Морф - Клименко Анна (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Когда видишь Рину, сразу становится понятно, что в интернат ее отдали только для того, чтобы после обучения иметь диплом об окончании соответствующего заведения. Такие как Рина не держат магических лавок и не калечат глаза, работая ночи напролет. Они быстренько выходят замуж, рожают пару-тройку детишек и употребляют свой магический дар исключительно для того, чтобы повесить карапузу на шею талисман от царапин и синяков.
Я грохнула о пол тяжелыми ножнами. Рина оторвалась от вышивки, оглядела меня, близоруко щурясь. Все-таки неспроста почти все вышивальщики пользуются услугами целителей: от постоянного и ежедневного шитья быстро портится зрение.
— Тебе письмо, на кровати, — сказала она, а затем вернулась к своему занятию.
Письмо? Я поежилась. В последний раз мои дорогие родственнички вспомнили о моем существовании в день смерти прадедушки. Позвали на ритуал прощания, прекрасно зная о том, что я не поеду. Прадедушку успели спустить в семейный ледяной грот еще до того, как письмо приехало в интернат.
Я не стала кидаться к дешевому, из серой бумаги, конверту, сперва сунула свой любопытный нос к вышивке Рины. У нее, несомненно, был талант: для наставников Риночка готовила нечто экстраординарное. Я попыталась проследить вышитые мелким рубиновым бисером линии, запуталась в первом же узелке.
— И что это будет?
Она усмехнулась, провела ладонью по орнаменту — любовно, как будто гладила собственного ребенка.
— В этот раз я рассчитываю на удвоенную стипендию.
У меня стипендия была самая обычная, а на большее я не смела претендовать. Тут выбираешь: либо дни и ночи напролет сидишь, скрючившись над вышивкой, либо по пол-дня проводишь на выматывающих тренировках, совершенствуя тело, но сильно теряя в деньгах.
— Призыв феникса, — наконец пояснила Рина, — ты что, не видишь? Вот это — голова, а это — крылья. Хвост еще не вышила, глаза болят.
— Ты бы к целителю сходила, — буркнула я. Все-таки счастливая она, эта Ринка, уже хотя бы потому, что ей не придется зарабатывать на жизнь таким дрянным занятием, как вышивка.
— А, успею еще, — она беспечно взмахнула холеной ручкой, — ты это, письмо не забудь. Мне тоже интересно, кто это сподобился о тебе вспомнить.
— Да уж, — выдохнула я.
Добрая, милая Ринка прекрасно понимала, в каком я дурацком положении из-за неуместного магического дара. Она меня жалела, и это была чистая, искренняя жалость, которую не противно принять.
Я рассеянно дернула завязки на вороте блузы, ловя себя на совершенном нежелании заглядывать в конверт. Ядовитую змею туда, конечно, подложить не могли, но радужных вестей тоже ждать не приходилось.
— Давай-давай, — подбодрила Рина, — вдруг у тебя помер какой-нибудь прадед и оставил тебе целое состояние?
— Да у них зимой снега не допросишься, — фыркнула я.
Да-да. У магов холода. Зимой.
Внезапно развеселившись, я храбро надорвала конверт, заглянула внутрь. Там лежала четвертушка листа тонкой желтоватой бумаги. Вот ведь сволочи — и почему они так и стараются на мне сэкономить? Я извлекла послание на свет божий, пробежалась взглядом по скупым строчкам и…
Наверное, я сильно побледнела, поскольку Рина отложила шитье и метнулась ко мне. Взяла мягко под локоть, усадила.
— Ну, Ирби, что там такое? Говори, не тяни!
Я молча протянула ей листок. Охр, это был конец. Конец всему: моему будущему, моей умеренно благополучной жизни, всем моим перспективам. Сколько я отучилась? Три года. До окончания еще два…
«Сим письмом извещаем Ирбис Валле о том, что круг старейших принял решение об исключении вас из клана магов холода со снятием всех обязательств, в частности, по оплате обучения в …ском интернате общей магии».
— Чушь какая-то, — судорожно выдохнула Ринка, — этого просто не может быть. Ошибка какая-то, Ирби! Ну, в самом деле, они не могли так с тобой поступить! Не мог-ли! Поезжай туда, Ирби, отпросись на недельку. Руку даю на отсечение, это дурацкая ошибка…
Глядя на бушующую Ринку, я думала о том, что — вот он, единственный маг, которому в самом деле меня жалко, которому не наплевать на мою дальнейшую судьбу. Но все равно, сытый голодному не товарищ, у самой Ринки с перспективами полный порядок, и ей не понять охватившего меня черного, смертельного отчаяния. Хоть в петлю лезь, хоть вены режь.
Конечно, я поеду к своим драгоценным родственничкам, конечно, я буду возражать, давить на жалость. Каких-то два года осталось, охр! И вот так, все скомкать и выбросить?!! В конце концов, я же не шелудивый котенок, чтобы вышвырнуть на помойку…
Но что-то подсказывало мне: никакой ошибки в письме нет, и от поездки моей ничего не изменится.
Все будет именно так, как решил круг старейших, провались они к Охру. В конце концов, там у него оч-чень жарко, а что может быть для мага холода хуже, чем пекло?
***
Отпроситься у наставницы оказалось делом несложным. Добрая тетка не стала вдаваться в подробности, или выдаивать из меня ответы на извечные «ой, а что случилось? А почему такая спешка?». Смерив меня сочувствующим взглядом, наставница поставила подпись на нужном бланке, сухо пожелала счастливого пути и вернулась к прерванному вязанию. Подписанную бумагу я отнесла в преподавательскую и отдала секретарю, похожему на аиста в очках.
— Значит, на семь дней? — уточнил он, тыкаясь длинным носом в бланк с таким видом, будто я только что подделала подпись.
— Да, — буркнула я не очень-то приветливо, — семейный дела, знаете ли.
Но, шагая по коридору в свою комнату, я уже была уверена в том, что вернуться в интернат мне не суждено. Уговаривать магов холода — все равно, что биться головой о лед: и кожу свезешь, и толку не будет. Вот такие они… Ох, то есть мы. Упертые как ослы, и ничего с этим не поделаешь: наследственность. Поэтому к сборам я приступила основательно. Ринка ушла на лекцию — и хорошо, незачем ей знать, что я уезжаю отнюдь не на недельку. Она, конечно, меня жалеет и все такое, но вряд ли поймет, а там еще и донесет кому надо для моего же блага, и сидеть мне взаперти на хлебе и воде. Один раз со мной такое приключилось, мы тогда с Хельгом, боевым магом, выбрались в близлежащий Оссен за элем, но там он ухитрился повздорить с местными и… Начинающий боевой маг способен на многое, если его разозлить. Местные ретировались в великом смятении, но не упустили случая сообщить о происшедшем директрисе. До сих пор в ушах ее визг стоит. Как она верещала! Только что в истерике не билась, вопя о том, что все наши проделки позорят интернат общей магии и что, будь ее воля, она бы уже отправила по домам три четверти олухов, но что же тогда останется делать их несчастным родителям? Не иначе как наложить на себя руки. И эта истеричная леди заперла и Хельга, и меня в карцер. На десять дней. Потом я еще две недели ползала к лекарю, чтобы вылечить застуженные легкие. Ну, и за выпивкой мы тоже больше не ходили. А по поведению в том памятном триместре влепили мне двойку, что на самом деле было обидно. В конце концов, моя вина заключалась в том, что я без разрешения покинула территорию интерната, а жители славного Оссена пострадали исключительно от руки Хельга. Впрочем, теперь все это было не важно, хотя осадочек на душе неприятный остался, и с Хельгом мы разругались вдрызг.
Я собиралась в долгий путь, а потому укладывала все, что могло мне пригодиться для создания талисманов. Во-первых, нитки всевозможных оттенков, во-вторых — мешочки с бисером. Канву, войлок и кожу. Магия вышивальщиков — очень хитрая штука. Мы воплощаем нашу силу в узорах, закладываем в них доступные для других заклинания, которые сами никогда не сможем использовать. И, к тому же, непомерно дорогая эта магия. Купишь, к примеру, не самый лучший бисер, получатся недостаточно четкие линии, в результате заклинание, которым будет напитан амулет, или вовсе не сработает, или сработает не так как надо. Вместо шара огня плюнет жалкими искрами под ноги и потухнет. Или вот нитки. Во время работы талисмана они испытывают изрядное натяжение. Купишь нитки подешевле — разлетится твоя работа после первого же использования, расползется как старый носок. А с кожей вообще сплошные неприятности: она ведь защищает владельца талисмана от воздействия магии, зашитой в нем же. И чтобы какой-нибудь маг не получил ожогов, обморожения или не захлебнулся к охру в созданном им же водяном вихре, приходится покупать самую лучшую и, естественно, самую дорогую кожу. Идеально подходящей для шитья талисманов кожей всегда была кожа орочья. Но — увы! — с некоторых пор его величество король Веранту заключил с зелеными мирный договор, после чего свежевать орков перестали, а цены на их кожу взлетели до небес. Теперь редко-редко привозят в стены интерната какой-нибудь зеленый огрызочек, на котором толком ничего и не разместишь. Ходят упорные слухи о том, что снимают теперь кожу с орков, приговоренных в Орикарте к смертной казни, и это плохо. Как говорится, уж лучше шкура с хорошей коровы, чем с дурного орка.
