Мёртвая зона (другой перевод) - Кинг Стивен (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
2
Сара Брэкнелл продолжала работать в школе и по утрам ездила на занятия. Но остальная часть дня мало чем отличалась от того, что происходило после разрыва с Дэном: она жила в ожидании перемен.
Переговоры в Париже зашли в тупик. Несмотря на рост протестов как внутри страны, так и за рубежом, Никсон приказал продолжить бомбардировки Ханоя. На пресс-конференции он предъявил фотографии, «убедительно доказывавшие», что американские самолеты не бомбили северовьетнамские больницы, но сам передвигался повсюду только на армейском вертолете.
Расследование убийства в Касл-Роке зашло в тупик после того, как подозреваемого в нем бродячего художника, который в свое время провел три года в больнице для душевнобольных, выпустили на свободу: вопреки ожиданиям его алиби полностью подтвердилось.
Дженис Джоплин все с тем же надрывом исполняла блюзы.
Законодатели мод в Париже второй год подряд безуспешно пытались увеличить длину юбок.
Обо всем этом Сара смутно знала, будто случайно услышала голоса из соседней комнаты, где проходила какая-то вечеринка.
Выпал первый снежок, потом еще немного, а за десять дней до Рождества разыгралась такая метель, что отменили занятия в школе, и Сара осталась дома. Она сидела у окна и смотрела на летящий снег, устилавший Флэгг-стрит белым ковром. Ее короткий роман с Джонни — хотя и романом-то назвать его было нельзя — теперь уже стал частью минувшего времени года, и Сара чувствовала, как он постепенно отдаляется от нее. Ей было не по себе, словно она медленно погружалась в воду и тонула. Тонула в днях.
Сара много прочитала о черепных травмах, комах и повреждениях мозга. Полученные сведения не внушали оптимизма. Сара узнала о девочке из маленького городка в Мэриленде, пролежавшей в коме шесть лет. О молодом парне из английского Ливерпуля, который работал в доках и, впав в кому на шестнадцать лет после удара крюком портового крана, в этом же состоянии и скончался. Постепенно у этого крепкого молодого парня атрофировались все центры, отвечавшие за связь с внешним миром, волосы выпали, зрительные нервы за закрытыми веками превратились в жижу, а из-за укоротившихся связок тело приняло позу эмбриона. Вскрытие показало, что во фронтальной и префронтальной коре мозг уже не имел никаких извилин и был практически гладким.
О, Джонни, как же это несправедливо! — думала Сара, наблюдая за кружившими снежинками, которые покрывали белым саваном прошедшее лето и золотую осень. Это несправедливо! Тебя не должны удерживать насильно.
Каждые десять дней или две недели она получала письмо от Эрба Смита: у Веры были свои друзья по переписке, у него — свои. Он писал широким размашистым почерком, пользуясь по старинке авторучкой.
Мы оба живы и здоровы. Ждем новостей, как наверняка и ты. Да, я тоже покопался в книгах и понимаю, о чем ты тактично стараешься умалчивать в письмах, Сара. Перспективы вовсе не радужные. Но мы все равно не теряем надежды. Я не верю в Бога так, как Вера, но свои соображения на этот счет у меня все же есть: почему он не позволил Джонни умереть сразу, если решил не оставлять его в живых? Может, для этого есть особая причина? Не знаю, но мы продолжаем надеяться.
Потом пришло еще одно письмо.
В этом году мне приходится заниматься рождественскими подарками самому, потому что Вера считает это греховным обычаем. Именно это я и имею в виду, когда говорю, что с ней становится все труднее. Она всегда считала Рождество святым днем, а не праздником, а если бы увидела, что я написал это слово с маленькой буквы, то, наверное, застрелила бы меня как конокрада во времена освоения Запада. Вера всегда говорила, что Рождество — это праздник рождения Иисуса, а не Санта-Клауса, но раньше это никогда не мешало ей покупать подарки. Она даже любила это. А теперь постоянно твердит, какой это грех. Люди, с которыми Вера постоянно переписывается, внушают ей самые странные мысли. Господи, как же мне хочется, чтобы она снова стала нормальной. А в остальном с нами все в порядке.
На Рождество Сара получила открытку, над которой даже всплакнула:
Желаем тебе всего самого наилучшего, и если захочешь навестить двух «старых чудаков» на праздник, то гостевая спальня в твоем полном распоряжении. У нас с Верой все в порядке. Надеюсь, Новый год принесет нам всем радость, даже уверен в этом.
Сара не поехала в Паунал на Рождество. Отчасти потому, что погружение Веры в свой собственный мир неуклонно продолжалось, о чем свидетельствовали письма Эрба. Отчасти же потому, что уже не чувствовала такой тесной связи с родителями Джонни. Неподвижная фигура на больничной кровати в Бангоре некогда очень сблизила их, а теперь Сара смотрела на Джонни будто с неправильной стороны телескопа — он стал крошечным и очень далеким. Поэтому она и не поехала.
Наверное, Эрб тоже почувствовал это, и его письма стали приходить все реже и реже. В одном из них он почти открыто написал, что Саре уже пора подумать о себе: при такой красоте желающих пригласить ее на свидание наверняка найдется немало.
Но она никуда и ни с кем не ходила. Не хотела. Джин Седекки — тот самый учитель математики, что приставал к Саре на свидании тысячу лет назад, — постоянно приглашал ее встретиться, причем первое приглашение последовало неприлично быстро после катастрофы с Джонни. Джин оказался очень настырным, и Сара уже начала подумывать, что его настойчивость рано или поздно увенчается успехом. Этого следовало ожидать.
Иногда приглашали ее и другие мужчины. Один из них, студент-юрист Уолтер Хазлетт, понравился ей. Они познакомились на вечеринке, устроенной Энн Страффорд в канун Нового года. Сара предполагала пробыть там недолго, но задержалась и почти весь вечер проговорила с Хазлеттом. Хотя отказать ему в свидании было крайне трудно, она все-таки отказала, отлично понимая, чем именно он ее привлек: Уолт Хазлетт, высокий мужчина с копной каштановых волос и ироничной улыбкой, сильно походил на Джонни. Но заводить отношения с мужчиной только потому, что он напоминал о другом, было неправильно.
В начале февраля Сару пригласил на свидание механик, который чинил ее машину в городском автосервисе «Шеврон». Она уже было согласилась, но потом все же отказала. В Арни Тремонте, высоком, смуглом, статном и улыбчивом, было что-то хищное. Он напоминал Саре Джеймса Бролина, игравшего одну из главных ролей в сериале «Доктор Маркус Уэлби». А еще больше — Дэна.
Лучше подождать. И посмотреть, что будет дальше.
Но дальше ничего не изменилось.
3
Летом 1971 года минуло шестнадцать лет с тех пор, как Грег Стилсон, торговавший Библиями, забил ногами до смерти пса на захолустной ферме в Айове. Теперь он сидел в офисе своей недавно зарегистрированной фирмы по страхованию и сделкам с недвижимостью в Риджуэе, штат Нью-Хэмпшир. Грег стал солиднее, но внешне мало изменился за эти годы. Вокруг глаз появилась сеточка морщин, волосы стали чуть длиннее, правда, он по-прежнему стригся довольно коротко, чтобы прическа выглядела консервативной. Грег был крупным мужчиной, и вращающееся кресло жалобно попискивало под ним.
Он курил сигарету и с любопытством натуралиста, столкнувшегося с неизвестным науке существом, разглядывал мужчину, который удобно развалился перед ним в кресле напротив.
— Увидели что-то забавное? — осведомился Санни Эллиман, очень высокий человек — шести футов пяти дюймов. Его старая, перепачканная джинсовая куртка с отрезанными рукавами и пуговицами была надета на голое тело. На груди его висел черный нацистский железный крест. Пряжку ремня под свисающим животом украшал череп, вырезанный из слоновой кости. Из-под потертых джинсов выглядывали тупые носки тяжелых армейских ботинок. Спутанные грязные волосы спускались до плеч, блестя от пота и машинного масла. Из мочки одного уха торчала сережка в виде свастики — тоже черной и в сверкающем хромом обрамлении. На толстом пальце он раскачивал мотоциклетный шлем. На спине куртки был изображен ухмыляющийся дьявол, высунувший язык, а сверху шла надпись: «Чертова дюжина» — и под ней: «Санни Эллиман, президент».
