За темными лесами. Старые сказки на новый лад - Гейман Нил (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
В ту же ночь королева-ведьма распахнула дверцы волшебного зеркала.
– Зеркальце мое, кого ты видишь?
– Вижу тебя, госпожа, и всех в нашей земле. Кроме одного.
– Зеркало, зеркало, кого же ты не видишь?
– Не вижу одной только Бьянки.
Тогда вторая королева подарила Бьянке крохотное распятие из филигранного золота. Но Бьянка не приняла подарка. Она побежала к отцу и зашептала:
– Боюсь, мне не нравится вспоминать, что Господь наш умер в муках на кресте. Она хочет меня напугать. Вели ей убрать это.
Тогда вторая королева вырастила в саду дикие белые розы и пригласила Бьянку прогуляться после заката, чтобы взглянуть на них. Но Бьянка отпрянула прочь.
– Шипы непременно уколют меня, – зашептала она отцу. – Она хочет мне зла.
Шли годы, Бьянке исполнилось двенадцать, и королева-ведьма сказала королю:
– Бьянке нужно пройти конфирмацию, чтобы она могла ходить с нами к причастию.
– Это невозможно, – отвечал король. – Скажу тебе: она даже не крещена, такова была последняя воля моей прежней жены. Она молила не делать этого, ибо ее вера отлична от нашей. Как же не уважить последнюю волю покойной?
– Но разве тебе не хотелось бы получить благословение церкви? – спросила Бьянку королева-ведьма. – Преклонить колени у золотого ограждения перед мраморным алтарем? Пропеть хвалу Господу, отведать пресуществленного хлеба, глотнуть пресуществленного вина?
– Она хочет, чтоб я предала свою родную мать, – сказала Бьянка королю. – Когда же она прекратит меня мучить?
В тот день, когда Бьянке исполнилось тринадцать, она поднялась с постели и увидела на простынях пятно – красное-красное, будто роза.
– Теперь ты стала женщиной, – сказала ей нянюшка.
– Да, – откликнулась Бьянка.
И подошла она к ларцу с драгоценностями родной матери, и вынула из него материнскую корону, и водрузила ее на голову.
И когда она шла в сумерках под древними черными деревьями, корона сверкала, будто звезда.
И опустошительная хворь, не тревожившая земли королевства вот уж тринадцать лет, внезапно вспыхнула снова, и исцеления от нее не было.
Королева-ведьма сидела в высоком кресле у окна, забранного бледно-зеленым и темно-белым стеклом, а в руках держала Библию в переплете из розового шелка.
– Ваше величество? – с низким поклоном сказал охотник.
То был человек лет сорока – сильный, приятный на вид, искушенный и в тайнах леса, и в оккультных знаниях земли. И убивал он без колебаний – таково уж было его ремесло. Убивал и хрупких, стройных оленей, и лунокрылых птиц, и пушистых зайцев с печальным всепонимающим взглядом. Да, он жалел их, но, жалея, убивал. Жалость не могла помешать ему. Таково уж было его ремесло.
– Посмотри в сад, – сказала королева-ведьма.
Выглянул охотник в сад сквозь темно-белое стекло. Солнце уже село за горизонт, и под деревьями гуляла девушка.
– Там принцесса Бьянка, – сказал охотник.
– А еще что? – спросила королева-ведьма.
Охотник перекрестился.
– Сохрани меня Господь, владычица, не скажу.
– Но знаешь?
– Кто же этого не знает?
– Король не знает.
– Или знает слишком хорошо.
– Ты человек храбрый? – спросила королева-ведьма.
– Летом я охочусь на диких вепрей. Зимой истребляю волков.
– Но достаточно ли ты храбр?..
– Если таков будет ваш приказ, госпожа, – отвечал охотник, – я постараюсь.
Королева-ведьма, не глядя, открыла Библию. Внутри оказалось плоское серебряное распятие, указывавшее на слова: «Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень».
Охотник поцеловал распятие, надел его на шею и спрятал на грудь, под рубашку.
– Подойди ближе, – велела королева-ведьма, – и я объясню, что тебе нужно будет сказать.
И вот, как только зажглись в небе звезды, вышел охотник в сад. Подошел он к Бьянке, стоявшей под кривым карликовым деревом, и встал на колени.
– Принцесса, – сказал он, – прошу прощения, но я пришел с дурной вестью.
– Рассказывай же, – велела девочка, играя длинным бледным стеблем сорванного ночного цветка.
– Ваша мачеха, эта треклятая завистливая ведьма, задумала погубить вас. Помочь тут ничем нельзя, но вы должны бежать из дворца – сейчас, этой же ночью. Если позволите, я отведу вас в лес. Там – те, кто позаботится о вас, пока опасность не минует и вы не сможете вернуться домой.
Бьянка не сводила с него глаз, но взгляд ее был мягок, доверчив.
– Что ж, я пойду с тобой, – сказала она.
Потайным путем – подземным ходом – вышли они из сада, прошли сквозь густую рощу диких яблонь, и двинулись по разбитой дороге среди огромных кустов.
В ночи, дышащей темной, искристой синевой, дошли они до леса. Ветви деревьев сомкнулись над их головами, будто огромный оконный переплет. Сквозь них, точно за синим стеклом, тускло мерцало небо.
– Я устала, – вздохнула Бьянка. – Можно мне чуточку отдохнуть?
– Конечно, – ответил охотник. – Вон там, на полянке, по ночам собираются поиграть лисы. Смотрите туда и непременно увидите их.
– Как ты умен, – сказала Бьянка. – И как мил на вид.
Усевшись в траву, она устремила взгляд в сторону поляны.
Охотник беззвучно вытащил нож, спрятал его в складках плаща и встал над девушкой.
– Что такое ты шепчешь? – спросил он, опуская руку на ее волосы – черные, как черное дерево.
– Всего лишь стишок, которому научила меня матушка.
Тогда схватил ее охотник за волосы, запрокинул ей голову и занес нож над ее белым горлышком. Но удара не последовало – ведь в руке его оказались золотистые кудри королевы-ведьмы, а смеющееся лицо, обращенное к нему, было ее лицом!
Захохотав, королева-ведьма обняла его и сказала:
– О, добрый человек, о, милый мой, все это было лишь испытанием! Разве я не ведьма? И разве ты не любишь меня?
Охотник затрепетал. Он и вправду любил королеву-ведьму, а она прижалась к нему так крепко, что ему почудилось, будто ее сердце бьется в его груди.
– Спрячь нож. А дурацкое распятие выброси. Все это нам ни к чему. Король и вполовину не так хорош, как ты.
Послушался ее охотник и отшвырнул и нож, и распятие далеко-далеко, под корни деревьев. Привлек он королеву к себе, а она припала лицом к его шее, и боль ее поцелуя была последним, что он почувствовал на этом свете.
На ту пору небо стало черным-черно, а лес – еще чернее. Лисы так и не пришли поиграть на полянке. Взошла луна, и ее бледный луч, пронизав полог леса, блеснул в пустых, мертвых глазах охотника. Бьянка утерла губки увядшим цветком.
– Семеро спят, семеро – нет, – сказала Бьянка. – Дерево к дереву. Кровь к крови. А вы – ко мне.
В ответ на эти слова вдалеке, за деревьями, за разбитой дорогой, за яблоневой рощей, за подземным ходом, раздался громкий треск – один, другой, третий, четвертый, пятый, шестой, седьмой. За ним последовал грохот – точно тяжкие шаги семи огромных ног. Ближе. Ближе…
Хоп, хоп, хоп, хоп. Хоп, хоп, хоп.
От семи тяжелых, глухих ударов содрогнулась яблоневая роща.
Семь черных пятен скользнули вдоль разбитой дороги среди высоких кустов.
Зашуршали ветки, затрещали сучья.
Из лесу на полянку вышли семеро – семь жутких, уродливых, согбенных, низкорослых тварей. Черный, как черное дерево, мох шкур, черные, как черное дерево, безволосые маски лиц. Глаза – точно блестящие щелки, пасти – точно сырые пещеры. Бороды из лишайника. Пальцы – кривые сучки. Оскалились. Преклонили колени. Припали лицом к земле.
– Приветствую вас, – сказала Бьянка.
Тем временем королева-ведьма подошла к окну цвета разбавленного вина и взглянула в волшебное зеркало.
– Зеркальце мое, кого ты видишь?
– Вижу тебя, госпожа. Вижу человека в лесу. Шел он на охоту, да только не за оленем. Глаза его открыты, да только он мертв. Вижу и всех прочих в нашей земле. Кроме одного.
