Гниль и руины - Мэйберри Джонатан (читать книги полностью .TXT) 📗
Парень не поделился с друзьями тем, что ему рассказал брат, но взглянул на Зака, который сидел на крыльце магазина и просматривал десяток купленных колод. Зак заметил его взгляд и странно улыбнулся, а потом склонился над картами.
Бенни пожал плечами, погруженный в воспоминания о «Руинах». Пока он рассказал только Никс и не видел ее с тех пор, как она вышла из их сада. Ее отсутствие походило на пустую дыру в его теле, но он отказывался об этом думать.
Коллекция зомби-карт Чонга была самой большой, в основном благодаря двум кузенам, которые их собирали, и они обменивались повторяющимися экземплярами. Коллекции Морги и Бенни были добротными, а вот у Никс карт было мало. Она была бедной и не принимала деньги, хотя, если Бенни отдавал ей повторяющиеся, она всегда их с удовольствием забирала.
— Сохранишь что-нибудь для Никс? — спросил Чонг, когда Морги разорвал вторую колоду.
— Зачем? — рассеянно спросил Морги, глядя на надпись на задней части карты с полицейским из Сан-Антонио, который стрелял в зомов, прорываясь сквозь них на патрульной машине. Фигуры на карте были маленькими, но сцена полностью заворожила Морги.
Чонг и Бенни переглянулись над его опущенной головой и пожали плечами. Иногда Морги мог быть тупым, как глинобитная стена.
Они открыли все свои колоды и сидели в тени крыльца, раскладывая их и читая надписи, обмениваясь повторяющимися и хвастаясь картами, которых не было у других. Бенни смеялся, шутил и болтал с ребятами, но, рассматривая карты, чувствовал, насколько фальшива и хрупка его улыбка. Он хотел чувствовать себя так, как чувствовал прежде, и бесился, что приходилось притворяться.
— Эй, ты вообще слушаешь? — спросил Морги, и Бенни повернулся к нему, услышав вопрос, точно эхо.
— Что?
— Джо Внимательный, — пробормотал Чонг.
— Я спросил, что между тобой и Никс?
— Никс? — Бенни напрягся. — Что между мной и Никс?
— Она на этой неделе каждый день приходила к тебе домой, а теперь не тусуется с нами. Она за лето не упустила ни одной карты. Что случилось?
Морги улыбался, но улыбка была скромной.
Бенни заставил себя беззаботно пожать плечами.
— Нет, все круто. Она просто была другом.
— Каким другом?
— Просто другом, Морги. — Бенни понимал, что этот ответ ничем не поможет. Он вздохнул. — Слушайте, мы все знаем, что Никс запала на меня, а ты запал на Никс. Большая новость. У меня ничего нет к Никс, и в том, что последние два дня ее не видно, есть причина — я думаю, она об этом знает и переживает. Мне жаль, но ничего с этим поделать не могу. Поэтому, если хочешь сделать шаг, сейчас довольно удачный момент.
— Нет, не удачный, — произнес Чонг, не отрывая взгляда от карты, которую читал. Остальные посмотрели на него. — Никс, наверное, сейчас чувствует себя совершенно дерьмово. Ей нужен друг, а не человек, который дышит в спину или преследует ее, как возбужденная собака.
— Что ты сказал? — спросил Морги, прищурив глаза.
Чонг повернулся к нему.
— Что именно тебе было непонятно?
— Я не преследую ее, как возбужденная собака. Мне нравится Никс. Очень.
Чонг что-то проворчал и продолжить читать.
Морги ударил Бенни в плечо.
— Ау! За что это? — спросил Бенни.
— За то, что морочил Никс голову! — прокричал Морги. — Теперь она станет унылой и похожей на девочку, будет плакать в своей комнате и писать в дурацком дневнике.
— Господи, — сказал Бенни, обращаясь к Чонгу и вселенной за помощью. Чонг попытался скрыть улыбку, притворяясь, что читает карту.
Они пять минут сидели в тишине, каждый в той или иной степени увлекся картами и думал о Никс, но притворялся, что это не так.
Чонг ткнул Бенни локтем, и он, повернувшись, увидел, что друг протягивает ему карту.
— Ты почти знаменит, — сказал он.
На картинке был изображен молодой парень, стоящий спиной к изрешеченной пулями стене, но вместо пистолета держал в руках катану.
Том.
— О, черт, не поступай так со мной, — сказал Бенни.
Чонг улыбнулся.
— Я думал, вы с Томом поцеловались и помирились. Думал, вы теперь лучшие друзья.
— Да, а свиньи умеют танцевать чечетку, — пробормотал Бенни, взяв карту. Перевернул ее и вслух прочитал надпись на оборотной стороне. — Карта номер 113: Том Имура. Том, житель Маунтинсайда, — первоклассный охотник за головами, который предпочитает, чтобы его называли «специалистом по упокоению». Он известен в «Гнили и руинах» благодаря своему спокойствию и быстрому, как молния, мечу.
Бенни вернул карту.
— Кажется, меня сейчас стошнит, — сказал он.
Чонг притворился, что читает с карты.
— Брат Тома, Бенни, известен всему миру благодаря отвратительным газам и отсутствию индивидуальности. Чувак, у них есть твой номер.
— Иди к черту, — предложил Бенни.
Морги взял карту и попытался побить комментарий Чонга, но ничего не придумал, кроме нескольких бессвязных вульгарных и язвительных выражений.
— Я убью Тома за это, — сказал Бенни. — Господи, на зомби-карте. Кем он себя возомнил?
Чонг убрал карту в свою толстую колоду.
— Что с тобой? Ты должен с ним работать. Разве вы в «Руинах» не проходили нечто вроде поиска видений? Ты вернулся каким-то угрюмым и замкнутым. Что случилось?
— Я это пережил, — ответил Бенни.
— Нет, я имею в виду, что произошло там?
Бенни лишь покачал головой.
— Ну же, чувак, — сказал Морги. — Поделись с нами всеми кровавыми подробностями.
Это были неправильные слова, и Бенни почувствовал, как скрутило живот, а мозг начал подкидывать изображения Гарольда Симмонса, слепые глаза старика Роджера и дергающиеся тела зомов в повозке. Чонг уловил изменения в выражении его лица и, пока Морги не успел вставить еще что-то, передал Бенни последнюю закрытую колоду.
— Будь любезен, возможно, в этой есть карта с твоим уродливым лицом.
Бенни выдавил улыбку и разорвал обертку. Первые карты он уже видел раньше. Была и новая — с известным зомом, которого звали Ларри Кинг, но Бенни не мог назвать разницу между изображениями до и после. Он перевернул последнюю карту. На ней был изображен не охотник за головами и не известный человек, который стал зомом или погиб. Это была одна из уникальных Карт Погони — одна из шести, которые попадались так редко, что у ребят на всех было только две таких карты.
— Что там? — спросил Морги, пытаясь придвинуться, но Бенни убрал карту. Это действие вышло странным, и Бенни вдруг показалось, что он вышел из этого момента, из этого места, и стоял где-то в стороне. На месте, где дул горячий и сухой ветер, а птицы не пели на умирающих деревьях; где белые кости лежали на земле, а небо было таким же грозным и темным, как краска на стволе ружья.
Бенни уставился на карту. Не на слова, а на изображение. Смотрел на девушку его возраста, может, на год старше. На ней были старые поношенные голубые джинсы и грубые кожаные мокасины. Блузка порвана, заштопана и слишком мала ей, когда-то на ткани были изображены яркие полевые цветы, но теперь они так потускнели, что стали напоминать цветы в тумане. Волосы девушки настолько выцвели на солнце, что выглядели белоснежно-белыми, а кожа стала коричнево-золотистой, как мед. Девушка носила кожаную кобуру с небольшим пистолетом на левом бедре, и нож в выцветших ножнах — на правом. У нее было копье, неумело вытесанное из длинной черной трубы, обернутой в кожу и увенчанной лезвием штыка морской пехоты. За ней шествовала куча мертвых тел. Изображение было невероятно реалистичным — скорее, как фотография, а не картина, но фотоаппаратов не существовало уже много лет.
Но внимание Бенни привлекло выражение ее лица. Похоже, художник ее знал, потому что поймал смесь эмоций на красивом лице. Полные губы сложились в жесткую линию из-за злости или, возможно, неповиновения. Подбородок гордо поднят. Но в карих глазах такая глубокая и древняя печаль, что у Бенни перехватило дыхание. Парень понимал эту печаль. Она заволакивала взгляд брата каждый день, и с момента возвращения из маленькой деревни на горном склоне эта печаль омрачала глаза, которые утром и вечером смотрели на него из зеркала в ванной.
