Проклятый - Мастертон Грэхем (Грэм) (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
Я отложил салфетку и улыбнулся.
— Я как раз ждал, когда ты наконец это заявишь.
Она покраснела.
— В конце концов, должна была. Надо же дать тебе возможность, чтобы ты мог возразить, что в этом нет ничего дурного и что порядочная девушка может прийти одна в номер чужого мужчины и съесть у него половину ужина.
Я внимательно посмотрел на нее.
— Мне кажется, что если ты руководишь салоном, то ты уже достаточно взрослая, чтобы делать то, что тебе хочется и не объясняться в этом перед кем угодно.
Она подумала об этом, потом сказала тихим голосом:
— Спасибо.
Я выкатил столик кельнера в коридор, а потом вернулся и прилег на постель с руками за головой. Джилли же все торчала на ковре.
— Знаешь что, — сказал я. — Я никогда не понимал, как бывает, что встречаются два человека и тут же чувствуют друг к другу симпатию, немедленно готовы близко познакомиться. Мне кажется, что то, что самое важное, решается почти молниеносно, без всяких дискуссий, а все более поздние дискуссии — это только лавирование со спущенными парусами.
— Ну, ну, а ты действительно морской волк, — заметила Джилли.
— Это потому, что я здесь живу. У меня еще нет морской соли в крови, но я уже начал добавлять ее в салат.
Джилли посмотрела на меня. Ее губы были слегка приоткрыты, а в глазах было мечтательное, эротическое выражение, которого я не видел ни у одной женщины со времени, когда познакомился с Джейн.
— Может, погасить свет? — тихо спросила она.
Я вынул руку и выключил лампу у постели. Теперь комнату освещал только свет от телевизора, на фоне которого четко вырисовывалась фигура Джилли. Медленно, осторожно, она расстегнула манжеты блузки, потом отстегнула кружевное жабо и стянула блузку через голову. У нее были крепкие плечи и груди, еще большие, чем я думал, мягко отдыхающие на подносе кружевного бюстгальтера ручной работы. Она дернула за замок юбки и спустила ее на пол. Она носила темно-серые нейлоновые чулки и черный пояс с подвязками, но ничего больше; в свете, падающем от телевизора, я видел путаницу волос на ее лоне.
Она расстегнула бюстгальтер, и освобожденные груди с большими сосками слегка заколебались. Я протянул к ней руки.
— Я особа, которую нелегко удовлетворить, — хрипло промурлыкала она.
— Потому, между прочим, я избегаю связей с мужчинами. Мне нужно очень много и я много требую, как в эмоциональном, так и в сексуальном смысле.
— Дам тебе все, на что способен, — сказал я. — Если этого будет достаточно.
Я сел, стащил рубашку, носки, брюки и шорты. Джилли легла рядом со мной, все еще в чулках и поясе с подвязками. Я Чувствовал мягкость ее волос на плече, упругую тяжесть ее грудей на моей груди и теплую гладкость нейлона, трущегося о мои бедра.
Мы поцеловались, сначала несмело, потом с возрастающей страстью. Ее пальцы погрузились в мои волосы, гладили плечи, касались бедер. Я ласкал ее пышные груди, пока под моими пальцами они еще больше не увеличились в размерах, затвердев, а соски стали твердыми и выпрямились. Прикосновение скользкого блестящего чулка, под которым чувствовалась округлая упругость, вызвала у меня эрекцию, а Джилли потянулась рукой вниз, плотно обхватила мой член и начала массировать его, прижимая к своим волосам на Никому из нас не требовалось длительной прелюдии, никто из нас не мог бы ее долго выдержать. Мы оба по разным причинам были издавна лишены сексуальных партнеров, что не было хорошо для нас. Напряжение между нами нарастало лавинообразно, пока наконец мы не хотели ничего, кроме твердого, острого, бескомпромисного сношения.
Я вошел в нее. Она была горячей, влажной и стонала при каждом толчке. Мне казалось, что моя голова лопается, но этот взрыв длился без конца. Джилли обвила меня ногами, чтобы я мог входить еще глубже, впилась ногтями в мою спину и глубоко укусила меня за плечо.
— О боже, глубже, милый, еще глубже! — молила она. Я обнял ее бедра и вошел в нее изо всех сил, так, что она начала стонать, кричать и мотать головой по подушке.
Я чувствовал первые судороги оргазма, нарастающие в ее упругом теле, предсказывающие близкое землетрясение. Она выговаривала какие-то слова, которых я не мог понять, тонким, задыхающимся голосом, как будто одновременно молила и проклинала. Ее глаза были плотно прикрыты, на лице вырисовывалось напряжение. Ее пышные груди порозовели, а соски были стоячими и твердыми.
Именно тогда, на самом краю оргазма, я открыл глаза, посмотрел на нее и замер. На лицо Джилли было наложено другое лицо, как будто светящаяся холодная маска: лицо Джейн, неподвижное, с впавшими глазами, мигающее угрожающим электрическим блеском. На одну ужасную секунду я не знал, в ком я нахожусь, в Джилли или в Джейн, или у меня вообще галлюцинация.
Джилли заморгала, и ее открытые глаза, полные удивления и страха, выглянули сквозь темные ямы в наэлектризованной маске лица Джейн.
— Джон, милый, что творится? Джон!
Я открыл рот, но не мог выдавить ни слова. Глаза Джилли придали видимость жизни посмертной маске Джейн. Это было наиболее ужасное зрелище в моей жизни. Лицо Джейн напоминало нарисованный портрет с живыми глазами. И она была так холодна. И так невозмутима. Так неподвижна. И так обвиняюща.
— Джон, я замерзаю. Джон!…
Раздался ужасный гул и треск. Все окна в номере как будто взорвались. Сильный сквозняк дернул по сторонам занавески. В воздухе было густо от блестящих, вращающихся, острых, как бритва, обломков стекла. Я сжался, всем телом прикрывая Джилли, несмотря на это, морозное дуновение достигло меня и сыпануло дождем осколков на мою спину, бедра и ягодицы. Постель была порезана на куски, на продырявленных подушках пух вздымался как снег.
Я ждал с закрытыми глазами, пока не утих лязг падающего стекла. Холодный мартовский ветер влетел через окна и трепал страницы журнала, который я оставил лежать на телевизоре. Я посмотрел на Джилли. Она снова была собой, не Джейн или кто-то еще, хотя ее лицо было бледно от страха, и сбоку на лбу появилась небольшая ранка.
— Вылезай из-под меня, — прошептал я. — Внимательно, вся постель в стекле. У меня куча осколков на спине. Наверняка нет ничего серьезного, но я не могу пошевелиться, пока их не вынешь.
Под влиянием шока и ужаса глаза Джилли наполнились слезами.
— Что случилось? — спросила она, дрожа. — Я не понимаю, что случилось.
— Наверно, я переусердствовал с оргазмом, — ответил я, стараясь говорить безалаберным тоном.
— Ты весь трясешься, — шепнула она. — Не шевелись.
Она смогла выскользнуть из-под меня. Потом она сказала:
— Лежи спокойно. У тебя на спине штук двадцать осколков. Но наверно они врезались слишком глубоко.
Она нашла свои туфли и пошла в ванную за ватой и полотенцем. Потом села рядом со мной на постели и начала вытягивать из моей спины осколки стекла. Крови было немного, но ранки побаливали, и я облегченно вздохнул, когда она вытянула последний осколок, торчавший на внутренней стороне моей левой ляжки.
В дверь раздался стук. Кто-то закричал:
— Извините! Вы здесь? Говорит помощник управляющего.
— А в чем дело? — крикнул я.
— Кто-то нас уведомил, что в вашем номере был слышен какой-то шум и лязг разбиваемого стекла. Все ли у вас в порядке?
— Минутку, — ответил я. Джилли нашла мои брюки. Я вытряхнул из них стекло, натянул их и на цыпочках подошел к двери. Я приоткрыл ее, не снимая цепочки, и выглянул. Помощником управляющего был высокий мужчина в смокинге, с очень блестящими черными волосами и в очень блестящих лакированных черных туфлях.
— Я купил сегодня моей кузине комплект бокалов, — объяснил я. — Сувенир из Салема. К несчастью, у меня ноги запутались в халате, когда я их нес. И к тому же еще я налетел на стол.
Заместитель управляющего посмотрел на меня проницательным взглядом.
— Надеюсь, что вы не искалечились?
— Искалечился? Нет. Нет, нет. Я не искалечился.
Он помолчал, потом заявил:
— Вы позволите мне заглянуть в номер?
