Луна во второй четверти - Галина Мария Семеновна (читать книги без регистрации TXT) 📗
— Дурак ты, Ваня… — Женщина продолжала тихонько всхлипывать, прижавшись к его колену. Губы ее тронула странная торжествующая улыбка.
… На сходнях темнели пятна с неровными краями. Варвара ступала осторожно, на негнущихся ногах, стараясь не наступать на эти пятна…
Бердников сидел, уронив двустволку на колени. Лицо его было пустым, бессмысленным, словно вместе с исполненной жаждой мести из него вытекли и жизнь, и разум.
Меланюк лежал рядом с ним, касаясь рукой его руки, точно их объединяло странное братство…
Варвара опустилась на колени, вместе с пониманием пришла жалость…
— Игорь Оскарович!
Меланюк пошевелился, поймал их лица взглядом, обретшим способность видеть близкие предметы…
— Я так устал, — пожаловался он.
— Ах, ты!
Иван отвел ногу в жестком сапоге, но Катерина проговорила:
— Оставь, Ваня!
И такая власть, такая сила была в ее негромком голосе, что тот так и застыл с поднятой ногой…
— Я не хотел… кровь… просто не мог… — Меланюк прикрыл глаза, вновь открыл, обвел их виноватым взглядом, — Вернуться… надо было вернуться… Полнолуние…
— Господи! — прошептала Варвара, вглядываясь в лицо умирающего, — Ты только погляди…
— Что?
— Нет… показалось…
Взвыла собака.
Пудик, сопровождаемый жавшимся к ноге псом, приблизился вразвалку, заложив руки в карманы…
— Ну? — мрачно спросил он, — и что тут, блин, творится?
Эпилог 1
Вагон был, как и положено общему вагону, сырой и грязный. И полупустой. В сумраке в дальнем конце его дремали сборщики брусники, положив под голову рюкзаки и поставив в угол грабли, изогнутые, точно кошачья лапа…
Пудик устроился внизу, свернувшись калачиком. В ногах у него, тоже свернувшись калачиком и положив голову на передние лапы, лежал Бардак в новеньком, скрипучем ошейнике, время от времени свет от проплывающих придорожных фонарей попадал ему в глаза и тогда он лениво моргал…
Лера спала на верхней полке, лицо ее во сне было пустым, ничего не выражающим; на боковой полке, отвернувшись от всех, дремал Анджей, подложив под голову свернутую куртку. От самой Чупы он не сказал никому ни слова. Не хочет с Лерой объясняться, наверное, думала Варвара. И та тоже — молчит. Интересно, чья возьмет?
Вещей у них не было — лишь одна-единственная потрепанная сумка, которой снабдил их на прощание Иван; все имущество сгорело там, в доме…
— Так значит, — Артем растерянно пожал плечами, — Оборотень?
— Выходит, так!
— Оборотень… надо же… все равно… мне не верится!
— Ну, ты же видел…
— Мы все видели. Массовый гипноз. Слышала про такое?
— Не знаю, Темка, — вздохнула Варвара, — по-моему, самый обычный оборотень. Я подозревала что-то такое. Но тоже думала, у меня просто крыша поехала. Ну, как в это поверить?
— Меланюка подозревала? — удивился Артем, — он же такой был… такой… и к тебе, знаешь, как относился!
Да, подумала Варвара — единственный, кто ко мне здесь относился по-человечески, это Меланюк. Забавно. А ведь Темка его любил. Старался подражать во всем, считал настоящим ученым. Вообще — настоящим. Бедный Темка, вон как оно все обернулось!
Варвара покачала головой.
— Я на Катерину грешила. Ведь и Федор бедный… да и сам Иван, похоже, так думал.
— А вот Мишка этот, Кологреев, думал, что мертвец шалит, — тихонько заметил Артем.
— Так это Иван слухи распускал, — предположил Пудик, — чтобы Катерину отмазать!
— Ага. Он-то отлично знал, что Маркел Баженин, оборотень и колдун, тихо-мирно лежит себе в могиле. Но был уверен, что вся сила его перешла к Катерине.
— Поэтому они, значит, и не съехали оттуда?
Нам и тут хорошо — вспомнила Варвара.
— Ну да. Спрятались от людей. Ну и жизнь он им устроил, скажу я тебе! Тюремный режим. Глаз с нее не спускал. Особенно после того случая, с той семьей. Даже брата родного не пожалел, держал подле себя — чтобы тот присматривал за Катериной во время его отлучек.
— То-то Федор так Катерину ненавидел!
— Иван тоже ненавидел.
— Здрасьте вам! Он же ради нее невинного человека убил!
— Все равно. И ненавидел… И любил… Наверняка она клялась и божилась, что не виновата, что это не она, но он не сумел ей поверить… Да и на кого еще он мог подумать?
— Ага, — флегматично кивнул Пудик, — теперь-то все наоборот — он сидит, а она его, значит, ждет. Только я так думаю, его скоро выпустят. Постановят, что в порядке самозащиты. Поскольку этот Бердников сумасшедший серебряными пулями мирных туристов мочил.
Варвара задумалась:
— Вот выпустят его, она его дождется, переберутся в Чупу. Хотя бы на зиму. Катерина давно мечтала о стиральной машине…
— И станут они жить-поживать, да добра наживать, — поведал Пудик, — Все потому что оборотней не бывает!
— Да ты что, Сашка? — удивилась Варвара, — да ты ж сам видел!
— Ничего я не видел, — отрезал Пудик, — маньяк был этот ваш Меланюк. Маньяк-убийца! У него в полнолуние крыша ехала, вот и все. И тогда, восемь лет назад — приехал сюда и слетел с катушек. Север на него так действовал, говорю вам. Сам-то не помнил ничего — про то, как их зубами рвал. Бывает такая механика.
Варвара помолчала.
— Не знаю. Если сначала и не помнил, то вспомнил. Ведь пытался нас спасти. Когда все о себе понял… Хотел, чтобы мы немедленно уехали оттуда, пока он не… А тогда, у причала… видимо, почувствовал, что на него накатывает. Отослал от себя. Я думаю, в какой-то степени… он был рад, что все кончилось.
Артем досадливо покрутил головой.
— Так он становился волком или нет? На самом деле?
— Как Вадим тогда говорил — ликантропия? Мы этого теперь никогда не узнаем. Да и какая разница?
— Он и Вадима убил, так выходит? — напирал Артем, — не верю!
— Да что ты, как Станиславский. Не верю, не верю… А кто его убил, по-твоему?
— Они, — рассудительно заметил Пудик, — понятное дело, все на Бердникова списали. Одно убийство, два — какая разница? Да и тому уже все равно было, бедняге. Только есть у меня сомнение. Не убивал Бердников Вадьку. Зачем? Он, типа, тоже по натуре не убийца. Мономания у него была — он Меланюка пас, а до Вадьки ему и дела не было. Да еще вот так — камнем по голове, да притопить… Не та психология.
— Такой ты у нас великий психолог!
— Да, — необидчиво подтвердил Пудик, — такой психолог.
— Это все-таки Меланюк, Темка. Может, Вадим тогда, перед рассветом, увидел что-то. Вот он и избавился от свидетеля.
— Ты бы видела его лицо, когда мы нашли Вадима! — упорствовал Артем, — Так сыграть невозможно!
— Может, он вообще не помнил, как убивал! Когда был ну, волком…
— Волки, как правило, не бьют камнем по затылку. Нет у них такой продвинутой привычки. И воды боятся.
Они молча посмотрели друг на друга. Пудик, нахмурившись, надвинул на лоб неразлучную шапчонку. Потом сказал:
— А! Понял!
— Ты тоже? — печально спросил Артем.
Они, словно по команде, повернулись к боковой полке. Поезд чуть замедлил ход — по лицам проносились полосы, отброшенные тусклыми фонарями, лес расступился, на мокром косогоре выплыла из тьмы залитая дождем бревенчатая постройка, выплыла и пропала. В ряду темных окон одно было завешено розовой занавеской и мягко светилось.
И тут люди живут, — ни с того ни сего подумала Варвара.
— Вы чего, мальчики?
— Ничего, — пожал плечами Пудик, — ты это… посиди тут, ладно?
Анджей не спал. Сидел на своей полке, молча смотрел на них.
Пудик тоже смотрел на него, прищурив и без того узкие глаза.
Потом сказал:
— Выйдем.
В тамбуре было сыро и грязно. Дверь лязгала при каждом толчке. Из туалета воняло хлоркой.
Анджей засунул руки в карманы, привалился к стенке.
— Ну что?
— Ты сказал, он часы у тебя одолжил? Механические?
— Ну да, — спокойно подтвердил Анджей.
— У него были часы на руке, Анджей. Его часы, на батарейках.
— Он сравнить хотел, — пояснил Анджей, — мол, одни должны обязательно остановиться. Вы чего?
