История с привидениями - Страуб Питер (мир бесплатных книг .txt) 📗
Но сейчас шел снег, и собаки старика глухо лаяли в своих закутках, а сам он ругался по-немецки, проклиная раннюю зиму.
«Шалость». Да, была жалость, и была загадка. Как и в том, что случилось с Эдвардом.
Он встал и отнес тарелки в раковину. Потом посмотрел на часы и зевнул. Полдвенадцатого, остаток дня нависал над ним, как Альпы. Сегодня ему не хотелось проводить вечер с какой-нибудь дурочкой; не хотелось даже наслаждения, которое доставляла ему Кристина Берне.
Льюис Бенедикт делал то, что казалось невозможным в таком городке, как Милберн: с самого начала после возвращения из Испании он вел тайную жизнь, которая так и осталась тайной. Он ухаживал за старшеклассницами, молоденькими учительницами, продавщицами из отдела косметики — за всеми девушками, достаточно милыми его эстетическому взгляду. Он использовал для этого свою привлекательную внешность, европейский шарм и деньги и утвердился в городской мифологии как комический персонаж — пожилой плейбой. Льюис возил своих фавориток в лучшие рестораны не ближе сорока миль от города, где заказывал самые дорогие блюда и вина. Спал он с немногими из них, с теми, кто сам проявлял инициативу. Супружеская пара, например, Уолтер и Кристина Берне, заезжая в «Старую мельницу» возле Керквуда или в «Кристо» между Белденом и Харперсвиллом, могли увидеть там седую голову Льюиса рядом с очередным хорошеньким личиком. В таких случаях Уолтер говорил: «Посмотри, опять этот старый греховодник», а Кристина неопределенно улыбалась.
Но Льюис использовал эту комическую репутацию для маскировки своих более глубоких привязанностей, а своими мимолетными девушками прикрывал серьезные, продолжительные связи. С девушками он проводил вечера и ночи; с женщинами, которых любил, встречался раз или два в неделю, днем, когда их мужья были на работе. Первой из них была Стелла Готорн, послужившая моделью для последующих, хотя она для него мало подходила — чересчур умная и язвительная. Он хотел чувств, хотел эмоций; где-то в глубине души он знал, что хотел хоть в малой степени вернуть то, что давала ему Линда.
Старшеклассницы не могли этого дать; Стелла… она, быть может, и могла, но с ним она просто забавлялась. Она считала его обычным Донжуаном, но это была только видимости, оболочка.
Поэтому после Стеллы он завел роман с Лептой Маллиген, женой Кларка, потом с Сонни Венути, потом с Лаурой, женой дантиста Харлана Баутца, и, наконец, год назад, с Кристиной Берне. Всех их он помнил; он ценил в них основательность, их отношение к мужьям, детям, к хозяйству. Они принимали его и знали, чего он хочет: не интрижки, а глубокой связи, настоящего второго брака.
Но потом эмоции побеждали, и все заканчивалось. Льюис еще любил их всех, любил и Кристину Берне, но…
Но перед ним постепенно вырастала стена. Он все чаще думал о том, что его романы так же пусты и тривиальны, как и вечера с девочками. Как ни странно, в такие моменты он часто думал о Стелле Готорн. Это было глупо, но что могло быть глупее, чем его утреннее поведение в лесу? Льюис посмотрел в окошко над раковиной на тропинку и вспомнил, как бежал по ней с подступившим к горлу сердцем. Сейчас тропинка казалась дружелюбной, давно знакомой, и лес трогательно протягивал ему белые ветки.
«Если ты упал с коня, возвращайся назад», — сказал он себе. Что его испугало? Он слышал голос? Нет, он слышал собственные мысли. Он просто переволновался, вспоминая последний день жизни Линды. И еще этот сон с Джоном и Сирсом. Так что никто за ним не гнался, никого не было.
Льюис поднялся наверх, надел сапоги, свитер и лыжную куртку и вышел через дверь кухни.
Его утренние следы уже припорошило свежим снегом. Воздух был хрустящим, как яблоко. Если бы он не собирался на охоту с Отто Грубе, можно было бы покататься на лыжах. Льюис обошел дом и дошел до опушки леса. Снег на ветках сосен искрился, как лунный свет.
— Ну, вот он я, идите сюда, — громко сказал он.
Теперь он не чувствовал ничего, кроме света, леса и своего дома; весь страх исчез.
Но теперь, проходя по своему лесу, Льюис испытывал новое ощущение. Лес казался не настоящим, а как бы нарисованным на картинке. И это был волшебный лес. Даже тропинка была волшебной.
Когда он зашел дальше, он увидел свои утренние следы, и они тоже показались ему волшебными, нарисованными в сказке — в его сказке.
После прогулки ему еще меньше захотелось оставаться дома. Дом был каким-то пустым, что подчеркивалось отсутствием женщины. Нужно было кое-что сделать по хозяйству — так, его обеденный стол давно нуждался в полировке, как и столовое серебро, — но это подождет. По-прежнему в куртке, он ходил по комнатам, не зная, чем заняться.
Он вошел в столовую. Большой обеденный стол из красного дерева совсем потускнел; там и сям виднелись царапины. Цветы в вазе давно засохли; опавшие лепестки валялись на столе, как мертвые пчелы.
«Кого ты ожидал тут увидеть?» — спросил он себя.
Выйдя из столовой с вазой в руках, Он опять увидел в окно волшебный сверкающий лес. Ладно. Он отнес цветы на кухню и выкинул их в ведро.
Кого ты ожидал увидеть? Себя самого?
Неожиданно он покраснел. Поставив вазу на стол, он быстро вышел из дома и направился в пристройку, где прежний владелец устроил гараж и мастерскую. «Морган» стоял за стеллажом с инструментами. Льюис открыл машину и, сев за руль, поехал к шоссе. В машине ему стало как-то легче; холодный ветер, пробивающийся сквозь полотняную крышу, взлохматил ему волосы. Бак был почти полон.
Через пятнадцать минут его окружали холмы, окаймленные рядами деревьев. Он ехал по маленьким дорогам, разгоняясь порой до восьмидесяти миль в час. Он пересек долину Ченанго, проехал вдоль реки Тиугниога до самого Уитни-Пойнт и свернул на запад по долине Кайюга, к Ричфорду.
Иногда маленький автомобиль заносило на поворотах, но Льюис почти автоматически выправлял его. Водителем он был хорошим.
Наконец он понял, что ездил этим же путем, когда учился в Корнелле, только тогда предельная скорость составляла тридцать миль в час.
После двух часов езды лицо его онемело от холода. Сейчас он был недалеко от Итаки, и пейзаж был красивее, чем в районе Бингемтона, — дорога петляла между холмов, поднимаясь и опускаясь. Небо потемнело, хотя была только середина дня; Льюис подумал, что это от снега. Впереди него был прямой отрезок дороги, где можно было разогнать машину, но он напомнил себе, что ему уже шестьдесят пять, и повернул «морган» назад к дому.
