Самая страшная книга. Лучшее (сборник) - Гелприн Майкл (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
– Хейл в четырнадцатом, Морган и Паккард – во втором, – отвечал Джаспер Ригс, второй сержант их взвода.
– Хорошо, – кивнул Райен. – Отдыхайте. Дьюрри, сходи во второй тоннель, а я посмотрю, как там Хейл.
Сержант кивнул и вышел. За прошедшие месяцы кроты научились ориентироваться в этих подземельях не хуже, чем на улицах родного города. Звук зажигаемой спички раздался, только когда Дьюрри удалился шагов на пятнадцать. Каждый тоннельщик старался экономить свечи – никогда не знаешь, как долго придется оставаться там, за сотни ярдов от ближайшего источника света.
Виккерс поднялся спустя несколько мгновений после ухода сержанта. Дел было много, и нужно пошевеливаться. Прикинув, как лучше дойти до четырнадцатого тоннеля, он еще раз окинул кротов взглядом. Люди негромко переговаривались, ведя нехитрые солдатские беседы о еде, о работе, о доме. Про себя Райен подумал, что еще пару лет назад подобные разговоры могли бы показаться ему банальными и примитивными. Война все изменила – простые слова обрели совершенно иную значимость и вес, словно превратились из пуховых перышек в чугунные болванки.
Согнувшись, но все еще цепляясь каской за осклизлый потолок, Виккерс шел вперед. Голоса кротов давно остались позади, и глухую тишину этого места нарушали лишь плеск воды, шорох шагов и сиплое дыхание лейтенанта. Четырнадцатый тоннель был одним из самых длинных и, поднимаясь вверх, оканчивался всего в трех десятках футов под немецкими позициями. Он уходил в сторону от основной сети и служил своего рода приманкой для вражеских слушающих. Здесь следовало быть особенно осторожным – вне всякого сомнения, боши постоянно слушали землю у себя под ногами. Познакомившиеся с последствиями подземной войны еще при Сомме, они прекрасно понимали, чем может им грозить удачный подкоп. Кротам уже пришлось обрушить один из тоннелей, к которому боши смогли прокопаться. Тогда в тоннеле завязался бой, и двое англичан погибли. Тоннель пришлось засыпать на длину почти пятьдесят ярдов, чтобы скрыть от немцев, куда он вел.
Впереди раздалось тонкое чириканье. Неуместный звук, вроде бы совершенно чуждый этим казематам. За поворотом Райен увидел свет. Вокруг дрожащего огонька догоравшей свечки вырисовывались из темноты фигуры – подвешенная к потолочной балке клетка и согнувшийся у стены солдат – совсем молодой, не старше восемнадцати. Он сосредоточенно прижимал к стенке тоннеля мембрану фоноскопа. Услышав шаги лейтенанта, парень вздрогнул. Когда, обернувшись, он увидел Виккерса, на лице солдата проступило выражение облечения. Лейтенант встал рядом с Хейлом, так что их головы оказались на расстоянии не более фута.
– Что там, Даг? – спросил он негромко. Солдат поднял на него взгляд, и Райен вдруг заметил, что глаза у рядового Хейла были еще совсем детские – чистые, наивно испуганные.
– Я не знаю, – голос парня растерянно дрогнул. Виккерс озадаченно нахмурился.
– Дай-ка мне, – сказал он, протянув руку к фоноскопу. Хейл послушно передал прибор.
Вдев фоноскоп в уши, Райен прислонил мембрану к липкой глине стены. Стараясь не шевелиться, он прислушался.
Вначале ему показалось, что ни один звук не нарушает тишину, царящую в земных недрах. Постепенно тишина эта привычно расцвела тихим гудением, пульсировавшим, словно дыхание спящего зверя. Это были отзвуки взрывов, раздававшихся на поверхности. До нее сравнительно недалеко, и вибрация, которую создавали при детонации тяжелые снаряды, вполне различима. Но звуков горных работ – характерных шорохов и ударов – слышно не было.
– Все тихо, – произнес Виккерс, намереваясь уже убрать мембрану от стены. И тут он услышал.
Рожденный где-то в бесконечной глиняной толще, усиленный мембраной фонооскопа, ушей Райена коснулся звук. Более всего он напоминал стон – протяжный, низкий. Будто услышав его, беспокойно зачирикала птичка в клетке под потолком, прыгая по жердочке и хлопая крыльями.
– Вы тоже это услышали? – спросил Хейл тихо. Райен кивнул.
– Никогда не слышал ничего такого. – Бледность парнишки была заметна даже сквозь слой грязи на лице. Огонек свечи, закрепленной на балке, словно съежился. Виккерс опять прислушался, ожидая повторения звука, но в этот раз в фоноскопе отдавались только привычные вибрации далеких разрывов. Спустя десять минут он вернул прибор Хейлу.
– Звук, похоже, природный, – сказал он после некоторых размышлений. – Стоит поспрашивать у ребят, может, кто-то слышал нечто подобное? Пойдем, тебе надо отдохнуть. Я пошлю кого-нибудь сюда, чтобы тебя сменил.
Хейл суетливо кивнул, в глазах его читалась искренняя благодарность. Похоже, звук серьезно испугал парнишку. Неудивительно. Райену также до сих пор было не по себе от услышанного.
На полпути назад их встретил Дьюрри. Лицо его поблескивало потом, а дыхание было тяжелым. Похоже, сюда он практически бежал.
– Лейтенант, – едва переводя дух, просипел он.
– Что стряслось, сержант?
– Морган и Паккард… пропали.
– Говорите толком, сержант. Что значит «пропали»? Немцы взорвали тоннель?
– Нет. – Рональд уперся ладонями в бедра, согнувшись вперед, – восстанавливал дыхание. На это ему потребовалась почти минута. – Они просто исчезли, сэр, – наконец произнес он. – Никаких следов.
Виккерс не ответил, молча отодвинув с дороги сержанта, и двинулся дальше по тоннелю. «Скорее всего, ребята просто заплутали где-то. Может, свечки кончились, может, спички отсырели. От такого никто не защищен», – так он размышлял, ускоряя шаг.
Оказавшись в «джентльменском клубе», лейтенант сразу почувствовал взгляды, устремленные на него из полутемных углов комнаты. Кроты явно были напряжены. Пропажа двух человек – серьезный повод для беспокойства. Как правило, это означает, что боши нашли один из тоннелей и подорвали его, похоронив вместе с оказавшимися там шахтерами. Но сейчас, если верить Рональду, взрыва не было. Десяток пар глаз неотрывно следили за Виккерсом, ожидая его действий.
– Диллвин, Харт, – вызвал двух проверенных тоннельщиков Райен, – пойдете со мной. Кросби, в четырнадцатый тоннель, слушай. Что-то там неладное. Ригс, поднимай людей. Нужно проверить насосы, заложенную взрывчатку, уровень воды в пятом и восьмом.
Хейл тихонько прошел за спиной и уселся, опершись спиной о балку, поддерживающую потолок. Место было не слишком удобное: в центре комнаты, да еще и прямо под лампой. Обычно туда никто не садился.
Закончив с распоряжениями, Виккерс вышел. Двое названных им кротов пошли следом.
Бенджамин Диллвин отслужил в тоннельщиках уже почти два года, появившись на фронте вскоре после Виккерса. Это был зрелый, опытный мужчина, полжизни проведший под землей; из тех шахтеров, которые продолжают спускаться в забой до самой смерти. В военном деле он также был человеком надежным, хотя местами грубым и жестковатым, как уголь, тысячи фунтов которого он выдал на-гора. Эндрю Харт – моложе и зачислен во взвод всего семь месяцев назад, но за этот небольшой, в общем-то, срок сумел добиться уважения сослуживцев и офицеров. Был он удивительно неразговорчив, настолько, что временами казалось, что он немой. Но при этом Харт будто чувствовал землю. Чутье его было в чем-то сродни предвиденью. Дважды он слышал немецких тоннельщиков раньше, чем фоноскопы улавливали первые шорохи, издаваемые их заступами. В первый раз ему не поверили, и через две недели боши вскрыли тоннель, отправив на тот свет двух кротов. Второй раз МакКинли и Виккерс прислушались к его словам и приказали прекратить работы. Когда все улеглось, забрали на десять градусов в сторону. Боши какое-то время продолжали копать, но, никого не обнаружив, забросили-таки это занятие.
Второй тоннель проложили уже довольно давно, не меньше трех месяцев назад. Сейчас, когда работы были почти закончены, туда в числе первых начали свозить взрывчатку, готовя гуннам праздничный фейерверк. Морган и Паккард проверяли состояние «подарка» – осечка здесь была недопустима, потому «заряженные» тоннели навещали по нескольку раз на дню. Один из тоннельщиков, Эбби Грэм, даже ночевал возле «подарка». Он не поднимался на поверхность почти два месяца, и среди кротов прошел слушок, что старина Эбби тронулся умом. Виккерс разделял это мнение, считая худого, бледного, как полотно, тоннельщика, по меньшей мере, странным. При этом Грэм дело свое знал крепко, был минером от Бога, и отправить его наверх не решался ни Райен, ни МакКинли.
