Кэрри - Кинг Стивен (читать хорошую книгу .txt) 📗
— Я все видела. Все знаю. Да уж. Но. Я. Никогда. Этого. Не делала. Только с ним. Потому что. Он. Взял. Меня. Силой… — Она умолкла, и ее взгляд скользнул к потолку.
Кэрри оцепенела от ужаса. Мама вела себя как припадочная — казалось, на нее снизошло какое-то великое откровение, которое вот-вот ее уничтожит.
— Мама…
— В машинах… Да уж, я знаю, где они прибирают тебя к рукам. За городом. В придорожных мотелях… Виски. Этот запах… Они дышат на тебя этим запахом! — Голос ее поднялся до крика. На шее вздулись вены, а запрокинутая голова заходила по кругу, словно ее взгляд искал что-то на потолке.
— Прекрати, мама.
Слова вернули ее в некое туманное подобие действительности. Губы миссис Уайт раскрылись от удивления, и она замерла посреди кухни, будто пытаясь отыскать в этом новом мире что-то старое, знакомое, за что можно уцепиться.
— В чулан, — пробормотала она наконец. — Иди в чулан и молись.
— Нет.
Мама занесла руку для удара.
— Нет!
Рука застыла в воздухе. Мама уставилась на нее, словно не могла поверить, что она все еще там или все еще цела.
Ни с того ни с сего с подставки па столе поднялся противень с пирогом и, метнувшись через всю кухню, врезался в стену рядом с дверью в гостиную. По стене поползли фиолетовые потеки черничного варенья.
— Я иду на бал, мама!
Мамина перевернутая чашка подскочила и, просвистев у нее над ухом, вдребезги разбилась над плитой. Миссис Уайт взвизгнула и рухнула на колени, закрыв лицо руками.
— Дьявольское отродье, — простонала она. — Дьявольское отродье. Сатана…
— Встань, мама.
— Похоть и распущенность, искушение плоти и…
— Встань!
Мама умолкла и встала, все еще держа руки над головой, словно собиралась сдаваться. Губы ее беззвучно шевелились, и Кэрри показалось, что она молится.
— Я не хочу с тобой ссориться, мама, — сказала Кэрри срывающимся голосом и с трудом заставила себя продолжить. — Но я хочу, чтобы ты не мешала мне жить своей жизнью. Твоя… твоя мне не нравится.
Она умолкла, испугавшись собственной смелости. Преступная мысль наконец-то вырвалась наружу, и это было в тысячу раз хуже, чем даже то самое Грязное Слово.
— Ведьма, — прошептала мама. — Недаром сказано в Святой Книге: «Ворожеи не оставляй в живых». Твой отец делал Божью работу и…
— Я не хочу об этом слышать, — заявила Кэрри: когда мама говорила об отце, это всегда действовало на нее угнетающе. — Но я хочу, чтобы ты поняла: отныне у нас все будет по-другому. — Глаза ее блеснули, и она тихо добавила: — Им тоже придется это усвоить.
Мама продолжала бормотать что-то себе под нос.
Кэрри даже не почувствовала удовлетворения: развязка не оправдывала ее ожиданий, и от этого словно ком застрял в горле. Неуютное ощущение тяжести в животе не давало покоя, и она отправилась в подвал за спрятанным там свертком.
Конечно, так лучше, чем сидеть в чулане. Слов нет. Все, что угодно, только не этот чулан с голубым светом и удушливым запахом пота и греховности. Все, что угодно. Абсолютно все.
Она остановилась, прижав сверток к груди, и закрыла глаза, прячась от света тусклой голой лампочки, заросшей паутиной. Конечно же, Томми Росс ее не любит — на этот счет она не обманывалась. Тут, скорее, какая-то странная форма покаяния — понять это было не сложно. И откликнуться, согласиться. Ведь она лучше других понимала, что такое покаяние, — понимала всю свою сознательную жизнь.
Он сказал, что все будет хорошо, что они позаботятся об этом. Уж что-что, а она-то точно позаботится. И не дай бог им устроить какую-нибудь пакость! Не дай бог. Она не знала, от господа ее дар или от дьявола, и теперь вдруг, когда поняла, что ей все равно, ее охватило почти неописуемое чувство облегчения — словно упал с плеч тяжеленный груз, который она носила всю жизнь.
Мама наверху продолжала бормотать. Только теперь уже не «Отче наш» — теперь она читала молитву об изгнании нечистой силы.
Из книги «Меня зовут Сьюзен Снелл» (стр. 23):
В конце концов об этом даже сняли фильм. Я его видела в апреле, и, когда вышла из кинотеатра, меня чуть не стошнило. Когда в Америке случается что-то важное, кому-то обязательно хочется покрыть все сусальным золотом и украсить ленточками. Чтобы можно было забыть. И вряд ли кто-нибудь понимает, насколько это серьезная ошибка — забыть Кэрри Уайт…
В понедельник утром Грэйл и его заместитель Мортон пили кофе в директорском кабинете.
— От Харгенсена пока ничего не слышно? — спросил Мортон. Губы его при этом изогнулись в этакой уэйновской ухмылке, но все равно было заметно, что он волнуется.
— Ни звука. И Кристина перестала болтать, что ее папочка пустит нас по миру. — Грэйл подул на свой кофе.
— Но ты, похоже, не очень радуешься?
— Пожалуй. Ты слышал, что Кэрри Уайт идет на выпускной бал?
Мортон удивленно заморгал.
— С кем? С Клювом?
«Клювом» в школе прозвали Фредди Холта, еще одного из «отверженных». Весил он, дай бог, фунтов сто, но, увидев его, нетрудно было поверить, что шестьдесят из них приходится на нос.
— Нет, — ответил Грэйл. — С Томми Россом.
Мортон поперхнулся и закашлялся.
— Вот-вот, я примерно так же себя чувствовал, когда об этом узнал.
— А что же его подружка? Сюзи?
— Я думаю, это она его уговорила, — сказал Грэйл. — Когда я беседовал с ней, у меня создалось впечатление, что она очень переживает из-за своего участия в этой истории с Кэрри. Теперь она — в комитете по украшению зала, весела и счастлива. Словно пропустить выпускной бал для нее ничего не значит.
— М-м-м, — глубокомысленно отозвался Мортон.
— А Харгенсен… Я думаю, он посоветовался со знающими людьми и выяснил, что мы, если захотим, действительно можем подать на него в суд от имени Кэрри Уайт. Видимо, он решил не связываться. Но меня беспокоит его дочь.
— Полагаешь, в пятницу вечером будут какие-нибудь неприятности?
— Не знаю. Однако у Крис много подруг, которые будут на балу. А сама она таскается с этим беспутным Билли Ноланом, и у того тоже полно друзей. Из тех, что уже одним своим видом пугают на улице беременных женщин. И насколько я знаю, Крис Харгенсен вертит им как захочет.
— Ты опасаешься чего-то конкретного?
Грэйл неторопливо взмахнул рукой.
— Конкретного? Нет. Но я слишком долго уже работаю в школе и чувствую, когда дело дрянь. Помнишь игру со Стадлерской школой в 76-м?
Мортон кивнул. Три года — слишком короткий срок, чтобы стереть в памяти игру Ювин — Стадлер. Брюс Тревор был довольно посредственным учеником, но потрясающе играл в баскетбол. Тренер Гэйнс его недолюбливал, но только с помощью Тревора Ювинская школа впервые за десять лет могла попасть на региональные соревнования. Тем не менее Тревора отчислили из команды за неделю до отборочного матча, потому что во время проверки, о которой было объявлено заранее, у него в шкафчике для одежды обнаружили за стопкой книг пакет марихуаны. Разумеется, Ювинская школа проиграла со счетом 104:48 и, соответственно, не попала на региональный турнир. Этого, впрочем, никто уже не помнил, зато все помнили драку на трибунах, прервавшую четвертый период игры. Начал ее Брюс Тревор, который утверждал, что его подставили, а кончилось все тем, что четыре человека оказались в больнице. Один из них — тренер Стадлерской команды, которому съездили по голове чемоданом с аптечкой первой помощи.
— Есть у меня какое-то предчувствие, — сказал Грэйл. — Что-то должно произойти. Кто-нибудь явится с гнилыми яблоками или еще что.
— Может быть, ты ясновидящий, — ответил Мортон.
Из книги «Взорванная тень» (стр. 92 — 93):
В настоящее время большинство исследователей сходятся во мнении, что телекинетические способности являются рецессивным признаком — своего рода зеркальное отражение такой болезни как гемофилия, которая проявляется лишь у мужчин. При этом заболевании — в свое время его называли еще и «королевским проклятием» — соответствующий ген рецессивен у женщин, и его присутствие никак не сказывается на их здоровье, в то время как дети мужского пола неизменно страдают несвертываемостью крови. Болезнь передается по наследству, только если подверженный ей мужчина женится на женщине, имеющей соответствующий рецессивный ген. Если в результате этого союза рождается мальчик, у него будет гемофилия. Если же девочка, — становится носителем рецессивного гена. Надо заметить, что в отдельных случаях мужчина тоже может быть носителем рецессивного гена, ответственного за гемофилию. Но если он женится на женщине с тем же «преступным» геном, их дети мужского пола будут подвержены гемофилии.
В случае королевских семейств, когда супруги выбирались из весьма ограниченного круга лиц, вероятность передачи гена, попавшего в родословное дерево, была довольно значительна — отсюда название «королевское проклятие». В начале этого века гемофилия часто встречалась также у жителей Аппалачей и, как правило, наблюдается у представителей тех культур, где распространено кровосмешение.
В случае же телекинетических способностей носителем рецессивного гена являются мужчины. Этот ген может быть рецессивен и у женщин, но доминирует он только у них. Очевидно, Ральф Уайт был носителем. Маргарет Бригхем, по чистой случайности, тоже оказалась носителем этого гена, но поскольку нет никаких данных о том, что она обладала телекинетическими способностями, сходными со способностями ее дочери, можно с уверенностью утверждать, что у нее он был рецессивен. В настоящее время исследователи скрупулезно изучают сведения о жизни бабушки Маргарет Бригхем, Сэди Кохран — ибо, если доминантность и рецессивность телекинетических способностей проявляется так же, как и при гемофилии, то у миссис Кохран, по всей вероятности, они доминировали.
Если бы у Уайтов родился мальчик, результатом стал бы еще один носитель, и, скорее всего, передача мутантного гена на нем бы и закончилась, поскольку ни по линии Ральфа Уайта, ни по линии Маргарет Бригхем для их гипотетического потомка мужского пола не было сестер подходящего для вступления в брак возраста. А вероятность того, что он мог бы встретить другую женщину с телекинетическим геном, ничтожно мала. Ни одной из исследовательских групп, работающих над этой проблемой, пока еще не удалось выделить этот ген.
В свете обрушившейся на штат Мэн катастрофы никто не сомневается, что выделить телекинетический ген — это сейчас для медицины задача номер один. Больной гемофилией — или Г-ген — производит на свет мальчиков с недостаточным уровнем тромбоцитов. Телекинетик же — или ТК-ген — производит на свет девочек, которые подобно Тифозной Мэри, способны разрушать и уничтожать просто по собственному желанию…
