Флора и фауна - Витич Райдо (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
На миг мне стало его жаль. Еще одна странность, ведь жалеть человеко-зверьков я давно разучилась, не зная ответного сочувствия к себе.
Конечно, спасать я его не стала, но дала шанс выбрать: окончательно стать животным или еще немного побыть человеком. Инстинкты неплохая штука, но если центр удовольствия превалирует над разумом, граница меж животным и человеком стирается. А у него еще был шанс остаться за прутьями клетки, за воротами зоопарка.
— Лешенька, ты шоколадку к коньяку не купил?
— Купил, — буркнул, стараясь не смотреть на меня, вытащил из заднего кармана брюк маленькую шоколадку, из какой пластилиновую ворону лепили. Оно понятно, на другое дело ее не употребишь. — Может, пойдем отсюда, погуляем, — протянул мне плитку и, наконец, посмотрел в глаза. В них шла борьба, та самая, что начинается с момента взросления и длится до седых висков: индивид и общество, отдельная особь и стая. Они всегда конфликтуют меж собой и пытаются в тупейшем порыве самоуверенности поработить один другого. Но стая больше — она хитрее и потому сильнее.
Лешенька умолял меня взглядом, предупреждал, но не настаивал. Оно тоже понятно — Вова старше, Вова сильнее, Вова опытнее, и так хочется быть таким же — уверенным, свободным, сильным — рисковым в своей беспринципности. Он еще не стал его кумиром, но и Дон Кихот им стать уже не мог. Борьба была проиграна в пользу инстинкта. Естественно, это же не рыцарский турнир за право обладать платком дамы, не дуэль за любимую и не сражение за Родину. Но предай в малом другого, предашь и в большом себя. Оправдания искать не надо — их всегда в голове реестр на все случаи жизни.
Занавес, — вздохнула, освобождая подтаявший шоколад от обертки и фольги. Откусила кусочек, специально пачкаясь в сладкой кашице:
— Мальчики, а чего вы мнетесь и шепчетесь? Давно бы разделись да легли в постель.
Вова усмехнулся:
— Ну! Я че говорил, — глянул на растерявшегося Алексея. Тому бы уйти, маленькому, не прятать брезгливость, а выказать ее, но малыш оказался слабым. Пожал плечами и отвернулся.
Как скучно жить, — вздохнула и я, пачкаясь все сильнее в шоколаде.
— Идите, я сейчас умоюсь и приду. Ванна-то где? — спросила у Вовы, показывая грязные руки.
— В коридоре дверь, — улыбнулся он, расстегивая ремень брюк. — Ты недолго, ага?
— Понятно, — согласилась. — Лешенька, не стой столбом, раздевайся, — посоветовала трусливому зайчику, проведя по щеке испачканной ладонью. Метка так себе, но память останется.
Пока особи ждали меня в спальне, я спокойно умылась, прихватила ключи от квартиры с тумбочки прихожей и вышла на площадку. Закрыла дверь на ключ и пошла вниз, потягивая коньяк: надеюсь, им будет весело вдвоем коротать ночь в раздумьях за железной дверью — как выбраться из квартиры на 5 этаже?
Вдохнула прохладный ночной воздух, оглядев дворик у подъезда: все-таки безумно скучно играться даже не с птенчиками — насекомыми, и желания фантазировать в такой компании нет.
И кинула связкой ключей в сторону загулявшей кошки: не броди, беги домой — здесь живут люди, а они порой опаснее хищников.
Завернула за угол и влезла на ограду моста, примерно перед окнами дурачков, закричала во всю мощь связок:
— Леха!! Вовка!! Счастья вам вдвоем!! Жаль, что вы неформалы!!! Вова!! Леха, мальчик нежный, ты с ним побережней!!
— Сука!! — донеслось яростное. Но мне было на то параллельно — полдома уже стояло у окна, теша свое любопытство, а завтра и попугайчика потешат — теплыми взглядами и приятным реноме, что прилепят к нему, как ярлык. Иди, отмойся.
Я отсалютовала всем бутылкой коньяка:
— Пью за ваше счастье, вы нашли друг друга!! Совет да любовь Алеше с Володей!! Не осуждайте их, люди добрые — это любовь!!
И пошла по перилам прочь, прихлебывая горячительное, а вслед донеслось утешительное:
— Я тя найду, тварь!!
Ищи, милок, ищи. Много вас, охотников — одним больше, одним меньше — какая разница? Главное, чтоб вы друг друга в погоне не затоптали.
— "Мой адрес не дом и не улица. Мой адрес вольер номер — цать!!"… — загорланила со скуки, отсалютовав бутылкой, не глядя и не оборачиваясь. Спрыгнула у спуска к воде и потопала по затихающим улицам засыпающего города: может, кто из более высокоорганизованного семейства попадется — развлечет?
Мне посигналили в спину.
Я обернулась: о, Лейтенант бдит за мной.
— Не спится, друг сердечный?!
Тот вылез из машины и уставился на меня насмешливо, облокотившись на дверцу:
— Полегчало?
— Ты о чем, служивый?
— О концерте, Монсерат Кобалье! — хохотнул.
— А я еще сплясать могу и крестиком вышиваю…
— И коров доить умеешь, — кивнул.
— Увы, — поморщилась с фальшивым сожалением. — Что-то не то с животинкой — одни быки попадаются.
— Ладно, хорош скалиться, садись, поехали.
— Куда? — заинтересовалась. — Та же программа?
— Нужна ты мне больно, — проворчал, усаживаясь, и я рядом плюхнулась: а чего ж нет? С Иваном можно развлечься — он возраст щенков пережил и с гормонами в ладах. — Чего случилось?
— Ничего, — заверила. — Уезжаю я от вас. Влюбилась. Да-с!
— Клюнул, значит?
— Ага.
— А вложения?
— Через неделю уедем, за это время озолотить Селезневку не проблема.
— И куда двинетесь?
— К Элизабет Тейлор и Девиду Боуи.
— И выпустят?
— Меня? А куда ж денутся? Он же благородный сэр, пассию свою бросить нормально не может, готовит к разлуке. Англию ей показать в компенсацию желает.
— Втроем собрались? — не поверил.
— Да. Заодно прослежу, чтоб мадам Перетрухина какого-нибудь другого лорда не осчастливила.
— Красиво поешь, да голосок невесел.
— Это алкоголь. Очень отрицательно здешние напитки на настроение влияют.
— Чего ж напилась?
— Не напилась, а выпила. Праздник сегодня, Ванюша, день защиты насекомых. А за букашек грех не выпить. И притормози, я выйти хочу, прогуляться.
— Даже не думай. Звинчук, Нейменов и колоритный тип явно по фамилии Мимино пасут тебя доблестно и неустанно. Это я, к слову, в заботе о букашках, за которых ты сегодня неслабо нахлебалась.
Я отвернулась, чтоб скрыть разочарование и раздражение, проступившие на лице: если честно, я уже думала скрыться тихо в сторону вечной мерзлоты и нефтяных месторождений. Затеряться где-нибудь в районе Байдарацкой губы или Енесейского залива, выйти замуж за оленевода, поставить юрту в тундре и вязать мужу носки длинными, северными ночами.
Одно плохо, вязать умею, но не спицами.
А тут, оказывается, можно не беспокоиться, уже подсуетились местные «скотоводы».
— Притормози, мне проветриться надо
— Ладно, — согласился, подумав. — Ближе к дому, чтоб лишних приключений себе на голову не собрала.
— Ой, спасибочки! — ткнулась в бардачок лбом, не рассчитав траекторию поклона, дура дурой. Ты, главное, поверь, Ванечка.
Валя хоть и не ожидала особо приветливого приема, но и настолько унизительного тоже — ее провели прямо в спальню, и ни ужина с разговором, как в прошлый раз, ни элементарного "добрый вечер" в знак приветствия.
Бройслав полулежал на широкой постели в одних домашних брюках и о чем-то разговаривал по телефону. Английский язык Валя знала фрагментарно, а тот говорил на нем бегло, спокойно, да еще и вел себя, как лорд — кивнул ей, жестом пригласив войти, и опять ля-ля-ля в телефон, словно к нему прислуга для уборки заглянула, а не женщина пришла на свидание. Валентина почувствовала себя недалеким, маленьким человечком, которому не место рядом с Бройславом, как не место в этих номерах, но в десятый раз подумав, что зря согласилась встретиться, в десятый раз одернула себя — хочешь квартиру — терпи.
И терпела: застыла у порога в ожидании, не решаясь пройти, сесть в кресло, и уйти тоже не решилась, а могла, и шанс был, и силой никто не держал. Да и не стал бы — она видела, осознавала, что Энеску и она разных полей ягоды, и не понимала, зачем именно она ему, дикая малина, когда вокруг отборные сорта лучших видов сами в рот просятся. Тешила себя вялой надеждой для успокоения самолюбия, значительно страдавшего от этого знакомства — `зацепила'.
