Начало - Смит Лиза Джейн (электронная книга txt) 📗

Я шагнул к нему, и он резко поднял голову.

— Боже мой! — воскликнул он, роняя ручку на пол.

— Отец! — Я протянул к нему руки. Он вскочил, его глаза бешено заметались. — Все в порядке, — мягко сказал я, — я просто пришел поговорить с тобой.

— Ты умер, Стефан, — медленно проговорил отец, не сводя с меня изумленного взгляда.

Я покачал головой.

— Что бы ты ни думал о нас с Дамоном, ты должен знать, что мы не предавали тебя.

Страх на его лице внезапно сменился яростью.

— Вы предали меня. И не только меня, вы предали весь город. После того как вы опозорили меня, вы должны были умереть.

Я смотрел на него, и во мне закипала злость.

— Даже в нашей смерти ты видишь только позор? — спросил я. Так сказал бы Дамон, я словно чувствовал его присутствие рядом с собой. Я делал это ради него. Я делал это ради нас обоих, чтобы оправдать нас хотя бы после смерти.

Но едва ли отец меня слушал. Он только смотрел на меня.

— Ты теперь один из них. Разве я не прав, Стефан? — спросил он, медленно поворачиваясь ко мне спиной, как будто ожидая, что я прыгну и нападу на него.

— Нет, нет, я никогда не стану одним из них. — Я потряс головой, из последних сил надеясь, что отец мне поверит.

— Уже стал. Я видел, как ты истек кровью, я принял твой последний вздох, я ушел, оставив тебя мертвым. А сейчас вижу тебя здесь. Ты один из них, — повторил отец, прислонившись спиной к кирпичной стене.

— Ты видел, как меня застрелили? — спросил я в замешательстве. Я помнил голоса. Хаос. Вампиров, которые все кричали и кричали в темноте. Чувствовал, как Ноа стаскивает меня с тела Дамона. А потом все стало черным.

— Я собственноручно нажал на курок. Я стрелял в тебя, и я стрелял в Дамона. Очевидно, этого оказалось недостаточно, — сказал отец ледяным голосом. — Я должен закончить начатую работу.

— Ты убил своих сыновей? — в ярости спросил я.

Отец угрожающе шагнул в мою сторону, и я понял, что по-прежнему боюсь его, несмотря на то что он видел во мне монстра.

— Вы оба умерли, как только связались с вампирами. А теперь ты приходишь сюда и просишь прощения, как будто то, что ты сделал, может быть исправлено одним твоим «я сожалею».

— Нет. Нет! — Выйдя из-за стола, отец двинулся на меня. Его глаза продолжали метаться по сторонам, только сейчас он больше напоминал охотника, чем его жертву. — Я благодарю Бога за то, что ваша мать умерла и не увидела вашего бесчестья.

— Я еще не превратился. И не хочу. Я пришел попрощаться. Я решил умереть, отец. Ты сделал все, что наметил. Ты убил меня, — со слезами на глазах сказал я. — Все должно было быть иначе, вот что вам с Джонатаном Гилбертом следует записать в вашей фальшивой летописи. Все должно было произойти иначе.

— Все должно было произойти именно так, — возразил отец и ринулся за тростью, которую всегда держал в большой напольной вазе в углу кабинета. Молниеносно переломив ее на две части, он направил большую из них, зазубренную, в мою сторону.

В ответ я, не раздумывая, прыгнул отцу за спину и, рванув вверх его свободную руку, опрокинул его у кирпичной стены на бок.

Упав, отец закричал от боли. И тогда я увидел это — из его живота торчал кол, кровь хлестала во все стороны. Я побледнел, чувствуя, как поднимается вверх желудок, и горло наполняется желчью.

— Отец! — подбежав, я склонился над ним. — Я не хотел. Отец… — вздохнул я. Схватив кол, я выдернул его из живота отца. Он закричал, и в ту же минуту кровь хлынула из раны, подобно гейзеру. Я смотрел на нее с ужасом и восторгом. Кровь была такой алой, густой, прекрасной. Она как будто звала меня. Казалось, я умру в ту же секунду, если не получу ее. И против своей воли я зачерпнул ладонью кровь из раны и, поднеся руку к губам, почувствовал, как желанная жидкость коснулась моих десен, моего языка, моего горла.

— Пошел прочь от меня! — хрипло прошептал отец. Он пытался отползать, пока его спина не уперлась в стену. Он царапал мою руку, отодвигая ее от раны, а затем тяжело упал у стены, закрыв глаза.

— Я… — заговорил я, но внезапно почувствовал во рту острую, колющую боль. Это было даже больнее, чем когда меня подстрелили. Это было ощущение тесноты, ощущение миллиона игл, вонзившихся в плоть.

— Прочь… — выдохнул отец, закрывая лицо руками. Он боролся за каждый вдох. Сделав последний глоток, я пробежал пальцами по своим зубам, ставшим теперь отточенными и заостренными. И я понял, что стал одним из них.

— Отец, выпей моей крови. Я могу спасти тебя! — крикнул я, и, быстро приподнявшись, усадил его, прислонив к стене. Я поднес запястье ко рту и острыми зубами с легкостью разорвал кожу. Вздрогнув от боли, я поднес раненую руку к губам отца. Он отстранился; его рана все еще фонтанировала кровью.

— Я могу вылечить тебя. Если ты выпьешь крови, я исцелю твои раны. Пожалуйста, — умолял я, глядя в его глаза.

— Я лучше умру, — вымолвил отец. Через минуту его глаза закрылись, он снова сполз на пол, и вокруг его тела натекла лужа крови. Я положил руку ему на грудь, чувствуя, как замедляется, а затем и совсем останавливается биение сердца.

32

Покидая поместье, я сначала шел, потом бежал по грунтовой дороге к городу. Ноги едва касались земли. Я бежал все быстрее, но дыхание оставалось таким же ровным. Я чувствовал, что мог бы бежать бесконечно, и мне этого хотелось, потому что каждый шаг уносил меня все дальше и дальше от кошмара, свидетелем которого я стал.

Я пытался не думать, пытался заблокировать все воспоминания. Я сосредоточился на том, как мои ноги легко касаются земли, когда я их переставляю. Я заметил, что даже в темноте мог разглядеть слабый след тумана на нескольких оставшихся на деревьях листьях. Я мог расслышать дыхание белок и кроликов, носящихся по лесу. И повсюду мне чудился запах железа. Когда я добрался до города, грунтовое покрытие сменил булыжник. Казалось, мне совсем не потребовалось времени, чтобы попасть в город, хотя обычно подобный путь занимал у меня не меньше часа. Я замедлили бег и остановился. Глазам было больно смотреть по сторонам. Городская площадь выглядела не так, как обычно. В грязи, между булыжниками, копошились насекомые. Со стен особняка Локвуда осыпалась краска, хоть он и был построен всего несколько лет назад. Во всем чувствовались ветхость и упадок.

Надо всем этим царил запах вербены. Он был везде. Но он уже не казался мне приятным, он был удушливым, и от него меня тошнило, и кружилась голова. Единственным запахом, который можно было противопоставить надоедливому аромату, был крепкий запах железа.

— Я глубоко вдохнул, откуда-то зная, что этот запах — единственное лечение от слабости, вызванной вербеной. Каждая клеточка моего тела кричала о том, что я должен найти его источник и подпитаться им. Я хищно огляделся, глазами просканировав пространство от салуна до рынка в конце квартала. Ничего.

Я снова понюхал воздух и понял, что запах — восхитительный, ужасный, убийственный запах — доносится откуда-то поблизости. Оглядевшись, я увидел Элис, хорошенькую молодую барменшу из таверны, и затаил дыхание. Она нетвердым шагом шла по улице, что-то напевая себе под нос, очевидно попробовав виски, который всю ночь подавала клиентам. Ее волосы полыхали рыжим пламенем, оттеняя бледную кожу. От нее пахло чем-то теплым и сладким, смесью железа с деревом и табаком.

Она станет моим лекарством.

Я укрылся в тени деревьев, окаймлявших улицу. Меня поражало обилие громких звуков, издаваемых Элис. Ее пение, ее дыхание, каждый ее шаг — мои уши отмечали все, и я не мог понять, как она умудрялась не перебудить всех в этом городе.

Наконец она подошла так близко, что я мог коснуться ее волос. Я схватил ее за бедра, она ахнула от неожиданности.

— Элис, — собственный голос гулким эхом отдавался в моих ушах. — Это я, Стефан.

— Стефан Сальваторе? — Ее изумление на глазах сменилось страхом. — Но вы умерли.

Я чувствовал запах виски в ее дыхании, видел ее белую шею с голубыми венами и едва не терял сознания. Но я не коснулся ее зубами. Не сейчас. Я наслаждался тем, что чувствую ее в своих объятиях; сладостное облегчение, которого я страстно желал, было у меня в руках.