Идущие - Литтл Бентли (читать хорошую книгу txt) 📗
Нет. Если есть шанс, что медсестра все еще находится в доме, что с ней что-то случилось и он может оказать ей помощь, – ее нужно искать.
Майлс быстро заглянул на кухню, щелкнув выключателем. Пусто. Развернувшись, он прошел по коридору, заглядывая в ванную, в гардероб, в свой кабинет. Пусто.
Дверь в комнату отца осталась открытой. Он не мог не заглянуть туда. Боб по-прежнему ходил по периметру – голый, мертвый, в ковбойских ботинках. Вот он сделал поворот, Майлс увидел застывшие невидящие глаза на неподвижном лице и отвел взгляд. Осталось проверить последнее помещение – его собственную спальню.
Он уже был готов к худшему – распотрошенное, разорванное на куски, как Монтгомери Джонс, тело медсестры, лежащее на его кровати, – но, включив свет, не обнаружил ничего. Слава Богу. В хозяйской ванной комнате тоже ничего не было, и наконец он с удовлетворением мог констатировать, что Одра покинула дом.
Оставив включенным свет, он вернулся к отцовской комнате и заглянул еще раз. Он по-прежнему чувствовал на руках холодную рыхлость его кожи. Внезапно мелькнула мысль – несмотря на движущееся и как бы одушевленное тело, он уже не относится к нему как к телу отца. Это оболочка, действующая, но пустая, и той сущности, которая была Бобом, более не существует.
Он вернулся в гостиную, включил телевизор, чтобы хоть какой-нибудь звук создавал ощущение жизни в доме, и стал ждать.
Ральф и двое помощников из службы окружного коронера приехали первыми, хотя и опоздали минут на двадцать.
Вскоре появился и Грэм. Оба его приятеля, равно как двое других мужчин, были явно шокированы видом Боба, вышагивающего по комнате. Натягивая перчатки и хирургическую маску, Ральф быстро спрашивал, когда случился удар, какова была глубина поражения мозга и уверен ли он, что Боб мертв.
Майлс бегло посвятил его в историю отцовской болезни, рассказал о том, как приехал с работы и обнаружил забаррикадированную дверь и брошенный дом.
Облачившись в защитные доспехи, Ральф с помощниками пошли в комнату. Двое мужчин крепко держали Боба, а Ральф энергичным движением сделал инъекцию какого-то лекарства в предплечье отца, поскольку эта часть тела не проявляла никаких признаков подвижности. Сделав это, он тут же отошел в сторону. Помощники еще некоторое время с видимым напряжением продолжали удерживать тело, стремящееся продолжить движение.
Не прошло и минуты, как отец повалился лицом вперед. Ральф сменил одного из помощников, молодого здоровенного интерна по имени Мёрдок, и поддерживал Боба, пока помощник бегал за носилками. Тело уложили и крепко привязали.
– Что ты ему вколол? – спросил Майлс.
– Очень сильный мышечный релаксант.
– Он... мертв?
– Да, – с выражением полной опустошенности ответил Ральф. – Мертв.
– Ты понимаешь, в чем дело?
– Нет, – пожал плечами приятель.
– Никогда с таким встречаться не доводилось?
– Должен признаться, нет.
– Только не сообщай об этом в «Уикли Уорлд ньюс», – обернулся Майлс к Грэму.
– Скажи об этом своему другу доктору. Если будет какая утечка – имей в виду, это из офиса коронера, а не от меня.
– Можно оставить это в тайне? – обратился Майлс к Ральфу.
– Безусловно. По крайней мере до тех пор, пока мы не выясним, что к чему. Нельзя допускать паники. – Ральф стянул перчатки. – Знаешь, я в принципе должен был бы за это ухватиться. Нечасто попадаются такие случаи... Точнее сказать, такого никогда еще не было, а это, сам понимаешь, голубая мечта коронера – найти нечто такое, чего еще не бывало, и раструбить об этом на всю вселенную. И для меня как помощника коронера это уникальный карьерный шанс.
– Но? – подтолкнул его Майлс.
– Но почему-то меня это не радует. – Помолчав, он заглянул в глаза Майлсу. – Меня это пугает.
Майлс передернул плечами и посмотрел на Грэма. Обычно адвокат не удержался бы от какого-нибудь циничного глубокомысленного замечания. Но Грэм просто задумчиво стоял молча.
– Что ты собираешься делать? – спросил Майлс.
– Не знаю. Заберем его с собой. Ясное дело, пока он шевелится, никакой аутопсии я проводить не буду. Позвоню Биллу, позвоню шефу, пусть приезжают и думают, как с ним быть. Сейчас, полагаю, мы отвезем твоего отца в морг, найдем отдельное помещение, ремни снимать не будем и посмотрим, что произойдет, когда перестанет действовать препарат. Хочешь поехать с нами? В фургоне найдется место.
Майлс поглядел на Грэма.
Адвокат попробовал улыбнуться, но улыбка не получилась.
– Лучше мы поедем за вами следом, – сказал он.
Проснулся Майлс от кошмара, в котором он бежал по лабиринту, преследуемый мумией с разложившимся лицом Лиэма Коннора. Он сел и протер глаза. За окном было светло. Одного взгляда на часы хватило, чтобы понять, что ему уже два часа как следовало быть на работе. Он до сих пор так никому и не позвонил, поэтому потянулся через кровать, схватил телефон и набрал номер Наоми. Коротко объяснив ей, что отец умер, он попросил соединить себя с Перкинсом или Миллером, но она сказала, что сама все сделает, а он пусть занимается всем, чем нужно, позвонит потом, когда сможет, и что они будут молиться за него.
– Спасибо, – с благодарностью ответил Майлс.
Следующий звонок он сделал в офис коронера. Ральф все еще был там. Смертельно усталым голосом он сообщил, что ничего не изменилось. Отец по-прежнему мертв.
И в ногах по-прежнему наблюдаются сильные мышечные сокращения.
– То есть это означает, что он стал зомби? – выговорил Майлс то, о чем побоялся спросить ночью.
– Я не знаю, что это означает, – признался Ральф. – Никто тут не знает.
Майлс встал, принял душ, сварил себе кофе. Он находился в полной растерянности и совершенно не представлял, что делать. В нормальной ситуации следовало бы связаться с похоронным бюро, обзвонить родных и знакомых, но в данный момент все висело в воздухе. Он понимал, что нужно обязательно позвонить сестре, но решил и ее пока не беспокоить, подождать, пока отец умрет по-настоящему и навсегда.
Умрет по-настоящему и навсегда.
Он покачал головой. Было такое чувство, словно он должен понимать, что происходит. На каком-то уровне это, возможно, и происходило, но в данный момент сознание категорически отказывалось выстраивать логическую цепочку между тем, что случилось с отцом, и имеющейся в его распоряжении информацией. Он начал вспоминать отцовские повторяющиеся сны, его внезапное увлечение оккультизмом... Мог ли Боб предполагать, что должно произойти? Мог ли он каким-то образом готовить себя к этому? А если так, почему скрыл это от сына?
Отец был образцом организованности, и копия его завещания, документы на машину, перечень имущества и ключ от банковской ячейки лежали в одном из ящиков письменного стола с этикеткой «смерть». Ящик этот он показал Майлсу задолго до того, как его хватил удар.
В банковской ячейке, полагал Майлс, должны находиться оригинал завещания и другие документы, возможно, семейные фотографии, фамильные реликвии. Ценности. Надо съездить проверить. По крайней мере, хоть какое-то занятие.
Пожилая женщина-контролер банка провела его в комнату с сейфами, извлекла из ниши длинный металлический ящик и поставила его на стол. Затем они одновременно вставили свои ключи, он поблагодарил женщину, дождался, когда она уйдет, и снял крышку.
В полном смятении Майлс увидел перед собой флаконы с какими-то порошками и бутылочки с прозрачной жидкостью, в которой плавали странного вида корешки. Еще в ящике были ветки и сухие листья, упакованные в пластиковые пакеты, ожерелье из зубов и нечто, напоминающее высушенную расплющенную лягушку.
Он замер, потрясенный полнейшим безумием представшего перед глазами зрелища. Где документы, на которые он рассчитывал? Страховые полисы? Письма? Семейные реликвии?
И что вообще означает этот бред?
Ни одна из упаковок или бутылочек не имела ярлыков, но от всего этого исходила аура оккультизма, что, с учетом нынешних обстоятельств, отнюдь не давало повода для веселья. Особенно нервное ощущение вызывало ожерелье из зубов, и он попытался представить, зачем отцу понадобилась такая вещь и где он мог ее взять.
