Долгая прогулка - Кинг Стивен (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Он еще подумал — на что похоже ощущение пули в голове?
Просто ли это внезапная темнота, или мысли гаснут постепенно, уносятся прочь?
Уходили последние секунды.
Судорога прошла. Кровь вернулась в мышцы, наполняя их уколами сотен крошечных иголочек. Солдат убрал хронометр, его губы беззвучно шевелились, когда он отсчитывал последние секунды.
“Но я не встану, — подумал Гэррети. — Так хорошо сидеть. Сидеть, и пусть телефон звонит, черт с ним".
Он опустил голову. Солдат медленно, ужасно медленно, поднял карабин и прижал указательный палец к спуску. Левая рука его так же медленно, нежно, обняла ствол.
“Вот оно, — подумал Гэррети. — Это смерть. Сейчас я умру".
Он вдруг начал слышать все, даже самые тихие звуки. Или ему это казалось? Щелкнул затвор, как сломанная ветка. Воздух со свистом проходил между его зубов, как ветер в туннеле. Боевым барабаном стучало сердце. И где-то далеко раздавалось пение… Он конвульсивно вскочил на ноги и бросился бежать, не чуя под собою ног. Солдат растерянно поглядел ему вслед, перевел взгляд на хронометр и снял палец с крючка.
Гэррети перешел на шаг. Перед глазами у него плясали белые вспышки, и ему на миг показалось, что сейчас он упадет в обморок. Ноги, разъяренные тем, что их лишили заслуженного отдыха, с новой силой начали болеть, но он терпел. Главное, мышцы левой ноги работали.
Он посмотрел на часы. 14.17. Еще целый час его будут отделять от смерти всего две секунды.
— С возвращением в мир живых, — сказал Стеббинс.
— Спасибо, — Гэррети едва мог шевелить губами. Внезапно его охватило раздражение. Его бы пристрелили, а они бы продолжали идти, как ни в чем не бывало. Только строчка в бюллетене: «Гэррети Рэймонд, № 61. Выбыл на 218-й миле». Да заголовок в местной газете:
“Гэррети мертв. Уроженец Мэна пал шестьдесят первым". — Надеюсь, я выиграю, — прошептал Гэррети.
— Да?
Гэррети вспомнил лицо солдата. На нем было не больше эмоций, чем на блюде с картошкой.
— Хотя у меня было уже три судороги. Обычно с таким долго не идут.
— Посмотрим. — Стеббинс опять опустил голову. Гэррети прибавил шагу и поравнялся с Макфрисом.
— Я уж думал, с тобой все, — сказал тот, обернувшись.
— Я тоже.
— Что так близко?
— Две секунды.
Макфрис присвистнул.
— Я бы не смог подняться. Как нога?
— Получше. Послушай, я не могу говорить. Хочу пройти немного вперед. — Гаркнессу это не помогло.
— Я просто хочу проверить, могу ли я идти.
— Ладно. Компания тебе нужна?
— Если тебе не жалко энергии.
Макфрис рассмеялся:
— Мне не жалко времени, мой милый, если тебе не жалко денег. — Тогда пошли.
Они быстро прошли вперед и заняли место между вторым из идущих, угрюмым, долговязым Хэролдом Квинсом, и Джо, пережившим своего брата.
Вблизи лицо Джо казалось еще более бронзовым. Замки на его кожаной куртке звякали, как далекая музыка.
— Привет, Джо, — сказал Макфрис.
— Привет, — отозвался Джо. Лицо его оставалось безучастным.
Они прошли мимо, и впереди теперь была только дорога, с обеих сторон окаймленная людской стеной.
— Вперед, только вперед, — сказал Макфрис. — Христианские воины идут на врага.
— Который час?
— Два двадцать. Слушай, Рэй, если ты…
— Всего? — Гэррети почувствовал, как паника жаркой волной захлестывает его внутренности. Он не сможет пройти час на такой скорости.
— …если ты будешь думать о времени, ты спятишь, побежишь в толпу, ( .-( пристрелят тебя, как бешеную собаку. Забудь о Нем. — Не могу, — все вокруг него медленно закружилось. — Олсон… Скрамм… Они умерли. Дэвидсон умер. Я тоже могу умереть, Пит. Теперь я в это верю.
— Подумай о своей девушке, о Джен. Или о своей матери. Или ни о чем не думай. Просто иди.
Гэррети попытался восстановить контроль над собой, и ему это немного удалось. Но его ноги уже не слушались беспрекословно команд мозга.
— Он долго не протянет — отчетливо выговорила какая-то женщина в переднем ряду.
— Это твои сиськи долго не протянут! — крикнул ей Гэррети, и толпа захохотала.
— Ублюдки, — прошептал Гэррети. — Ублюдки. Который час, Пит?
— Что ты сделал, когда получил подтверждение? — тихо спросил Макфрис.
— Когда узнал, что тебя возьмут?
Гэррети вздохнул и потер лоб, а потом отпустил мысли в прошлое, подальше от этого ужасного момента.
— Я был дома один. Мать работала. Это было днем в пятницу.
Письмо лежало в ящике, и на нем был штемпель Уилмингтона, штат Делавэр, так что я знал, что оно оттуда. Я перечитал его два раза. Не могу сказать, что я был очень рад, но доволен. И горд. Тогда ноги у меня еще не болели, и мне не казалось, что с каждым шагом мне в спину вгоняют ржавые грабли. Я был горд и ни хрена не понимал.
На миг он замолчал, вспоминая тот день.
— Отказываться было уже поздно — слишком много людей смотрело на меня, так же, как и сейчас. 15-го апреля для меня устроили торжественный ужин в городском центре — там собрались все мои друзья, и после ужина все стали требовать: «Речь! Речь!» Я промямлил что-то вроде того, что сделаю все, что смогу, и они хлопали, как сумасшедшие. Я чувствовал себя каким-то Неизвестным солдатом. Понимаешь?
— Понимаю, — Макфрис усмехнулся, но глаза его были серьезны.
Сзади прогремели выстрелы. Гэррети конвульсивно подскочил, едва не оцепенев. На этот раз по инерции он продолжал идти. А кто будет следующий? — Черт возьми, — сказал Макфрис. — Это был Джо.
— Который час? — спросил Гэррети и тут же вспомнил, что у него есть свои часы. 14.38. О Господи!
— И никто не пытался тебя отговорить? — спросил Макфрис. Они шли далеко впереди остальных, ярдов на сто от Хэролда Квинса.
— Сперва нет. Мать, и Джен, и доктор Паттерсон — это друг моей матери, — сначала они гордились, потому что ведь немногие проходят тесты, а ты знаешь, сколько народу подает заявления. И все равно остаются тысячи, а потом они разыгрывают двести фамилий — сто участников и сто запасных.
— Ага, тянут их из этого дурацкого барабана, — голос Макфриса чуть дрогнул.
— Точно. Майор вытаскивает двести фамилий, но ты до последней минуты не знаешь, участник ты или в запасе.
— И не сообщают ничего, кроме даты отправления, — сказал Макфрис, как будто с этой даты прошли годы, а не меньше четырех дней.
Кто-то в толпе запустил флотилию воздушных шаров, и они взмыли в воздух — красные, голубые, желтые. Южный ветер подхватил их и медленно понес прочь.
— Мы смотрели ящик, когда Майор вытаскивал шарики, — сказал Гэррети. — Я был номером 73. Я так и упал со стула, не мог в это поверить.
— Не мог поверить, что это ты. Такие вещи всегда случаются с другими.
— Вот-вот. Тогда все и началось. Джен умоляла меня отказаться.
Она просто взбесилась. Плакала, говорила, что я сошел с ума и все такое.
Я делал все, что она просила, но этого я сделать не мог. Я сказал, что буду чувствовать себя трусом, а она отвечала: «Это лучше, чем чувствовать себя мертвым». В конце концов она поняла и смирилась… Ну, так мне кажется.
Тогда в дело вступил доктор Паттерсон. Он диагностик, и у него хорошая логика. Он сказал:
“Послушай, Рэй. Твой шанс выжить — пятьдесят к одному, считая запасных. Не убивай свою мать". Я долго сдерживался, но в конце концов просто послал его. Сказал, что у него довольно велики шансы жениться на моей матери, но он их почему-то никак не использует.
Гэррети взъерошил волосы рукой. Наконец-то он забыл о своих двух секундах.
— Он здорово разозлился. Сказал, что я бесчувственный, как… Как тиковое бревно, вот как он сказал. Должно быть, у них это семейная поговорка. Тогда я заговорил с ним по своей логике.
— И как это?
— Сказал, что, если он не уйдет, я его ударю.
— А твоя мать?
— Она на эту тему почти не говорила. Думаю, ей могло казаться, что я выиграю. Этот приз — все, что ты хочешь до конца жизни, загипнотизировал ее. У меня был брат, Джефф. Он умер от пневмонии, когда ему было шесть лет.
