Грезы Февра (сборник) - Мартин Джордж Р.Р. (книги без сокращений txt) 📗
Марш закрыл книги и, положив их на место, попытался собраться с мыслями. Газеты пестрели и другими сообщениями о смертях и убийствах, которые Йорк не удосужился вырезать. Почему? Он снова вернулся к газетам и просмотрел некоторые из них. Поняв кое-что, Марш нахмурился.
Оказалось, что Йорка не интересовали убийства холодным или огнестрельным оружием, его не интересовали утопленники, обгоревшие и жертвы взрывов паровых котлов, а также повешенные по приговору суда шулеры и воры. Истории, которые он собирал, очень отличались одна от другой. Но в них всех описывались кончины, произошедшие при невыясненных обстоятельствах. Люди с растерзанными глотками. Изуродованные, искромсанные трупы или уже разложившиеся, так что установить причину смерти не представлялось возможным. Тела неизвестных, а также погибших по непонятным причинам без видимых следов насилия или с ранками столь незначительными, что их не замечали с первого взгляда. Фолианты содержали пятьдесят-шестьдесят историй, случившихся за девять месяцев на нижнем отрезке Миссисипи.
В какое-то мгновение Эбнер Марш с ужасом подумал, что Джошуа Йорк собирает отчеты о собственных жестоких преступлениях, но тут же отогнал эту мысль. Часть убийств действительно могла быть совершена его рукой, но даты большинства смертей не подходили; когда с теми бедолагами приключилось то или иное несчастье, Джошуа находился либо с ним в Сент-Луисе, либо в Нью-Олбани, либо на борту «Грез Февра» и не мог быть повинен в них.
Все же Маршу стала теперь ясна причина остановок у загадочных берегов, где Джошуа совершал свои тайные прогулки. Он последовательно посещал места, где эти убийства происходили. Что искал Йорк? Что… или кого? Врага? Врага, который, содеяв такое, каким-то образом перемещается вниз и вверх по реке? Если так, тогда Джошуа стоял на стороне добра. Но почему он хранит тайну, если его цели правые?
Должно быть, он имеет не одного врага, а многих, решил Марш. Не может один человек нести ответственность за все смертельные случаи, заключенные в двух томах. Да и Джошуа упоминал о «врагах» во множественном числе. Кроме того, из Нового Мадрида он вернулся с испачканными кровью руками.
На этом вопросы не кончались. Марш ничего не мог понять.
Он принялся обшаривать ящики и потаенные места письменного стола Йорка. Бумага, причудливые почтовые наборы с оттиснутым изображением парохода «Грезы Февра» и названием компании, конверты, чернила, с полдюжины перьев, пресс-папье, карта бассейна реки с пометками на ней, крем для обуви, сургуч для запечатывания писем… Словом, ничего особенного. Все эти вещи ровным счетом ни о чем не говорили.
Среди прочих бумаг имелось два кредитных письма, остальное относилось к деловой переписке с агентами из Лондона, Нью-Йорка, Сент-Луиса и других городов. Марш наткнулся на письмо одного банкира из Сент-Луиса, в котором тот посоветовал Йорку обратить внимание на грузо-пассажирскую компанию «Река Февр». «Думаю, она в наибольшей степени соответствует целям в вашем изложении, – писал банкир. – Ее владельцем является опытный речник, известный своей честностью. Говорят, что он ужасно безобразен с виду, но прекрасен душой, к тому же недавно он пережил некоторые потрясения, так что на ваше предложение откликнется».
Вернув письма на место, Эбнер Марш поднялся и в поисках чего-нибудь необычного или того, что могло бы дать ключ к разгадке, прошелся по каюте. Однако ничего особенного не нашел. В ящиках лежала одежда, на подставке – бутылки с отвратительным напитком Йорка, во встроенном шкафу висели костюмы и книги повсюду. Марш просмотрел названия тех, что находились на ночном столике возле кровати Джошуа. Там имелся томик стихов Шелли и еще какая-то книга по медицине, из которой он не сумел понять ни строчки. В высоком книжном шкафу стояла литература примерно такого же содержания: много романов и поэзии, часть книг имела исторический характер, часть была посвящена медицине, философии, естественным наукам, имелся пыльный томик по алхимии. Целая полка была заставлена книгами на иностранных языках. На глаза капитану попалось несколько книг без названия в переплетах тонкой ручной работы с золотым обрезом, и Марш, надеясь, что это дневник или ключ к разгадке, вытащил одну из них. Увы, прочесть он не мог ни слова. Слова, явно зашифрованные, шли какой-то затейливой вязью. Да и мелкий, убористый почерк явно отличался от легкого летящего почерка Джошуа. Несомненно, написаны они были чужой рукой.
Марш в последний раз обошел каюту, чтобы убедиться, что ничего не проглядел. Наконец, так же необдуманно, как вошел сюда, он решил покинуть каюту. Марш вставил ключ в замок, осторожно повернул его, потушил лампу, вышел и тихо запер за собой дверь. Снаружи стало несколько прохладней. Марш почувствовал, что весь в поту. Он сунул ключ в карман и, повернувшись, уже собирался уходить.
И замер.
В нескольких ярдах стояла и пристально смотрела на него старая, похожая на призрак, Кэтрин. Глаза ее светились холодным недоброжелательством. Марш решил сделать вид, что ничего особенного не произошло. Он поднес руку к фуражке и произнес:
– Добрый вечер, мэм.
Рот Кэтрин медленно раздвинулся в подобии улыбки, от которой ее исказившееся лисье лицо превратилось в маску жуткого торжества.
– Добрый вечер, капитан.
Зубы у нее, как заметил Марш, были желтыми и необычно длинными.
Глава десятая
Новый Орлеан
Август 1857 года
После того как Адрианна и Алан сели на пароход, направлявшийся в Батон-Руж и Бейу-Сара, Деймон Джулиан вдоль берега реки прошел во французскую кофейню, располагавшуюся поблизости. Рядом с ним, нервничая и бросая на прохожих полные подозрительности взгляды, шагал Мрачный Билли Типтон. Следом за ним двигалась остальная свита Джулиана: Синтия шла в сопровождении Курта, а замыкал процессию Арман; крадущийся и вертлявый, он уже начинал испытывать жажду. Мишель остался дома.
Все остальные по приказу Джулиана разошлись, исчезли – кто пароходом уплыл вверх, кто вниз по реке. Они отправились в поисках денег и безопасного места, где снова можно собраться вместе. Деймон Джулиан наконец решил принять меры.
Лунный свет, мягкий и яркий, лежал на воде мазком масляной краски. Ночь выдалась звездная. Вдоль береговой линии рядом с пароходами стояли и парусники с горделиво вознесшимися мачтами и свернутыми парусами. Чернокожие грузчики проворно переносили с одного судна на другое хлопок, сахар, муку. Воздух был влажным и благоуханным, улицы полны народа.
Они нашли столик, откуда могли спокойно наблюдать за уличной суетой, и заказали кофе с молоком и сахарные пирожные, которыми так славилась кофейня. Мрачный Билли вцепился в одно зубами, и тотчас его жилет оказался усыпан сахарной пудрой. Он громко выругался.
Деймон Джулиан рассмеялся – мягко, как лунный свет.
– Ах, Билли, каким потешным ты порой бываешь!..
Больше всего на свете Мрачный Билли ненавидел, когда его поднимали на смех, но он выдавил из себя улыбку.
– Да, сэр, – пробормотал он и беспокойно покачал головой.
Джулиан свое пирожное ел аккуратно, так, что ни одна сахарная пылинка не просыпалась ни на богатый темно-серого цвета сюртук, ни на алый блестящий галстук. Покончив с пирожным, он отхлебнул кофе с молоком. Тем временем взгляд его блуждал по речному валу и уличным прохожим.
– Вон, женщина под кипарисом. – Все посмотрели в указанную сторону. – Разве она не красива?
Это была креолка в сопровождении двух грозных на вид джентльменов. Деймон Джулиан уставился на девушку как влюбленный юнец – у него было бледное, без признаков морщин лицо, обрамленное копной темных кудрей, с большими печальными глазами. Но даже сидевший по другую сторону стола Мрачный Билли почувствовал испепеляющий жар тех глаз и забеспокоился.
– Она замечательна, – сказала Синтия.
– У нее волосы, как у Валерии, – заметил Арман.
Курт улыбнулся:
– Ты возьмешь ее, Деймон?
