Гиви и Шендерович - Галина Мария Семеновна (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗

— Дурак! — орал Гиви, распугивая редких прохожих.

— Ты полегче, слушай, — угрожающе прохрипел Шендерович. — За такое и приложить могут!

Гиви только мотал головой.

— Дурак автобуса! — выкрикнул он вновь, так, что здоровенный грузчик, катящий навстречу тележку с какими-то загадочными тюками, испуганно шарахнулся в сторону. — Нэреде! Дурак! Автобуса!

Грузчик испуганно махнул рукой куда-то в сторону площади.

— Бежим! — вопил Гиви, оборачиваясь на ходу, чтобы проверить, держится ли в кильватере Шендерович.

— Во дает! — ошеломленно бормотал Шендерович, наращивая темп, — вот он, Кавказ! Вот она, кровь горячая! Ишь, как играет!

Автобус лениво полз им навстречу по раскаленному гудрону, пуская струйки сизого дыма.

За проезд не заплатили.

Сэкономили на билеты в музей.

Но тут вышла накладка — когда они, распугав горлиц, пронеслись по парку, безжалостно топча хрупкие кружевные тени акаций, отдыхающие на брусчатых дорожках, вожделенная цель так и осталась недостижимой. Музей оказался закрыт.

Надпись на трех языках внаглую лгала о том, что музейный комплекс закрыт на профилактику. Профилактика была какая-то уж очень специфическая, потому что внутрь, подныривая под бархатные канаты, то и дело проходили деловитые люди в гражданских костюмах. У некоторых пиджаки заметно оттопыривались под мышками.

— Ишь, какой шухер поднялся! — восхищенно прошептал Шендерович.

Гиви заскрипел зубами.

— Спокойней, джигит! — пробормотал Шендерович, рассеянно оглядывая местность. — Нам что надо? Нам определиться надо. Эх, старушку бы!

— Извращенец, — сухо заметил Гиви.

— Я ж не для удовольствия. Я ж для дела. Старушек, крыс музейных опросить — может, видел ее кто. Свидетели, свидетели нужны! А эти суки всех разогнали. Где сторожа? Где билетеры? Где музейные работники?

Гиви поник в безнадежности. Пропала! Пропала надежда выйти на след белокожей, луноликой, золотоволосой гурии, чьи бедра, как снопы пшеницы, уста, что медоносные соты, глаза — что прохладные горные озера… О, эмир обольщения, о, ханым сладострастия, о, госпожа моя, растаявшая во мраке…

— Миша, — застенчиво спросил он, отводя глаза от двух спаривающихся горлиц, — а в Турции с гаремами — как?

— У нас — никак, — печально отозвался Шендерович, — нет у нас денег на гарем. У нас даже, извиняюсь, на полиандрию не хватит… простым русским языком выражаясь, мы одну на двоих и то не снимем.

— Да я не то имею в виду! Может, слушай, Алку не потому похитили? Может, ее за красоту похитили? В гарем спрятали?

— Алку? — удивился Шендерович, — Это ж надо быть полным идиотом, чтобы похищать ее, на свою голову! Он же потом локти кусать будет! Да она от гарема камня на камне не оставит.

Он с тоской проследовал взглядом к распахнутым дверям, где лениво обретались два дюжих охранника. Гиви вздохнул. Эх, подумал он, зажмурившись, ладно уж, пусть бы лучше гарем…

— Мишенька! — раздалось у него над ухом.

Он открыл глаза.

Пересекая площадь, перебирала по брусчатке полными ножками, одетыми в лаковые черные туфельки, Варвара Тимофеевна.

— Мишенька! — вновь обратилась она к Шендеровичу (Гиви подозревал, что его собственное имя так и осталось для нее тайной, покрытой мраком), — ты тоже Аллочку ищешь?

— А то! — угрюмо согласился Шендерович.

— Вот и мы ее ищем. Юрочка беспокоится.

Капитан, доселе укрывавшийся в неверной тени акации, выплыл на свет, неприязненно покосившись на Шендеровича. Поздоровался, однако, вежливо.

— Слышали уже? — спросил он, кивнув в сторону деловито сновавших у дверей сыщиков. — Стелу украли.

— Слыхали, — не менее неприязненно отозвался Шендерович. Почему-то появление капитана ему явно не понравилось. — Эти… в чулках.

— Из не очень достоверных источников сообщают, что это курдская рабочая партия была, — не уступал капитан. — Что они таким образом решили привлечь внимание к бедственному положению национальных меньшинств. А заодно и партийную кассу пополнить. Говорят, вчера по городу волна аналогичных ограблений прокатилась. Они таким образом от музея внимание отвлекали.

И, сменив гнев на милость, заметил.

— Вас тоже наверняка курдская рабочая партия ограбила. Почерк везде один.

— Курдская, да? — холодно переспросил Шендерович, — интересно, почему не Серые Волки?

— Сущности, как сказал старина Оккам, — пояснил капитан, — не следует умножать без необходимости. Серые Волки пока отдыхают.

Он вздохнул.

— Я вот что думаю. Алла Сергеевна скорее всего случайным свидетелем оказалась. Они и устранили ее. Я уже в полицию обратился.

— Да? — насторожился Шендерович.

— Разумеется. А что толку? Тело не найдено, свидетелей похищения тоже нет. Они говорят, закрутила она с кем-то, увлеклась, с кем не бывает…

— Вы ж и сами… — вставил, было, Шендерович.

— Я? — удивился капитан. — Никогда! Алла? Сергеевна? Нет, Михаил, как вас там, по отчеству — Аронович?

— Абрамович.

— Нет, Михаил Аронович, это на нее не похоже. Не тот она человек, Алла. Образованнейшая девушка, исключительно порядочная, это же сразу видно. Нет-нет, я вам говорю. Опишите еще раз, как оно было, Варвара Тимофеевна. Подошел он к ней? Как выглядел? Из местных, говорите?

— Да вроде из местных, — задумалась Варвара Тимофеевна. — Сам смуглый такой, нос крючком, глаза горят.

— А одет как, мамочка? — спросил Шендерович. — Прилично одет?

— Я ж говорю! Белый такой пиджак, навроде вашего, Юрочка, и на шее платок красный. А вот говорил он с таким проноунсом…

— А! Так он говорил что-то? — заинтересовался капитан, — а что именно?

— Да я уж точно и не помню. Они у этого срако… у гроба стояли, а он ей и говорит, мол, как я счастлив, что вас увидел, нежданно-негаданно… вот, мол, как Аллах пути сплетает и расплетает. Профессора какого-то поминал, Москву, семинарию какую-то. Говорит что-то, улыбается. И вышли. Вдвоем и вышли.

— Он главарем был, этот тип, — предположил капитан, — а под профессора наверняка маскировался. Легенда у него такая. И к нам он приезжал исключительно с подрывными целями. Пойдемте, Варвара Тимофеевна, голубушка. Поможете следствию. Полиции нужен словесный портрет.

И он решительным шагом двинулся по направлению к охраняемому входу, увлекая за собой растерянную Варвару Тимофеевну. Вид у капитана был очень внушительный — охранники расступились, пропуская его в здание. На ходу, обернувшись, он сухо бросил:

— Ждите здесь.

И исчез в прохладном чреве музея.

Наверное, ему там виски с содовой нальют, — с завистью произнес Шендерович. — Со льдом.

— Ах, брось, Миша, — устало вздохнул Гиви, — не до того.

И подпрыгнул на месте — ему на плечо легла чья-то смуглая сухая рука.

— Эфендим, — сказал тихий голос!

Гиви обернулся.

Человек, маячивший у него за спиной, вполне мог сойти за очень загорелого европейца. И одет он был вполне по-европейски — в приличную черную пару, при узком галстуке. Единственным экзотическим дополнением к костюму служила красная феска с лихой кисточкой.

— Эфендим, — повторил человек. — Месье… э…

Он вновь окинул внимательным взглядом партнеров и неуверенно предположил:

— Господа?

— Во-во, — мрачно подтвердил Шендерович, — Типа того.

— Ох, как мне повезло, — произнес их новый знакомец по-русски, но с явным акцентом.

«С проноунсом» — вспомнил Гиви характеристику Варвары Тимофеевны.

Он опустил взгляд, подозрительно разглядывая обувь незнакомца, но на ногах у него были черные блестящие остроносые ботинки — новенькие.

Эх, не тот, подумал Гиви.

— Господа, — уже увереннее повторил человек. — Пардоне муа… я бы хотел поговорить с вами… тре импотан… очень важное дело. Очень серьезное.