Ненужная крепость (СИ) - Альба Александр (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Хори заслушался, чувствуя, как слюна заполняет его рот…
— Ну, Тури, если ты приготовишь вполовину так вкусно, как рассказал, то мы сегодня наверняка лопнем от обжорства! — рассмеялся юноша, — Но берегись, если не справишься! Рот мой наполнен слюной, а желудок — голодным бурчаньем!
— Не беспокойся, о господин мой! — по этому обращению Хори понял, что кто-то приближается к ним, и оглянулся. Солдаты принесли всё потребное повару. Тури, после того как они поставили козлы и водрузили, под его руководством, столешницу, стал истинным кухонным полководцем, и занялся расстановкой своих сил перед битвой. Он назначил всем троим задачи — натаскать воды в котёл, помыть и почистить овощи, перебрать горох и бобы и промыть их в семи водах… Сам же он так разместил посуду и припасы на столе, чтобы никто не мешал друг другу, а ход движения припасов и заготовленного был разумен и верен. Потом он достал и приготовил к употреблению свои специи и какие-то ещё запасы, вещи и предметы. Смотреть на работу мастера можно бесконечно, он делает всё легко и красиво, словно играя или танцуя, и будто бы и не утомляет его даже его тяжёлая работа, а радует и веселит, и кажется — да ты и сам так сможешь! Но — не многие становятся мастерами, ещё меньше — творцами в деле и работе своей, многие, даже достигнув высоких чинов и почестей — остаются подмастерьями, да ещё и ленятся… Тури явно был не таков. И уже шкворчит в растопленном гусином жире лук, и промыты и перебраны бобы, смешаны пряности в разных ступках и растолчён чеснок. И пропаривается в пару для каких-то тайных целей сушёная засоленная рыба, а ещё ведь не началось главное — не поплыл мясной дух, топящий, подобно разливу Хапи, в собственных слюнях! И не запахло еще соусом из тридцати явных и восьми скрытых ингредиентов, не лопнули, рассыпаясь драгоценными блестящими зернами кисло-сладкой бодрости гранаты, а уж всё равно кухня разбросила-расстелила духовитую ловушку запахов для всех, оказавшихся рядом. И идут, как на молитву, все попавшие в их волну, сытые и голодные — без разницы. Словно новый господин крепости назван на время, и господин этот — Тури, великий, хоть и мал годами, мастер кухонных тайн и соблазнов!
Всем, смотрящим на него, он кажется не знакомым с детства, нет, он — маг и подобен жрецу во время волшбы! Кажется, бронзовый нож в его руке порхает бабочкой над цветком и вдруг — как жезл у жреца херихеба на празденстве священного столпа превращается во взлетающих птиц — он и не нож уже, а пест, которым, произнося слова силы, он творит чудо в ступке, превращая неприметные зёрна и крупинки в манящий запах. А мгновение спустя это снова нож, но — из стекла богов, и он нежно, не давя, надрезает луковицы и маленькие, крутобокие, цветом как негры из Пунта баклажаны. И гора припасов в мисах, мисках и корзинах растёт сама собой, а голова орикса, гордо пронзающая небо дивными рогами, смотрит на него одобрительно — ведь совсем не обидно прекрасному зверю такое посмертие, не от старости или голода, а в руках такого мастера! А Тури успевает принять работу у помощников и дать им новые уроки и наказы. Да только — не волшебники они, нет, и ему приходится подправлять и доделывать, хмурясь и морщась, и не успеть ему с такими неуклюжими помощниками…
Но вот новые руки замелькали рядом — ловчей, быстрей и понятливей прежних увальней-солдат. Отдохнувшие нубийки просто и естественно занялись своим извечным женским делом — накормить и приготовить. Кажется, им не нужен язык, чтоб понять желания и требования кухонного владыки, и горох наконец промыт как должно и кипит в горшке (и хорошо, что замочили его загодя, ещё на ночь глядя, а то ведь не сварить его быстро. Но Нехти учить его делу не надо, кто бы ни был назначен готовить еду, он делал и все нужные приготовления к завтрашней трапезе, и сейчас замоченный горох оказался для Тури весьма кстати), и в него вовремя брошен нарезанный лук, а баклажанчики-пунтийцы улеглись спать и томиться в духовитом жару на каменной решётке, а поверженный пестом в пасту чеснок смешан с солью, пряностями и зеленью соразмерно и приятно для глаза и живота, и тонюсенькой струйкой, оживляя его, как Озириса, зелёного, словно молодой чеснок, бежит в него душистое масло из тонкогорлого кувшина, и смешивается, смешивается, смешивается… Смешивается и с ладной, непонятной, но весёлой песней нубиек. Тури словно и их заколдовал, этих измождённых старух! Нет, какие же это старухи — они, умытые, накормленные и отдохнувшие, словно стали упругими из увядших и сморщенных — так милы их лица, так весело блестят, дразня солдат зубы. Ещё больше дразнят колышущиеся в такт движениям груди… Заметив это, Хори мигом отослал всех зевак подальше от кухни — нечего думать о непотребном в опасном месте! Но сам остался — женщины ловко влились в работу по кухне и за обед можно было, наверное, не беспокоиться… Но он почему-то хотел увидеть ту, кого он называл про себя «старшая дама», голубоглазую и странную, которой здесь не было. Он медлил и не уходил, хоть и знал, что не стоит этого делать. Словно она зацепила его чем-то — знаете, как почёсывать подживающую ранку, болезненно, но остановиться не можешь…
Тури выловил из печи «пунтийцев», ловко выпотрошил их дымящееся нутро в большую ступу и начал таинство превращения запечённых баклажанов в нечто божественное — добавил в эту мякоть мягкого козьего сыра, перетёр, затем осторожно, словно скряга золотой песок, отмерял и добавлял чесночно-масляно-травяное желе. Потом — мятый дикой кушиткой в другой ступе горох «голова Хора» с пропаренным луком и мякоть орехов пальмы Дум. Это было вкусно даже на вид, но Хори это перестало беспокоить. Где же она? Всё ещё со жрецом? И где, забери всё ветер пустынь, маджай? Нет ли тут беды? Беспокойство всё больше наполняло его, как Хапи в разлив — своё ложе. Хотя, глянув на небо, молодой неджес убедился, что с момента ухода Нехти прошло не больше полусмены часового, совсем ещё рано тревожиться. Он не хотел себе признаваться, что думает о дикой нубийке, но и бороться с тем, что мысли возвращаются к ней снова и снова — не выходило. Это не было вожделение плоти. Нет, он словно знал — она должна что-то ему открыть, не просто — тайну или что-то новое, это как с испытаниями, которые назначал Иаму. Он их проходил или (иногда) нет. Каждый раз, когда он преодолевал экзамен Иаму, он почти сразу понимал — перед ним открылась новая дверь, до ручки которой он раньше не мог даже дотянуться, и мир переворачивался, как огромный бык солнца, меняя всё вокруг. Сейчас он ощущал, да нет, знал — будет то же, но даже важней, и провалить это испытание — нельзя! Да где же, песчаные демоны их забери, жрец со «старшей дамой»? И где десятник?
И вообще — он что-то застрял тут, залюбовался на стряпню. Он помедлил — идти к Саи-Херу имело смысл после возвращения Нехти. Во-первых, вести, полученные от диких маджаев, могли всё перевернуть наизнанку. Во-вторых, он признался сам себе — он хотел встречи с светлоглазой дикаркой, но, почему-то, и боялся её. В-третьих, жрец просил отложить разговор на время после трапезы, да и, в самом деле, надо было дать старику (ну, по меркам Хори) отдохнуть — Хори не понравилось его красное лицо, испарина на бритой голове и черные мешки под глазами. Не хватает ещё, чтобы их чародея свалила хворь. Кстати, а что делать, если болезнь одолеет кого-то из бойцов после того, как жрец вернётся в крепость (он ни на минуту не предполагал, с самомнением молодости, что злой дух болезни может коснуться его самого — как-то даже и не думал об этом). Ну, или ранит кого? Есть ли у них кто-то сведущий хоть в начатках лечебной магии и есть ли врачебные снадобья и предметы — ножи для операций из божественного стекла [81], бинты, целебный мох? Ну вот, ещё одна недоработка…
Глава 15
Склады он уже проверил, печь работала вовсю, ужин готовился. Воду уже заканчивали набирать в кувшины и поилки. Надо было поглядеть на жильё, пройтись по стене и ещё раз осмотреть башню — он помнил, что что-то там не доделал, только никак не мог понять — что. Пройдясь по новоявленным казармам, он где-то нашёл беспорядок (подлинный или мнимый) и, не дожидаясь маджая, просто молча ткнул в него пальцем, дав время все исправить, а где-то, наоборот, расхвалил солдат. Затем он взобрался на стену и всю её обошёл. Со стеной всё было в порядке, но некоторые кусты и деревья, слишком близко подобравшиеся к стенам, нужно будет вырубить — заодно и топлива добавится. Он уже почти вернулся в начальную точку, обмениваясь парой-тройкой слов с дозорными, как услыхал сигнальный свист одного из них. Нехти возвращался в крепость.
