюзанна ощутила, что в ней поднимаются прежние тревоги. Может быть, причиной тому был день вне дома, далеко от Кэла, заставивший ее взглянуть на него по-новому. Или же ощущение, что события постепенно подходят к завершению и осталось не так много дней, когда она может брить и купать его. Все вот-вот закончится.
Ночь опустилась на дом слишком быстро, и в комнате стало совсем темно. Сюзанна подошла к двери и включила свет.
В оконном стекле появилось отражение Кэла, повисшее на фоне заоконной тьмы. Сюзанна оставила его глазеть на собственное лицо, а сама пошла за расческой.
В пустоте перед ним появилось нечто, но он не мог понять, что именно. Ветер был слишком сильный, а он, как и прежде, был песком.
Однако тень, или что это было, настаивала, и по временам — когда ветер чуть затихал — ему казалось, что она изучает его. Он оглянулся на нее, и взгляд тени зацепил его. Поэтому ветер не сдул и не унес песок, из которого он был сделан, и он на мгновение замер.
Когда он, в свою очередь, заглянул тени в глаза, лицо перед ним прояснилось. Он смутно узнавал это лицо, оно было из некоего места, которое он обрел, а потом потерял. Эти глаза и пятно, протянувшееся со лба на щеку, принадлежали кому-то, кого он давно знал. И он раздражался, оттого что он не мог вспомнить, кто это и где он видел этого человека раньше.
И в итоге не лицо оживило воспоминание, а та темнота, что его окружала.
Когда он видел этого человека в последний раз — возможно, единственный раз, — тот стоял на фоне другой темноты. Кажется, на фоне тучи, освещаемой молниями. И у тучи тоже имелось название, только он не мог его вспомнить. И место как-то называлось, но этого он не мог вспомнить и подавно. Зато он помнил миг их встречи и некоторые детали путешествия, завершившегося их встречей. Он ехал на рикше по местности, где время каким-то образом вышло из-под контроля. Где сегодняшний день купался и во вчерашнем, и в завтрашнем воздухе.
Из любопытства ему хотелось узнать имя незнакомца, пока ветер не подхватил его и не погнал снова вперед. Но он был песком и не мог спросить. Вместо этого он прижался всеми песчинками к темноте, на фоне которой вырисовывалось таинственное лицо, и протянул руку, чтобы коснуться его кожи.
Но коснулся он не теплой плоти, а холодного стекла. Пальцы скользнули по окну, оставив на стекле туманные отпечатки.
Перед ним стекло, смутно подумал он. Если так, значит, он смотрит на самого себя. И тот человек, с кем он встречался, кто стоял на фоне безымянного облака, был он сам.
Когда Сюзанна вернулась в комнату, ее ждал сюрприз. Она была почти уверена, что руки Кэла лежали на коленях, когда она уходила, а теперь его правая рука свисала вдоль тела. Неужели он пытался двигаться? Если так, то это первое движение, сделанное им по своей воле с тех пор, как он впал в транс.
Она заговорила с ним. Тихо спросила, слышит ли он ее, и если слышит, помнит ли ее имя. Но, как и раньше, это был монолог. Либо его рука просто соскользнула с колена, либо она ошиблась и рука свисала так с самого начала.
Вздохнув, Сюзанна принялась расчесывать ему волосы.
Он все еще был песком в пустыне, но теперь у песка была память.
И ее хватило, чтобы придать ему вес. Ветер дергал его, собираясь гнать дальше, но на этот раз он отказался двигаться. Ветер яростно завывал вокруг него. Он не обращал внимания, оставался на месте посреди пустоты, тем временем пытаясь собрать в одно целое разрозненные клочки мыслей.
Он однажды встречался с самим собой, в доме рядом с облаком. Его привез туда рикша, а мир вокруг них сворачивался.
Как так могло получиться, как он мог встретить самого себя в старости? Что же это значит?
Ответить на этот вопрос было не так уж сложно, даже песку. Это значит, что в некоем будущем ему предстоит войти в мир и жить в нем.
И что же следует из этого? Что из этого следует?
Что это место не потеряно.
Да! Господи, ну конечно! Вот оно. Он снова окажется там. Может быть, не завтра и не послезавтра, но когда-нибудь, в один прекрасный день, он обязательно будет там.
