Знамение - Зельцер Дэвид (библиотека книг .TXT) 📗
Дженнингс и Торн замерли на месте, боясь даже взглянуть друг на друга. Воющая стая держалась пока на расстоянии.
– Они чуют… трупы… – прошептал Дженнингс. – Надо идти… назад.
Сдерживая дыхание, они начали медленно отступать, в тот же момент собаки двинулись на них, низко пригнув головы и как бы выслеживая добычу. Торн споткнулся и невольно вскрикнул, Дженнингс тут же вцепился в него и, пытаясь сохранить спокойствие, прошептал:
– Не бежать… им нужны… только трупы…
Но, миновав вскрытые могилы, собаки не остановились, следя глазами только за живыми людьми. Расстояние между людьми и собаками сокращалось, звери подходили все ближе. Торн оступился и ухватился за Дженнингса, обоих колотила дрожь. Они продолжали отступать, спины их уперлись во что-то твердое. Вздрогнув, Торн оглянулся. Они стояли у подножия каменного идола, это была западня. Собаки окружили людей, перекрыв все доступы к побегу. На какое-то мгновение и хищники, и их жертвы, стоящие в кругу оскаленных пастей, застыли. Солнце уже взошло и красноватым отблеском освещало надгробия. Собаки замерли, ожидая сигнала броситься вперед. Шли секунды, люди теснее и теснее прижимались друг к другу, собаки пригнулись, готовясь к прыжку.
Испустив боевой клич, Дженнингс замахнулся ломиком на вожака стаи, и собаки тут же кинулись на них. Дженнингса сбили с ног, звери подбирались к его шее. Репортер катался по земле, ремни фотоаппарата крепко прилегали к его шее, а звери сновали рядом, пытаясь добраться до его плоти. Беспомощно отбиваясь от них, Дженнингс почувствовал у подбородка камеру. Захрустели линзы в собачьих зубах, звери рвали ее, пытаясь отодрать от Дженнингса.
Торну удалось отбежать к забору, в этот момент огромная собака бросилась на него, и челюсти ее сомкнулись на его спине. Джереми упал на колени, и тут другие собаки кинулись на него. Щелкали челюсти, брызгала слюна. Торн отбивался, пытаясь подползти поближе к забору. Он сжался в комок, чувствуя на себе яростные, жалящие укусы. На какую-то долю секунды ему удалось разглядеть Дженнингса, который катался по земле, и собак, пытавшихся в бешенстве добраться до его шеи. Торн не чувствовал боли, в нем кипело одно лишь страстное желание – убежать! Джереми встал на четвереньки – собачьи клыки впивались ему в спину – и так продолжал подбираться к забору. Рука его нащупала что-то холодное. Это был ломик, брошенный Дженнингсом. Он сжал его и ткнул назад, туда, где были звери. Раздался страшный визг, и он понял, что попал. Кровь хлынула ему на плечи, и, обернувшись, Торн увидел, что у одного пса выбит глаз. Это придало ему храбрости, он начал бить ломом направо и налево и вскоре смог подняться на ноги.
Дженнингс откатился к дереву. Собаки разъяренно продолжали наскакивать на него, разрывая зубами ремни фотоаппарата. Во время схватки внезапно сработала вспышка, и звери в ужасе отскочили. Торн был уже на ногах и яростно размахивал ломом, отступая к заграждению. Дженнингс, пятясь, пробирался к забору, выставив перед собой вспышку, и всякий раз, когда собаки оказывались слишком близко, нажимал на кнопку. В конце концов ему удалось добраться до забора.
Он быстро пошел к Торну, вспышкой сдерживая собак. Торн влез на забор и там, неудачно повернувшись, напоролся подмышкой на один из ржавых прутьев. Вскрикнув от боли, он дернулся, подался вперед и рухнул на землю с другой стороны забора. Дженнингс последовал за ним, время от времени нажимая на спуск вспышки, а потом, спрыгивая с забора, швырнул камеру в собак. Торн шатался. Дженнингс с трудом дотащил его до машины. Шофер, оцепенев от ужаса, смотрел на них. Он попытался завести автомобиль, но ключей на месте не оказалось. Тогда он выскочил из машины, помог Дженнингсу усадить Торна на заднее сиденье. Дженнингс подбежал к багажнику, чтобы достать ключ зажигания, и тут его взгляд опять упал на собак. Они кидались на забор и выли от злобы, одна из них пыталась перескочить заграждение и почти преодолела его, но один из прутьев проткнул ей горло, кровь из раны хлынула фонтаном. Остальные собаки, почуяв кровь, бросились на нее и заживо разорвали на части.
Машина рванула вперед. Захлопала незакрытая дверь, шофер со страхом смотрел в зеркальце на своих пассажиров. Их тела составляли в этот момент единое месиво из крови и лохмотьев. Тесно прижавшись друг к другу, Торн и Дженнингс рыдали, как дети.
11
Шофер такси подвез их к отделению неотложной помощи, вытащил из машины их багаж и уехал. Торн был настолько потрясен случившимся, что на все вопросы отвечал Дженнингс. Он назвал выдуманные имена и изложил историю, которая вполне удовлетворила больничные власти. Он рассказал, что они изрядно выпили и забрели в частные владения, где висели предупредительные таблички об охране территории сторожевыми собаками. Это было в пригороде, но где именно, он не помнил, там был высокий железный забор, с которого свалился его приятель. Им обработали раны, сделали уколы против столбняка и велели вернуться через неделю на анализ крови, чтобы проверить, подействовало ли лекарство. Они переоделись и ушли, потом отыскали небольшую гостиницу и подписались вымышленными именами. Консьерж потребовал, чтобы они заплатили деньги вперед, и после этого выдал им ключ.
Торн принялся тут же звонить по телефону и, пока Дженнингс метался по комнате, безуспешно пытался соединиться с Катериной.
– Они могли бы убить тебя, но не убили, – испуганно говорил Дженнингс. – Они преследовали МЕНЯ, пытались добраться до моей шеи.
Торн поднял руку, умоляя Дженнингса замолчать, сквозь рубашку просвечивало темное кровавое пятно.
– Ты слышишь, что я тебе говорю, Торн?! Им нужна была моя шея!!
– Это больница? Да, она в палате 4А.
– Боже мой, если бы не моя камера… – продолжал Дженнингс.
– Подожди, пожалуйста, у меня срочный звонок.
– Мы должны что-то делать, Торн. Слышишь?
Торн обернулся к Дженнингсу и вгляделся в раны на его шее.
– Найди мне город Меггидо, – тихо сказал он.
– Как, черт возьми, я его найду?
– Не знаю. Сходи в библиотеку.
– В библиотеку? Иисусе Христе!
– Алло? – сказал Торн в трубку. – Катерина?
Катерина, чувствуя озабоченность в голосе мужа, приподнялась и села на больничной кровати. Она держала трубку здоровой рукой, другая, загипсованная, лежала неподвижно.
– С тобой все в порядке? – спросил Торн в отчаянии.
– Да. А с тобой?
– Да. Я просто хотел убедиться…
– Где ты?
– Я в Риме. В гостинице «Императоре».
– Что случилось?
– Ничего.
– Ты не болен?
– Нет, я боялся…
– Возвращайся, Джерри.
– Я не могу сейчас вернуться.
– Мне страшно.
– Тебе нечего бояться.
– Я звонила домой, но там никто не подходит.
Торн посмотрел на Дженнингса. Тот переодевал рубашку и собирался уходить.
– Джерри, – сказала Катерина. – Я думаю, мне лучше пойти домой.
– Оставайся на месте, – попросил Торн..
– Я волнуюсь за Дэмьена.
– И близко к дому не подходи, Катерина!
– Мне НАДО…
– Послушай меня, Катерина. Не подходи к дому!
Катерина замолчала, встревоженная его тоном.
– Если ты боишься за меня, – сказала она, – то не стоит. Я разговаривала с психиатром и начала кое-что понимать. Это не из-за Дэмьена, это все из-за меня самой.
– Катерина…
– Послушай меня. Я сейчас принимаю литиум. Это против депрессии. И мне помогает. Я хочу домой. Я хочу, чтобы ты вернулся. – Она замолчала, голос ее вдруг охрип. – И я хочу, чтобы все было хорошо.
– Кто дал тебе это лекарство? – спросил Торн.
– Доктор Гриер.
– Оставайся в больнице, Катерина. Не уходи, пока я не вернусь.
– Я хочу домой, Джерри.
– Ради Бога…
– Я чувствую себя хорошо!
– Нет, не хорошо!
– Не беспокойся.
– Катерина!
– Я пойду домой, Джерри.
– Нет! Я вернусь.
– Когда?
– Утром.
– А вдруг дома что-то случилось? Я туда звонила…
