Ведьма - Лейбер Фриц Ройтер (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
Внезапная, как удар, на Нормана обрушилась тоска по Тэнси, по ее жестам, интонациям, причудам — всему, что делает человека настоящим, близким и любимым. Присутствие же в доме ледяной статуи, злобной карикатуры на Тэнси, лишь усиливало тоску. Что он, черт возьми, за мужчина, если морочит себе голову оккультными формулами, тогда как… «Душа уязвима, — говорила Тэнси. — Служанки Ганнисонов порой рассказывают странные вещи…»
Ему следует отправиться к Ганнисонам и потребовать ответа у Хульды!
Собрав волю в кулак, Норман подавил гнев. Поступив так, он лишь окончательно все разрушит. Разве можно применять физическую силу против того, у кого в заложниках психика, то бишь самая суть любимого тобой человека? Нет, он уже прошел через это и наметил образ действий. Он должен победить ведьм их собственным оружием. Отвратительные колдовские формулы — его единственная надежда. Тут Норман совершил привычную ошибку: посмотрел в лицо Тэнси. Поежившись, он переместился так, чтобы стоять спиной к качающемуся стулу.
Ему было не по себе, по телу распространялся какой-то зуд — словом, о продолжении работы не могло быть и речи.
Неожиданно он спросил:
— Почему, по-твоему, все вдруг так переменилось к худшему?
— Потому что было нарушено Равновесие, — откликнулся механический голос. Судя по скрипу стула, фигура все раскачивалась.
— Как? — Он начал было поворачивать голову на скрип, но вовремя одумался.
— Когда я отреклась от магии.
— Но почему они возжелали нашей смерти?
— Потому что своим отречением я нарушила Равновесие.
— Да, но как ты объяснишь столь резкий переход от пустяковых уколов и подначек к покушению на жизнь?
Скрип прекратился. Иного ответа не последовало.
Впрочем, сказал себе Норман, он знает ответ. То существо у него за спиной верило в колдовство; война же колдунов или ведьм между собой очень похожа на «окопную войну» или на осаду крепости. Железобетон и броня отражают пули и снаряды, а защитные заклинания обезвреживают все попытки врага причинить зло. Но как только железобетон и броня исчезли, ведьма, которая отреклась от своего ремесла, оказалась на «ничейной» земле…
И потом, пока существует возможность контратак, редко кто отважится на лобовой удар. Разумнее всего выжидать, нападая лишь тогда, когда противник «подставится».
К тому же в колдовской битве, как и в настоящей, наверняка берут заложников, заключают тайные соглашения и, следовательно, всячески стараются избегнуть кровопролития, если таковое не неизбежно.
Теперь становится понятно, почему вроде бы малозначительный поступок Тэнси нарушил Равновесие. Что подумает воюющая сторона, если в самый разгар войны враг неожиданно пустит на дно все свои корабли и уничтожит все свои самолеты, как бы предлагая покончить с собой?
Рассуждая здраво, ответ может быть только один. Это будет означать, что у врага появилось оружие куда более мощное, чем корабли и самолеты, вместе взятые, и что он намерен завести разговор о мире, который в конечном итоге обернется ловушкой. И выход — незамедлительно ударить самим, пока противник не развернул вновь боевые порядки.
— Мне кажется… — произнес он.
То ли свист рассекаемого воздуха, то ли скрип половицы под толстым ковром, то ли некое шестое чувство — что-то заставило его обернуться.
Резко отпрянув, он увернулся от опускающейся ему на голову железяки. Та с размаху обрушилась на спинку стула. Удар по касательной задел плечо Нормана, которое тут же онемело.
Хватаясь здоровой рукой за стол, Норман поднялся с пола и огляделся. Увиденное настолько потрясло его, что он пошатнулся.
Тэнси, вернее, существо в ее обличье застыло посреди комнаты, слегка подавшись телом вперед. Ноги существа были босыми; тапочки оно сняло, чтобы производить меньше шума. В руке оно сжимало стальную кочергу, которая обычно стояла у камина.
Лицо его обрело жизнь — жизнь, которая вынудила оскалить зубы, которая раздувала ноздри и сверкала в голодных глазах. Зарычав, существо замахнулось кочергой на лампу на потолке. Комната погрузилась во мрак.
В темноте прошелестели шаги. Норман отпрыгнул, но все равно чуть было не попал под удар. Судя по раздававшимся звукам, существо взобралось на стол. Внезапно наступила тишина, в которой отчетливо слышалось уча» щенное дыхание — дыхание животного.
Норман скорчился на ковре, стараясь не шевелиться и напрягая слух. До чего же беспомощной, подумалось ему, становится слуховая система человека, когда нужно определить, откуда исходит звук. Сначала шорохи доносились из одного угла комнаты, потом словно переметнулись в другой, и постепенно Норман потерял ориентацию. Он попытался вспомнить, в каком именно направлении отскочил от стола.
Упав на ковер, он откатился — куда? на сколько? Где стена — «бред ним или позади? Чтобы поставить препоны любителям подглядывать в окна, он сам опустил шторы в гостиной и в спальне; что ж, он поработал на славу. В комнату не проникал снаружи ни единый лучик света. Норман сознавал, что лежит на ковре; это было единственное, что он знал наверняка.
Где-то во мраке пряталось ОНО. Может, ОНО способно видеть в темноте? Тогда чего ОНО ждет? Норман прислушался. Все было тихо, пропало даже учащенное дыхание.
Должно быть, такая же темнота царит под пологом джунглей. Цивилизация не может существовать без света.
Когда свет гаснет, цивилизация погибает. Норман попытался мыслить так, как если бы был тем существом, которое охотилось за ним. На что оно рассчитывало, разбивая лампу? Неожиданно комната словно превратилась в первобытную пещеру, а Норман как будто преобразился в дикаря, который испуганно озирается по сторонам в непроглядном мраке: колдунья вселила в тело его возлюбленной демона, жирная колдунья с отвислой губой и звериным взглядом. Должен ли он схватить топор и размозжить ту милую головку, в которую проник демон? Или лучше найти колдунью и пытать ее, пока она не отзовет своего демона? Но что станется с его женой? Соплеменники, наткнувшись на нее, убьют на месте — таков закон. А засевший в ней демон хочет смерти ему…
Голова у Нормана пошла кругом. Пробуя собраться с мыслями, он внезапно догадался, чего дожидается демон в человеческом облике.
Мышцы его уже болят. Онемение проходит, и плечо начинает подергиваться от боли. Рано или поздно он пошевелится. И тогда демон набросится на него.
Норман осторожно вытянул руку. Медленно, очень медленно он повел ею вокруг. Пальцы его нащупали какую-то книгу. Зажав ее между большим и указательным пальцами, Норман подтащил книгу к себе. От усилия, которое потребовалось на то, чтобы сохранить тишину, рука его мелко задрожала.
Примерившись, он швырнул книгу прочь, так, чтобы она упала на ковер в нескольких футах от него. Послышался глухой стук, а сразу за ним — другой. Ободренный успехом своего замысла, Норман рванулся на звук, норовя схватить демона. Но тот перехитрил его. Руки Нормана вцепились в диванную подушку, которая накрыла собой книгу; только чудо спасло его от кочерги. Та врезалась в ковер совсем рядом.
Норман слепо зашарил в темноте и вдруг нащупал холодный металл. Завязалась борьба. Мгновение спустя Норман рухнул на ковер, сжимая в пальцах кочергу, а существо, судя по шарканью ног, удалилось к черному ходу.
Норман последовал за ним на кухню. Раздался грохот: из кухонного стола вывалился ящик с ножами, ложками и вилками.
Света в кухне было вполне достаточно, чтобы Норман мог разглядеть демона и успел перехватить руку с ножом.
Существо прыгнуло на него, и они покатились по полу.
Тело, которое прижималось к телу Нормана, было теплым и, казалось, каждой своей клеточкой источало ненависть. Ощутив щекой холод стального лезвия, он дернулся, отбил нож и подтянул ноги к животу, чтобы обезопасить себя от коленей существа. Оно впилось в ту его руку, которой он защищался от ножа. Зубы вонзились в рукав пиджака, и ткань поползла по шву, когда Норман тряхнул рукой, стараясь высвободить ее. Ему меж пальцев попались волосы, и он судорожно вцепился в них. Демон выронил нож и замахнулся растопыренной пятерней, норовя выцарапать Норману глаза. Когда у него ничего не вышло, он зарычал и плюнул противнику в лицо. Норман заломил ему руки за спину, рывком встал на колени и распахнул дверцу нижнего отделения буфета, где хранились всякие веревки. Существо продолжало глухо порыкивать.
