Смеющийся труп - Гамильтон Лорел Кей (читать полную версию книги TXT) 📗

Я отпила сока и посмотрела на него.

— Ирвинг, ты лезешь в то, чего не понимаешь. Я не могу дать тебе информацию на Мастера. Не могу.

— Не хочешь, — уточнил он.

Я пожала плечами.

— Не хочу, но причина, по которой я не хочу, заключается в том, что я не могу.

— Это порочный круг, — сказал Ирвинг.

— Подай на меня в суд. — Я допила сок. Все равно ему ничего не добиться. — Слушай, Ирвинг, мы заключили сделку. Информация о Гейноре в обмен на информацию о зомби. Если ты собираешься нарушить слово, сделка не состоится. Только ты скажи мне, что она не состоится. У меня нет времени сидеть здесь и играть в «да и нет не говорите».

— Я не собираюсь нарушать уговор. Мое слово — гранит, — провозгласил Ирвинг самым театральным голосом, на какой только был способен при таком шуме.

— Тогда давай резюме и позволь мне смыться отсюда к чертовой матери, пока меня не сцапал Мастер.

Его озарила догадка.

— У тебя неприятности, правда?

— Возможно. Помоги мне, Ирвинг. Пожалуйста.

— Помоги ей, — сказал Лютер.

Быть может, сработало мое «пожалуйста». А может, помяло навязчивое присутствие Лютера. Как бы там ни было, Ирвинг кивнул.

— Моя сестра по журналистике говорит, что он калека и прикован к инвалидному креслу. — Я тоже кивнула. Неопределенно — просто чтобы показать, что я слушаю. — И он любит, чтобы его женщины были неполноценные.

— Что это значит? — Я вспомнила Цецилию с пустыми глазами.

— Слепые, парализованные, одним словом — калеки. Старине Гарри это нравится.

— Глухие, — сказала я.

— Тоже сгодится.

— Почему? — спросила я. Умею я задать умный вопрос.

Ирвинг пожал плечами.

— Может быть, это возвышает его в собственных глазах, потому что сам он прикован к креслу. Моя подруга не знает, почему Гейнор такой извращенец, знает только, что он им является.

— Что еще она тебе сообщила?

— Он никогда не обвинялся в преступлении, но слухи о нем ходят мерзкие. Его подозревают в связях с преступной организацией, но нет доказательств. Только слухи.

— Выкладывай слухи, — сказала я.

— Прежняя подружка Гейнора пыталась подать на него в суд и потребовать алиментов, как бывшая гражданская жена. Она исчезла.

— «Исчезла», вероятнее всего значит «умерла», — сказала я.

— В точку.

В это поверить мне было легко. Как и в то, что Гейнор и раньше приказывал Томми и Бруно кого-то убить. Говорят, во второй раз отдать такой приказ куда легче. А может быть, это был уже не второй и даже не третий — только Гейнор еще ни разу не попадался.

— Что он такого делает для этой шайки, что ему приходится держать двух телохранителей?

— О, так ты уже знакома с его специалистами по безопасности? — Я кивнула. — Моя подружка была бы рада с тобой поболтать.

— Надеюсь, ты не сказал ей, что папка нужна мне?

Ирвинг ухмыльнулся:

— Я что, совсем идиот, по-твоему?

Я оставила эту фразу без комментария.

— Так что он делает для преступной организации?

— Помогает им отмывать деньги; во всяком случае, так мы подозреваем.

— И никаких доказательств?

— Ни одного, — с печальным видом подтвердил Ирвинг.

Лютер покачал головой и выплюнул окурок в пепельницу. Немного пепла попало на стойку. Он смахнул его своим безукоризненно белым полотенцем.

— Звучит довольно паршиво, Анита. Бесплатный совет — оставь его в покое, к дьяволу.

Хороший совет. К сожалению.

— Только он вряд ли оставит меня в покое.

— Не буду спрашивать, не хочу ничего знать. — Кто-то отчаянно замахал руками, требуя добавки, и Лютер поплыл туда. Мне было видно весь бар в длинном зеркале на стене позади стойки. Даже чтобы увидеть дверь, мне не нужно было разворачиваться. Очень удобно и вселяет уверенность.

— А я буду спрашивать, — сказал Ирвинг. — Я хочу знать.

Я только покачала головой.

— Я знаю кое-что, чего ты не знаешь, — добавил он.

— И предполагается, что я хочу это знать?

Он кивнул так энергично, что его кудрявые лепестки вокруг лысины всколыхнулись.

Я вздохнула.

— Выкладывай.

— Сначала ты.

Хватит с меня этих игр.

— Я сказала тебе все, что собиралась сегодня сказать, Ирвинг. У меня есть эта папка. Я все равно ее просмотрю. Но ты мог бы сберечь мне немного времени. А время, особенно сейчас, для меня очень важно.

— О черт, ты вовсю пользуешься тем, что я стараюсь как можно лучше сделать свою работу. — Похоже, он собирался надуться.

— Ты лучше говори, Ирвинг, а то я сейчас сделаю что-нибудь ужасное.

Он коротко рассмеялся. Он явно мне не поверил. А зря.

— Ладно-ладно. — Ирвинг вынул фотокарточку откуда-то из-за спины, словно фокусник.

Это был черно-белый снимок женщины лет двадцати. Длинные темные волосы падали на плечи по нынешней моде, и только на кончиках были при помощи геля сделаны остренькие сосульки. Хорошенькая. Мне не знакома. Фотография явно не была студийной: в позе женщины чувствовалась непосредственность человека, который не догадывается о том, что его фотографируют.

— Кто это?

— Она была его сожительницей приблизительно полгода назад, — сказал Ирвинг.

— Так что она… калека?

— Я вгляделась в симпатичное, выразительное лицо на снимке. По фотографии понять это было невозможно.

— Ванда-на-колесах.

Я посмотрела на него, чувствуя, как мои глаза становятся круглыми.

— Ты шутишь?

Ирвинг усмехнулся.

— Ванда-на-колесах колесит по улицам в своем кресле. Она очень нравится некоторым мужчинам.

Проститутка в инвалидном кресле. Не-е, это чересчур сверхъестественно. Я покачала головой.

— Ладно, где мне ее найти?

— Мы с моей сестрой по журналистике сами не прочь ее найти.

— Именно поэтому ты изъял ее фото из папки?

Он даже не дал себе труда изобразить смущение.

— С одной тобой Ванда не станет разговаривать, Анита.

— А твоя подруга с ней уже побеседовала? — Он нахмурился, взгляд его погас. Я это предвидела. — Она не желает разговаривать с репортерами, ведь так, Ирвинг?

— Она боится Гейнора.

— Неудивительно, — заметила я.

— Почему ты уверена, что она станет с тобой разговаривать?

— Всепобеждающее очарование моей личности, — сказала я.

— Ну же, Блейк.

— Где она болтается, Ирвинг?

— О дьявол. — Он одним сердитым глотком допил виски. — Она стоит возле клуба «Серая Кошка».

«Серая Кошка», как в той старой поговорке, «ночью все кошки серы». Миленько.

— Где этот клуб?

Вместо Ирвинга ответил Лютер. Я не видела, как он подошел.

— На главной улице в Тендерлине, угол Двадцатой и Большой. Но я не пошел бы туда в одиночку, Анита.

— Я в состоянии о себе позаботиться.

— Да, но по тебе этого не видно. Ты же не хочешь пристрелить какого-нибудь придурка только потому, что он проникнется к тебе симпатией или подумает о чем-нибудь посерьезнее. Возьми с собой кого-нибудь, у кого достаточно свирепый вид, чтобы избавить тебя от необходимости применять силу.

Ирвинг пожал плечами.

— Я тоже не пошел бы туда в одиночку.

Ненавижу признавать это, но они были правы. Я убила чертову уйму вампиров, но внешне это никак не проявляется.

— Хорошо, я возьму с собой Чарльза. На вид он способен задать трепку любому портовому грузчику, только сердце у него слишком нежное.

Лютер рассмеялся, пыхнув дымом.

— Только постарайся, чтобы старина Чарли увидел не слишком много. А то он свалится в обморок.

Стоит один раз свалиться на людях, и тебе уже не дадут об этом забыть.

— Я позабочусь о Чарльзе. — Я положила на стойку больше денег, чем было необходимо. На самом деле сегодня Лютер дал мне не так уж много информации — но обычно я получала ее в достатке. Хорошую информацию. И я никогда не платила за нее полную цену. У меня была скидка, потому что я связана с полицией. Мертвый Дэйв был полицейским до того, как его выпихнули из полиции за то, что он немертвый. Недальновидно с их стороны. Он до сих пор очень расстраивался по этому поводу, но обожал помогать. Итак, он кормил меня информацией, а я делилась с полицией — тщательно отбирая куски.