Черная камея - Райс Энн (читать хорошую книгу TXT) 📗
– Куда он отправляется? Меррик покачала головой.
– Не знаю. Он теряет свою форму, связь между частицами. Сравни его с огромным морским существом, состоящим в основном из морской воды, только в его случае это воздух, и он наслаждается кровью столько, сколько может, пока она вся не испарится, и тогда ему приходится ждать следующего раза. На все это нужно время, впрочем, как на появление и общение. Так всегда происходит со всеми духами.
Меррик замолчала на секунду, пристально меня разглядывая, словно хотела убедиться, что я все понял, потом продолжила:
– Чем лучше ты его поймешь, тем легче будет нам, когда я попытаюсь изгнать его из Земного Царства, ибо я ничего не сумею сделать без твоей полной поддержки.
– Я, конечно, тебя поддержу, – сказал я. – Что касается моего понимания, то я стараюсь.
– Ты готов его отпустить? – спросила она.
– Отпустить?! Меррик, он ведь убил тетушку Куин. Я презираю и ненавижу его! Ненавижу! Я ненавижу себя за то, что воспитал и вскормил его!
Меррик закивала.
Слезы заволокли мои глаза. Я вынул носовой платок, но потом передумал – пусть себе текут. Я ведь находился среди тех, кого не удивит зрелище кровавых слез.
– Так как мы от него избавимся? – спросил я. – Как мы выдворим его из Земного Царства?
– Сейчас расскажу, – ответила Меррик. – Но для начала позволь мне кое-что уточнить. Когда мы сегодня сюда прибыли, я увидела очень старое кладбище недалеко от болота. Лестат сказал, оно принадлежит тебе. И будто бы ты видел на нем призраков.
– Да, – подтвердил я. – Немых призраков, тех самых, что ничего не дают и не требуют. – Я вытер глаза, немного успокоился.
– Но ведь там не все могилы вровень с землей – найдутся две или три высоких, приподнятых фута на три.
– Есть одна примерно такой высоты. Буквы на камне все стерты.
– Широкая? Длинная?
– И то и другое. Прямоугольная.
– Хорошо. Я хочу, чтобы на этой могиле разложили уголь и дрова для большого костра. Понадобится много топлива. Костер должен гореть долго и жарко. Кроме того, мне понадобятся свечи, расставленные по всему кладбищу. Свечи должны гореть на каждой могиле. Ты знаешь, какие свечи я имею в виду – толстые, церковные. – Я кивнул. – Свечи зажгу я, и костер тоже. Просто приготовь все это для меня. Если хочешь, можешь отдать распоряжение своим людям – не важно, кто именно все исполнит.
– Наверняка ты не захочешь, чтобы на ферме кто-то был, – сказал Лестат.
– Да, конечно. Людям придется покинуть ферму Блэквуд. Всем до одного.
– А что я им скажу? – спросил я.
– Правду, – ответила Меррик. – Скажи им, что мы проведем ритуал изгнания, чтобы избавиться от Гоблина. Ритуал опасный. Гоблин в ярости может причинить вред кому угодно.
– Разумеется, – сказал я. – Остается одна проблема. Пэтси. Пэтси единственная, кто, возможно, откажется уехать.
– Пэтси сама тебе раскрыла, с чем к ней можно подъехать, – сказал Лестат. – Держи. – Он вынул из кармана пухлую пачку тысячедолларовых купюр, скрепленных золотой денежной клипсой. – Отдай ей это. Пошли ее вместе с сиделкой в какой-нибудь хороший отель в Новый Орлеан.
– Разумеется, – повторил я.
– Большая Рамона проследит, чтобы она уехала, – сказала Меррик. – Ты сам проследи, чтобы все остальные уехали. Поселить их в «Виндзорском Дворе» или отеле «Ритц-Карлтон» – отличная идея. Жаль, не мне она пришла в голову.
– Я обо всем позабочусь, – сказал я. – Но вот сам ритуал изгнания... Как ты собираешься его провести?
– Самым верным способом, какой я только знаю, – ответила Меррик. – Мои любящие друзья, Отряд Возлюбленных, не зря называют меня ведьмой.
49
Я был один. Меня мучила жажда.
Я стоял под дубом на краю кладбища и смотрел на могилу, которой завтра ночью предстояло стать нашим алтарем.
Клем знал, где раздобыть дрова: на самой границе пастбища стоял старый мертвый дуб. Завтра Клем вернется и спилит его бензопилой, а уголь купит в Мейплвилле. Мне не нужно было ни о чем беспокоиться.
Пока он уехал с остальными. Они обрадовались переезду. Все возбужденно смеялись, разговаривали, собирая вещи и бегая к лимузину с чемоданами, ночь то и дело оглашалась радостными воплями.
Томми отчаянно просил, чтобы ему позволили посмотреть обряд изгнания. В конце концов Нэш отвел его к машине.
Только Пэтси отказалась уехать. Только Пэтси обругала меня и сказала, что не намерена подстраиваться под мои эгоистичные планы по избавлению от Гоблина, только Пэтси осталась в доме. Последней я отправил Синди, сиделку.
– Я позабочусь о ней, – сказал я сиделке на прощание.
И вот настал момент. Было очень тихо, когда я закрыл за собой дверь в ее комнату.
– Зачем ты явился? – спросила Пэтси. – Избалованный паршивец.
Она напоминала маленькую девочку в своей кремовой ночной рубашке, с крашенными в салоне светлыми волосами, обрамлявшими ее лицо.
– Убирайся отсюда, – сказала она, – ты мне здесь не нужен. Ступай. Я ни за что не покину этот дом, что бы ты там ни творил, маленький ублюдок.
Я прочел в ее мыслях только злобу, только ревность, только ненависть, которую она и не пыталась скрыть.
– Я же сказала, мне не нужны твои деньги! Я тебя ненавижу.
И тут за ее спиной показалась полупрозрачная фигурка Ревекки, призрака из прошлого, зловредного, мстительного призрака. Зачем она сюда явилась, эта улыбающаяся Ревекка в своей безукоризненной кружевной блузке и пышной юбке из тафты? Прочь от меня, мстительный призрак. Как она вообще посмела сюда явиться? «Жизнь за мою жизнь». Я не стану тебя слушать!
Я подхватил на руки Пэтси и свернул ей шею – она даже не успела испугаться. Я убил свою мать, свою родную мать. Огромные пустые глаза. Губная помада. Мертвая Пэтси.
Я не выпил ни капли ее крови.
Кто-нибудь заметил, как я переносил ее через порог, словно невесту? Никто, кроме Ревекки, мстительной, зловредной Ревекки, парящей над кладбищем, Ревекки улыбающейся, ликующей, Ревекки в ее красивом наряде, Ревекки в виде тумана. «Смерть за мою смерть».
И ни одна душа не видела, как я положил Пэтси на дно пироги. Ни одна душа не видела, как я, выбрав место поглубже, сбросил обмякшее тело в болото. Она сразу ушла под мутную зеленую воду – и не стало больше Сладкой Пэтси. Не стало Барби. Не стало моей матери.
Никто, кроме меня, не почувствовал присутствия Ревекки. Никто, кроме меня, не услышал ее голоса: «Вот это я считаю настоящей местью: жизнь Пэтси за мою жизнь». Смех.
– Отойди от меня, сатана, – сказал я. – Я совершил это не для тебя, а для себя.
И не стало больше Ревекки, как не стало Пэтси.
Так необычно – исчез призрак, исчезла Пэтси, и вязкое смертоносное болото такое пустое. Сиротливое.
А в воде шевелились аллигаторы. Отведайте маму.
Я вернулся на пустое кладбище.
Прошло несколько часов.
И кровь моей матери застыла на моих руках, хотя они были чистые. И я солгу, когда придется объяснить, куда она подевалась, как лгал о многом другом. Квинн – убийца родной матери, Квинн – убийца утробы, которая его выносила, Квинн – убийца многих, Квинн – убийца невесты, Квинн, который перенес свою мать через порог, Квинн, который утопил Пэтси в заболоченных водах.
Я остался на ферме Блэквуд совершенно один.
Такого раньше никогда не случалось. Я стоял под деревом и, глядя на могилу, на которой будет разложен наш алтарь, спрашивал себя, сумеем ли мы заставить то злобное существо, в которое превратился мой маленький брат, сумеем ли мы заставить Гоблина, убийцу тетушки Куин, уйти к Свету.
Я закрыл глаза. Жажда становилась невыносимой. Но уже совсем скоро начнет светать. Мне нельзя было охотиться. Все равно не хватило бы выносливости. А завтра ночью разве я успею? И все же придется это сделать перед началом ритуала. Как все-таки глупо я поступил, что не отказался на время от своего горя и убийственной ненависти, чтобы успеть насытиться.
