Сын Розмари - Левин Айра (онлайн книга без .TXT) 📗
— Мама Энди, — в каком-то священном ужасе произнес он. — Мне даже не верится…
Дежурный в холле отсутствовал. Возможно, парню успели подсказать, что ему самое время прогуляться в туалет и подольше мыть руки.
— Джо, — решительно сказала Розмари, — иногда слава и впрямь ударяет мне в голову. Но вообще-то я хорошо осознаю, что Энди не Иисус, а я не дева Мария. Меня зовут Розмари, фамилия моя Рейли, и я родом из Омахи. Мужчины в нашей семье университетов не заканчивали, зарабатывали на жизнь физическим трудом, должали мяснику и булочнику. Словом, я не графского рода.
Джо сделал глубокий вдох, выдохнул короткое «Ясно!» — решительно обнял Розмари и приблизил свой рот к ее рту. Она с готовностью обвила руками его шею, и они слились в долгом поцелуе.
Когда они разъединились, она улыбнулась ему, достала из свой сумочки карточку-ключ, вставила ее в прорезь замка и открыла дверь.
Повинуясь указующей ладони, Джо вошел первым. Розмари последовала за ним и заперла за собой дверь.
В гостиной она достала из бара две миниатюрные бутылочки «Реми Мартена» и два бокала. Они сели на софу, чокнулись, выпили — и долго-долго обнимались и целовались в едва освещенной комнате.
После очередного поцелуя, нежно гладя ее щеку, Джо произнес:
— Должен тебе кое-что сказать… С тех пор как я расстался с Ронни, я вел отнюдь не монашеский образ жизни. А поскольку кругом гуляет такая зараза, я считаю своим долгом провериться, прежде чем мы… ну, ты понимаешь… Не хочу подвергать тебя риску. Но у меня есть предложение. Буду рад, если ты согласишься.
— Что за предложение?
— Насчет новогодней ночи. Все мы будем торжественно зажигать свечи по случаю наступления двухтысячного года — и вам с Энди придется делать это перед камерами и при огромном стечении публики. Поскольку это будет в семь часов вечера по нашему времени, то мы с тобой могли бы зажечь свечи еще раз — уже в полночь, будучи только вдвоем. Пару лишних свечей я уж как-нибудь припасу.
— Замечательно придумано, Джо, — с улыбкой согласилась Розмари.
Они снова слились в долгом поцелуе.
— По-моему, это здорово — начать новое тысячелетия с хорошего… м-м-м! Розмари рассмеялась.
— Давай выпьем за грядущий хороший «м-м-м!» — сказала она.
— Полагаю, по количеству секса первая ночь двухтысячного года переплюнет любую ночь в предыдущие десять веков. Как только потухнут свечи, все побегут по койкам — и такой скрип пойдет по всей планете!
Тут они весело чмокнули друг друга в губы и уже на пару расхохотались.
Отсмеявшись, Джо сказал:
— Вот уж никогда не думал, что между нами может что-нибудь быть. Приятнейшее чудо, черт возьми!
— А для меня это не сюрприз, — весело заявила Розмари. — Когда я увидела тебя в первый раз, то сразу решила: старичок, но какой сексуальный!
— Ну, спасибо, Розмари. Всем комплиментам комплимент!
— Да ты не дуйся. Я ведь тогда по инерции продолжала считать, что мне тридцать один… Впрочем, я и сейчас временами забываю о своем реальном возрасте.
— И правильно делаешь. Целуешься ты как восемнадцатилетняя.
— Правда? — сказала она и отставила бокал, чтобы поцеловать Джо еще раз.
Глава 10
Несмотря на то что они с Джо промиловались далеко за полночь, следующим утром Розмари проснулась рано и со свежей головой.
А возможно, она проснулась такой свежей именно оттого, что они с Джо промиловались далеко за полночь. Похоже, она почти позабыла, насколько это приятно — быть в близких отношениях с мужчиной, даже в тех жестких границах, которые установил милый и деликатный Джо. Она не в обиде на него. Отнюдь. Ей даже по вкусу такое неспешное, поэтапное возвращение к сексуальной жизни: ведь как-никак она не была с мужчиной целых семь лет — и это по ее часам, а если добавить двадцать семь лет комы, то выйдет тридцать четыре года без секса. Тридцать четыре года. От одной мысли рехнуться можно!
Она заранее предвкушала прелесть новогодней ночи с Джо.
Сегодня у нас что? Четверг, девятое декабря. Надо бы поговорить с ним. Сколько времени займет полная медицинская проверка? Точно ли он уложится до Нового года? И какую форму будут иметь их романтические отношения до намеченного свидания в постели? Ведь им, как умудренным жизнью людям, пожалуй, должно вести себя с подобающим достоинством, без юношеских выходок…
А впрочем, о радостях новогоднего секса можно будет подумать и позже, благо время не поджимает. Сейчас есть вещи более насущные. К примеру, поучаствовать в том, чтобы подготовка к зажжению свечей прошла без сучка и задоринки и чтобы нигде в мире не вышло осечки.
И опять, стоило только Розмари подумать о зажжении свечей в новогоднюю ночь, как ее воображению вновь представилось это великолепное событие, красота и символическое значение которого снова и снова потрясали ее до глубины души.
Не далее как во вторник она узнала дополнительные захватывающие дух детали. Оказывается, восемь миллиардов зажженных свечей будут снимать из космоса два спутника! Картинки с орбиты пойдут по телевидению — и одновременно, в прямом эфире, прозвучит на всю планету концерт, в котором примут участие «Бостон-Попе» и Большой мормонский хор.
Даже если Энди отнюдь не ангел, то он, безусловно, величайший художник, ибо это всепланетное зажжение свечей было по сути своей гениальным творением суперсовременного концептуального искусства, понятным и полным значения для всего человечества, а не для группки высоколобых любителей искусства.
Конечно, Энди слегка чокнутый…
Но ведь известно, что у редкого настоящего художника крыша на месте!
Только чокнутый позволил бы себе так непристойно прижиматься к матери во время танца. Добрая дюжина людей могла заметить…
Он мог бы по крайней мере не выкидывать свои фокусы где попало!
Хотя бы не на людях!
Нет, очевидно, она просто обязана еще раз переговорить с ним и попытаться образумить его раз и навсегда.
Розмари раздвинула занавески. В лицо ударили потоки солнечного света. Перед ней, внизу, расстилалась Пятая авеню. Боже, сколько солнца!
Никогда в жизни она не видела такого яркого света!
И такого количества бегунов!
Охота же им всем спозаранку, в холодное декабрьское утро!.. По дорожкам парка в обоих направлениях трусили люди в спортивной форме, некоторые даже в шортах — с голыми ногами. Бр-р! Самой холодно становится! Как же надо быть сдвинутым на своем здоровье, чтобы так терзать себя перед длинным напряженным трудовым днем!..
В следующий момент Розмари уже натягивала теплые леггинсы и свитер. Шарф вокруг шеи, мягкая шапочка с опущенными полями, солнцезащитные очки, чтобы не узнали, — и вперед! Через пять минут она бежала в толпе утренних нью-йоркских безумцев, в глазах которых прочитывалась решимость при необходимости даже умереть в борьбе за свое здоровье. У большинства были на груди значки с надписью «Я люблю Энди». Изредка встречались более оригинальные декларации типа «Я люблю Моцарта» или же признания в любви к шоколаду, сексу или Лонг-Айленду.
Никогда Розмари не чувствовала себя такой умиротворенно-счастливой!
Весело напевая что-то про любовь и кровь, она бежала все дальше и дальше… пока не сообразила, куда несут ее ноги.
Розмари была у западного входа в Центральный парк. Неподалеку находился «Брэм». Она подняла глаза… И действительно, вот он — край покатой крыши, а дальше башенки, наполовину скрытые ветвями высоких деревьев. Но тот ли это особняк? Как разительно он изменился! Он посветлел — и стал почти неузнаваемым.
Розмари пропустила машины и перебежала через дорогу.
С непривычки она устала, кололо в боку; пришлось перейти на быстрый шаг.
Она спустилась по улице, идущее с уклоном вниз, повернула направо, потом налево — и вот он, массивный кирпичный дом в помпезном готическом стиле. Да, это он, до боли знакомый Брэмфорд.
Вблизи стало ясно, что дом не покрасили, а просто каким-то образом почистили, применив какую-то хитрую современную технологию. И он из закопченного мрачного монстра превратился в веселенький особнячок — что-то вроде молодящегося дородного старика, который норовит глядеть юным козликом. Темный волчище Брэмфорд превратился в бледно-розового ягненка. Жутковатые горгульи напрочь срезали. На шпице развевался огромный звездно-полосатый флаг.
