Адский дом - Мэтисон (Матесон) Ричард (чтение книг TXT) 📗

Эдит быстро вышла в коридор и закрыла за собой дверь, вздрогнув от хлопка, — ей хотелось выйти потише. Помотав головой, чтобы прояснить мысли, она направилась к комнате Фишера.

Его у себя не было. Эдит заглянула в комнату, не зная, что делать. Закрыв дверь, она повернулась и отправилась назад по коридору, забирая вправо, пока не коснулась перил, и, схватившись за них, чтобы удержать равновесие, двинулась к лестнице. По какой-то странной причине дом уже не казался страшным. «Еще одно доказательство, что алкоголь — не такая плохая штука», — подумалось ей.

Эдит спустилась по лестнице с ощущением, что летит по воздуху. Смутно вспомнился какой-то фильм про Юг, который показывали на одном из религиозных бдений. Врезалось в память лишь то, как какая-то женщина в кринолине скользит вниз по лестнице, словно скатывается с горки. И она чувствовала себя так же, сама не понимая, откуда в ней взялась эта уверенность.

Мерцание, слабое, слишком мимолетное, чтобы заметить. Эдит моргнула и замерла. Ничего. Она продолжила спуск. Наверное, он в большом зале. Он всегда там, где кофе. Эдит не помнила, чтобы он что-то ел. Не удивительно, что такой худой.

Пройдя через вестибюль, Эдит услышала треск чего-то деревянного и остановилась, но, поколебавшись, снова двинулась вперед. «Конечно», — подумала она и улыбнулась. Никогда в жизни ей не было так легко и весело. Она закрыла глаза. «Я лечу, — пронеслось в голове. — Отец и дочь — вечные пьяницы».

Эдит остановилась под аркой и прислонилась к стене, хлопая глазами. Взгляд с трудом сфокусировался на стоящем спиной к ней Фишере. Он ломом отдирал доски контейнера. «Очень мило», — подумалось ей.

Она вздрогнула, когда Фишер обернулся и замахнулся ломом, как будто собираясь ударить врага. Он так быстро повернулся, что сигарета выпала из губ и дугой полетела на пол.

— Kamerad [10], — сказала Эдит и подняла руки, словно сдаваясь.

Фишер смотрел на нее в молчании. Она видела, как взволнованно вздымается его грудь.

— Вы рассердились? — начала было Эдит, но он перебил ее:

— Какого черта вы тут делаете?

— Никакого.

Она оттолкнулась от стены и, покачиваясь, направилась к нему.

— Вы пьяны? — ошеломленно проговорил он.

— Немного выпила, если вас это касается.

Фишер положил лом на стол и двинулся к ней.

— Лайонел будет рад, что вы... — Она беззаботно махнула рукой в сторону машины.

Фишер подошел и взял ее за локоть.

— Пойдемте.

Она оттолкнула его.

— Идите сами. — И пошатнулась, но поймала равновесие и повернулась к машине.

— Миссис Барретт...

— Эдит.

Фишер снова взял ее за локоть.

— Пойдемте. Вам не следует отходить от мужа.

— С ним все в порядке. Он спит.

Фишер попытался повернуть ее, но она сопротивлялась и с тихим смешком снова его оттолкнула.

— Ради Бога! — раздраженно рявкнул он.

Ее губы растянулись в дразнящей улыбке.

— Нет, не ради него.

Фишер в замешательстве посмотрел на нее.

Когда она двинулась к столу, все вокруг расплывалось у нее в глазах, и смутно казалось, что за пределами видимости в зале полно народу. «Это лишь кажется, — говорил рассудок. — Все здесь — лишь бессмысленная энергия».

Эдит приблизилась к столу и провела пальцем по поверхности. Фишер подошел к ней.

— Вам надо наверх.

— Не пойду.

Она схватила его за руку, но Фишер вырвался. Эдит с улыбкой снова провела пальцем по столу.

— Вот здесь они встречались, — сказала она.

— Кто?

— "Les Aphrodites". Здесь. Вокруг этого стола.

Фишер снова взял ее за запястье, и Эдит дернула руку так, что его рука прижалась к ее груди.

— Здесь. Вокруг этого стола, — повторила она.

— Вы сами не знаете, что говорите.

Фишер высвободил руку.

— Я прекрасно знаю, что говорю. Мистер Фишер. — Эдит хихикнула. — Мистер Б. Ф. Фишер.

— Эдит...

Он окаменел, когда она прижалась к нему и обхватила руками.

— Я совсем тебе не нравлюсь? — спросила она. — Конечно, я не такая красивая, как Флоренс, но я...

— Эдит, мы в этом доме. Это он заставляет вас...

— Этот дом ничего не делает,— перебила она. — Это я сама.

Он попытался высвободиться из ее объятий, но она прижалась еще крепче и дразнящим тоном проговорила:

— Ты что, тоже импотент?

Фишер вырвался и, отодвинув ее в сторону, крикнул:

— Проснитесь!

В ней взорвалась злоба.

— Не говори мне этого! Сам проснись, бесполый ублюдок!

Эдит упала на стол, потом залезла на него и, издеваясь, задрала юбку.

— В чем дело, мальчик? Никогда не имел женщину?

Схватившись обеими руками за джемпер, она рванула его на груди, отрывая пуговицы. Раздвинув края, она расстегнула крючок лифчика и, трясущимися руками взявшись за груди, со злобной насмешкой на лице подняла их.

— В чем дело, мальчик? — повторяла она. — Никогда сиську не видел? Пощупай! Это бесподобно!

Она соскользнула со стола и, выставив грудь, бросилась на Фишера.

— Пососи, — дрожащим от злости голосом выговорила Эдит, ее лицо исказилось от внезапной ярости. — Пососи, пидор, или я найду женщину, которая это сделает!

Он резко повернул голову. Эдит заметила его движение, и вдруг на нее обрушилась какая-то тяжесть.

В проходе стоял Лайонел.

На Эдит накатился темный вал. Ноги подогнулись, она стала падать. Фишер подскочил, чтобы поддержать ее.

— Нет! — завизжала она, вывернулась и, упав на мраморную статую на пьедестале, схватилась за нее.

Холодный камень коснулся ее груди. Казалось, каменное лицо с вожделением смотрит на нее, и Эдит закричала, когда статуя выскользнула из ее рук и, опрокинувшись, упала на пол и разбилась. Эдит приземлилась на колени и упала ничком.

Ее поглотила тьма.

16 ч. 27 мин.

Где-то играла музыка, тихо, нежно — вальс. Она танцевала под музыку, скользя через какой-то туман. В бальном зале? Она не была уверена. Лицо партнера виделось неотчетливо, но она не сомневалась, что это Дэниэл. Флоренс ощущала его правую руку у себя на талии, а ее правая рука лежала в его левой ладони. В воздухе стоял аромат цветов — роз, решила она. Летние танцы. Играл маленький струнный оркестр. Флоренс томно кружилась со своим партнером.

— Ты счастлива? — спросил он.

— Да, — прошептала она. — Очень.

Она на балу? Это был бал? Или съемки фильма? Флоренс пыталась вспомнить, но не могла. Но как это может быть фильмом? Ведь все так реально, никаких камер, юпитеров, открытой четвертой стены, съемочной группы, звукооператора за пультом. Нет, это настоящий бальный зал. Флоренс снова постаралась рассмотреть лицо своего партнера, но не могла сфокусировать взгляд.

— Дэниэл? — прошептала она.

— Что, моя дорогая?

— Это ты.

И тут Флоренс увидела его, его красивое печальное, очень нежное лицо. Его рука плотно охватывала ее талию.

— Я люблю тебя, — сказал он.

— И я люблю тебя.

— И никогда меня не оставишь? Всегда будешь со мной?

— Да, мой любимый, всегда. Всегда.

Она закрыла глаза. Музыка заиграла быстрее, и Флоренс ощутила, как ее несет по паркету. Слышался шорох сотен юбок, зал наполнился танцующими влюбленными. И она тоже любила, любила Дэниэла. Он крепко держал ее, и они танцевали. Флоренс почти не чувствовала своих ног, она как будто плыла.

Лицо ощутило душистое дуновение, и она снова улыбнулась. Он в танце провел ее на широкую веранду. Небо над головой было усыпано звездами, словно бриллиантовые капельки разбрызгались по черному бархату, и Флоренс не было необходимости смотреть наверх, чтобы знать об их присутствии на небе, как и о полной бледно-серебряной луне, льющей свой мягкий свет на раскинувшийся внизу сад. Ей не было необходимости смотреть на все это, она и так все знала. Напилась вина? Чувствовалось опьянение. Нет, это было опьянение души. Это была радость любви. В отдалении играла прелестная музыка, и Флоренс танцевала со своим возлюбленным Дэниэлом, кружась, кружась, медленно направляясь к...