Зло сгущается - Стэкпол Майкл А. (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
– Поедем или переждем в городе? – Марит повернула ключ зажигания, и мотор заурчал.
– Как скажешь. Ты за рулем.
Она взглянула на карту и усмехнулась по-волчьи.
– Едем.
Я пристегнул привязные ремни. Мы двинулись по извилистой главной улице и на другом конце города увидели поворот на Фон Фалькенберг-роуд. То и дело сверяясь с картой, мы свернули с шоссе номер 197 на проселок, проходивший через небольшой каньон, и за облаком пыли от колес скрылся город и настигающая нас буря.
Мы миновали особенно крутой поворот, и вдруг тьма сгустилась над нами, словно мы снова оказались в Затмении. Ветер ревел как раненый бык, и песок шипел, стегая «рейндж-ровер». Гравий и камни забарабанили по автомобилю, и пыльная буря обрушилась на нас с полной силой. Марит немедля включила фары, и два световых конуса вонзились в бурую мглу, но почти сразу раздался резкий треск, и левая фара погасла.
Огромное перекати-поле пронеслось сквозь единственный луч света и ударилось о ветровое стекло. Марит вскрикнула и крепче вцепилась в руль.
– Я ее потеряла! Дорогу! Она пропала!
На одну тошнотворную, мучительную секунду движение «ровера» вновь стало плавным, словно мы возвращались в Феникс по автостраде номер 17. Потом сила тяжести вновь притянула его к земле, и мы помчались наугад в темноту.
Глава 18
Очнуться в смятом и разбитом «рейндж-ровере», чувствуя, как пыльная буря хлещет тебя по глазам, – ощущение не из приятных. А еще неприятнее обнаружить, что острый запах, который привел тебя в чувство, – это запах бензина из пробитого бензобака.
Повиснув на привязных ремнях, я помотал головой, чтобы прояснилось в мозгах, но в результате она только еще сильнее заболела.
Я поднял левую руку ко лбу, и мои пальцы стали красными от крови. Повернув зеркальце заднего вида, я увидел, что она сочится из здоровенной ссадины и стекает к правому виску. Из этого я сделал единственно верный вывод: машина лежит на боку.
– Хорошо, что жив остался. – Я ударил по кнопке разъединения ремней и грохнулся вниз, ударившись о приборную доску. Колени заныли, в голове застучало.
Развернувшись, словно червяк, я вылез через проем, где раньше было ветровое стекло. Судя по состоянию машины, мы скатились на дно оврага, но, пока я не выбрался из «ровера», у меня был более оптимистичный взгляд "на последствия аварии.
Панели кузова и детали машины рассыпались по склону повсюду, насколько позволяла завеса пыли. Чудом сохранившаяся часть капота была смята, как лист папиросной бумаги. Задняя часть «ровера» провисла там, где лопнула рама. Кабина не смялась в лепешку только милостью божьей, потому что в крыше виднелось несколько глубоких вмятин и пара дыр с зазубренными краями.
Ветер ударил мне в спину, и внезапно я смутно припомнил, что в машине со мной был кто-то еще.
– Марит! МАРИТ! – закричал я, борясь с ветром.
Водительской дверцы не было! Я начал карабкаться вверх по склону холма, с которого мы скатились, выкрикивая ее имя и пытаясь сквозь слезы и пыль разглядеть человеческий силуэт.
Только когда буря улеглась, я нашел Марит. Ее выбросило сразу после аварии, и каким-то чудом она почти не пострадала. Она лежала на левом боку, лицо ее было закрыто волосами. Опустившись рядом с ней на колени, я перевернул ее на спину и убрал их. Она дышала ровно и пульс был нормальный, но на левой руке у нее был серьезный перелом. Кость торчала сквозь кожу, и кровь кольцом стекала по руке. Ей, должно быть, было очень больно, но еще больнее было бы, если бы я попытался вправить кость. Укрытие. Ей нужно укрытие, а потом я должен найти помощь.
Я сам был в шоковом состоянии, но все же у меня хватило здравого смысла сообразить, что я не смогу отнести ее в безопасное место. Во-первых, я просто не представляю, где его найти, а во-вторых, сейчас у меня просто не хватит сил. Возможно, я сумел бы пешком вернуться в Седону и попросить Рамзеса послать кого-нибудь за Марит, но принести ее с собой я был не в состоянии.
Оставалось только надеяться, что, пока меня не будет, с ней ничего не случится. В конце концов пыльная буря кончилась…
И тут разразилась гроза.
Даже пострадав от амнезии, я знал, что никогда не видел такой грозы. Сначала появились черные тучи, которые казались еще плотнее и тяжелее, чем Застывшая Тень.
Потом многозубые вилки молний рванули к земле, и ослепительный свет на мгновение озарил глубины облачного покрывала. Словно взрывы гранат, загрохотал гром, и первые капли дождя ударили в меня, точно пули.
Они были крупные, полновесные, сильные – и такие теплые, что казались скорее кровью, а не водой. Ливень стремительно нарастал, словно хотел довершить то, что, начала буря.
Молнии то и дело заливали ландшафт серебряным огнем, и в этих вспышках красные скалы выглядели и впрямь залитыми кровью. Дождь, похожий на кровь, бичевал меня, а я старался своим телом прикрыть Марит.
Миллионовольтные разряды безжалостно штурмовали землю, и раскаты грома сливались в моих ушах в один непрерывный рев. В свете молний казалось, что полотнища дождя останавливаются на лету, чтобы потом еще сильнее обрушиться на меня.
Грозовой фронт прошел почти так же быстро, как налетел, и ливень сменился моросящим дождем. Какое-то время я оставался в напряжении, ожидая возобновления атаки; я понимал, что стихия обманывает меня и, как только я попытаюсь встать, снова швырнет меня на колени. Мы осмелились бросить ей вызов, мы хотели бежать от нее, и она сбила нас, как охотничий сокол сбивает кролика на бегу.
Когда гром замер вдали, и в ушах у меня перестало звенеть, я встал и огляделся. Высокие скалы, стоявшие на страже вокруг каньона, сияли лиловым огнем. Я потянулся к ближайшей, но не ощутил тепла, а отдернув руку, обнаружил на каждом пальце конус лилового пламени. Оно поползло по руке вниз, к эластичной манжете ветровки, окружило запястье огненным ореолом, но единственное, что я чувствовал, было мягкое, игривое щекочущее пощипывание. Словно буря, избив меня, теперь хотела загладить свою вину.
За спиной у меня вспыхнуло золотое сияние, и на Марит упала моя длинная тень. Я повернулся и поднял руки, заслоняясь от яркого света. В шести футах плыл на высоте моей головы сияющий золотой шар, увенчанный медной короной. Он медленно облетел меня по кругу, словно наблюдая за мной и пытаясь решить, чем может быть это жалкое промокшее создание.
Откуда-то из глубины моего сознания всплыло название того, что я видел. Лиловое свечение на скалах и на моих пальцах было огнями святого Эльма, а золотая сфера – шаровой молнией. Рассудком я понимал, что атмосферные условия идеальны для образования и того и другого, то есть это естественные явления, но, только что пережив грозовой блицкриг, я почувствовал в сердце страх. Что бы ни представляли собой эти явления, какие бы объяснения ни давали им бесстрастные ученые, я знал, что они – не от природы.
Золотой шар закончил облет и вдруг подпрыгнул в воздух на высоту футов двадцать. Пока я на него смотрел, с ним начали происходить странные метаморфозы. Золотой свет превратился в зеленый, а сфера перетекла в яйцевидную форму. Потрескивая, она продолжала вытягиваться, превращаясь в голубоватый прут, и на середине этого превращения от него отделилось множество крохотных зеленых шариков, очень похожих на молодые горошины.
Я не успел помешать: шарики, которых было неисчислимое множество, устремились к земле и заключили Марит в светящийся зеленый кокон. Я протянул руку, чтобы смахнуть их, но голубой прут налетел на меня, шипя и искрясь. Я отпрянул и почувствовал запах горелого пластика: на рукаве ветровки расплывалась оплавленная дыра.
Прут пронесся мимо меня и пробил треснувший бензобак «ровера». Голубое сияние утонуло в кипящем шаре красно-золотого огня, который покатился по дну каньона.
Горящий «ровер» наполовину вкатился на дальний склон, лениво вернулся обратно и улегся в огненной луже.
Взрывная волна с силой толкнула меня и бросила на Марит. Я успел выставить руки, чтобы не упасть на нее, и камень вонзился мне в левую ладонь. Отдернув руку, я увидел порез, но он не причинил мне боли – зато снова заныли ушибленные о приборный щиток колени.
