Запретный плод - Гамильтон Лорел Кей (е книги .txt) 📗

– Я не уходила с ним, если ты это имеешь в виду.

Двери лифта открылись. Филипп стал в распор, удерживая их рукой. В его улыбке, которой он меня озарил, было полно силы, чуточку зла и много секса. Хотела ли я в самом деле оказаться наедине с ним в лифте? Наверное, нет, но я была с оружием. А он, насколько я могла судить, без.

Я прошла под его рукой, не нагибаясь. Дверь за нами закрылась. Мы были вдвоем. Он прислонился к углу, сложив руки на груди, глядя на меня из-за черных стекол.

– Ты всегда так делаешь? – спросила я.

– Как?

– Позируешь.

Он чуть напрягся и снова расслабленно оперся на стену.

– Природный талант.

– Ну-ну.

Я покачала головой и стала следить за сменяющимися цифрами этажей.

– Что там с Жан-Клодом?

Я смотрела на него и не знала, что сказать. Лифт остановился.

– Ты мне не ответила, – негромко напомнил он.

Я вздохнула. Это была долгая история.

– Сейчас почти двенадцать. Я тебе все, что могу, расскажу за ленчем.

Он усмехнулся:

– Пытаетесь подцепить меня, мисс Блейк?

Я улыбнулась раньше, чем могла остановиться:

– Как захочешь.

– Может быть, – сказал он.

– Флиртуешь напропалую?

Он пожал плечами:

– Женщинам это нравится.

– Мне бы это нравилось больше, если бы я не была уверена, что с моей девяностолетней бабулей ты бы флиртовал точно так же.

Он скрыл смешок кашлем.

– Ты обо мне не слишком высокого мнения.

– Я очень критичная особа. Один из моих недостатков.

Он снова рассмеялся – довольно приятный звук.

– Может быть, я послушаю про остальные твои недостатки, когда ты мне скажешь, где сейчас Жан-Клод.

– Вряд ли.

– А почему бы и нет?

Я остановилась прямо перед стеклянными дверьми, ведущими на улицу.

– Потому что я видела тебя вчера ночью. Я знаю, чем ты занимаешься, и знаю, каким способом ты получаешь удовольствие.

Он потрепал меня по плечу:

– Я получаю удовольствие многими разными способами.

Я нахмурилась, глядя на его руку, и она убралась.

– Оставь это для других, Филипп. Мне оно не надо.

– Может быть, ты сменишь мнение за ленчем.

Я вздохнула. Мне приходилось встречать мужчин вроде Филиппа, красивых мужиков, которые привыкли, что бабы сразу пускают слюни. Он не пытался меня соблазнить, он только хотел, чтобы я созналась, что считаю его привлекательным. Если я этого не сделаю, он будет приставать и дальше.

– Сдаюсь, ты выиграл.

– Что я выиграл? – спросил он.

– Ты удивителен, ты великолепен. Ты один из самых красивых мужчин, которых мне случалось видеть. От подошв ботинок до обтягивающих джинсов, от плоского мускулистого живота до скульптурных линий лица ты прекрасен. Теперь можно нам идти завтракать и бросить эту ерунду?

Он приспустил очки на нос, глядя поверх стекол. Так он смотрел на меня несколько минут, потом водрузил очки обратно.

– Выбирай ресторан.

Он сказал это просто, без заигрывания.

Я подумала, не обидела ли я его. И подумала, не все ли мне равно.

19

Жара на улице ударяла в лицо твердой волной и охватывала все тело, как пластиковая обертка.

– Ты сваришься в своей куртке, – предупредила я Филиппа.

– Некоторые не любят смотреть на шрамы.

Я закатала рукав и показала ему левую руку. Шрам блеснул на солнце, выделяясь белизной на коже.

– Если ты никому не скажешь, я тоже не скажу.

Он снял очки и посмотрел на меня. По его лицу трудно было что-нибудь понять. Я только знала, что за этими темно-карими глазами идет какой-то процесс. Голос его был тих:

– Это твой единственный шрам от укуса?

– Нет, – ответила я.

Руки его судорожно сжались в кулаки, и шея дернулась, будто его ударило током. По плечам, по рукам, по спине у него пробежала дрожь. Он завертел шеей, будто пытаясь от этой дрожи избавиться. Снова надел очки, придавая глазам анонимность. И снял куртку. Шрамы на сгибах рук выделялись бледностью на загорелой коже. Из-под безрукавки выглядывал шрам на ключице. Шея у него была красивая: толстая, но без бугров мышц, покрытая гладкой загорелой кожей. На этой безупречной коже я насчитала четыре группы укусов. И это только справа. Левая сторона была скрыта повязкой.

– Я могу снова надеть куртку, – предложил он.

Я, оказывается, пялилась на него.

– Нет, я просто…

– Что?

– Ничего. Это не мое дело.

– Все равно спрашивай.

– Зачем ты делаешь то, что делаешь?

Он улыбнулся, но улыбка была кривая, вымученная.

– Это очень личный вопрос.

– Ты сказал «все равно спрашивай». – Я посмотрела на ту строну улицы. – Обычно я хожу к «Мэйбл», но нас там могут увидеть.

– Тебе стыдно появляться со мной? – спросил он, и в голосе его послышался шорох наждачной бумаги. Глаза его были за очками, но на скулах заиграли желваки.

– Не в этом дело, – сказала я. – Ты тот, кто приходил ко мне в контору, изображая моего «друга». Если мы пойдем туда, где меня знают, это недоразумение продлится.

– Есть женщины, которые готовы заплатить, чтобы появиться в моем обществе.

– Знаю, я их видела вчера в клубе.

– Верно, но на самом деле тебе стыдно появляться со мной вот из-за этого. – Его рука слегка дотронулась до шеи.

У меня было четкое впечатление, что я задела его чувства. Это меня на самом деле не очень беспокоило, но я знаю, что значит быть не такой, как все. Я знаю, как это неприятно – ставить в неловкое положение людей, которым следовало бы лучше разбираться в жизни. Я разбиралась. Дело было не в чувствах Филиппа, а в принципе.

– Пошли.

– Куда?

– К «Мэйбл».

– Спасибо, – сказал он и вознаградил меня одной из своих блестящих улыбок. Будь я менее профессиональна, я бы растаяла полностью. В этой улыбке по-прежнему была крупица зла, навалом секса, но из-под всего этого выглядывал мальчишка, неуверенный в себе мальчишка. В этом все дело. Это и привлекало. Нет ничего более зовущего, чем красивый мужчина, который не уверен в себе.

Это взывает не только к женщине в каждой из нас, но к матери. Комбинация опасная. К счастью, у меня был иммунитет – это уж точно. К тому же я видела, какой секс нужен Филиппу. Он точно был не моего типа.

«Мэйбл» – это кафетерий, но еда там чудесная и по разумным ценам. По будням там под завязку деловых костюмов и платьев, кейсов и манильских конвертов. В субботу почти пусто.

Из-за груд дымящейся еды мне улыбнулась Беатрис, толстая и высокая, с каштановыми волосами и усталым лицом. Розовая униформа плохо сидела на ее плечах, и сетка для волос делала ее лицо слишком длинным. Но она всегда улыбалась и никогда не замолкала.

– Привет, Беатрис! – сказала я и, пока она еще не успела спросить, добавила: – Это Филипп.

– Привет, Филипп! – сказала она.

Он улыбнулся ей улыбкой ничуть не менее ослепительной, чем улыбался риэлторше на нашем этаже. Беатрис вспыхнула, отвела глаза и хихикнула. Я и не знала, что она так умеет. А шрамы она заметила? И важно ли это ей?

Для мясного рулета было слишком жарко, но я его все равно заказала. Он всегда бывал сочным, а кетчуп острым. Я даже десерт взяла, чего обычно не делаю. Меня мучил голод. Мы расплатились и нашли столик, где Филиппу больше ни с кем не надо было флиртовать. Неслабое достижение.

– Что случилось с Жан-Клодом? – спросил он.

– Еще минутку.

И я произнесла над едой благодарственную молитву. Когда я подняла глаза, он смотрел на меня. Мы стали есть, и я рассказала ему сокращенную версию событий последней ночи. В основном я ему рассказала про Жан-Клода и Николаос и про наказание.

Когда я закончила, он уже бросил есть и смотрел куда-то поверх моей головы на что-то, мне не видное.

– Филипп? – позвала я.

Он затряс головой и посмотрел на меня.

– Она могла его убить.

– Мне показалось, что она хочет его наказать. Ты не знаешь, что это за наказание?