Исход. Том 2 - Кинг Стивен (серия книг .TXT) 📗

— Стало быть, нам нужен еще один человек в комитете.

— Да. Ральф Брентнер предлагает Ларри Андервуда, и, судя по твоим словам, он показался тебе парнем что надо.

— Да. Мне кажется, что он справится. А сегодня я встретила его девушку в центре города. Люси Суэнн, так ее зовут. Она очень милая и просто боготворит Ларри.

— Я полагаю, все истинные женщины испытывают подобное чувство. Но честно говоря, Франни, мне не нравится то, что он выложил всю историю своей жизни первому встречному.

— Мне кажется, так получилось потому, что сначала я шла с Гарольдом. Думаю, он так и не понял, почему я оказалась с тобой, а не с ним.

— Интересно, кем ему кажется Гарольд? — задумчиво спросил Стью.

— Спроси у него, и сам поймешь, — ответила Франни. — Ты собираешься предложить ему войти в комитет?

— Скорее всего, да. Мне хотелось бы включить в комитет того старика, которого все называют Судьей. Но ему семьдесят, а это уж слишком много.

— Ты разговаривал с ним о Ларри?

— Нет. Это сделал Ник. Ник Андрос не дурак, Франни. Он внес кое-какие изменения в то, что предложили мы с Гленом. Глена это немного вывело из себя, но даже ему пришлось согласиться, что соображения Ника дельные. В общем, Судья сказал Нику, что Ларри как раз тот человек, который нам нужен. По его словам, Ларри как раз ищет дело для себя и у него все еще впереди.

— Я бы назвала это довольно убедительной рекомендацией.

— Да, — согласился Стью. — Но я хочу выяснить, что Ларри думает о Гарольде, прежде чем приглашу его в общую упряжку.

— Ну причем здесь Гарольд? — спросила она с беспокойством.

— Могла бы точно так же спросить, причем здесь ты, Франни. Ты по-прежнему чувствуешь себя ответственной за него.

— Разве? Не знаю. Но когда я думаю о нем, то всегда чувствую себя немного виноватой — вот что я могу тебе сказать.

— Почему? Потому что я отнял у него женщину? Франни, ты когда-нибудь его хотела?

— Нет. О Господи, нет. — Она едва сдерживала дрожь.

— Однажды я ему солгал, — признался Стью, снова усаживаясь рядом. — Ну… не то чтобы солгал. Это было в тот день, когда мы встретились, все трое. Четвертого июля. Я сказал, что ты мне не нужна. Откуда я мог знать тогда, нужна ты мне или нет? В книгах можно встретить такое чувство, как любовь с первого взгляда, но в реальной жизни… Он запнулся и расплылся в улыбке.

— Отчего вы улыбаетесь, Стюарт Редмен?

— Просто я подумал, — сказал он, — что в реальной жизни у меня на это ушло по крайней мере… — Он в раздумье потер подбородок. — Ну, скажем, четыре часа.

— Какой ты милый. — Она поцеловала его в щеку.

— Это правда. Во всяком случае то, что он по-прежнему помнит сказанное мной как ложь.

— Он никогда не позволяет сказать дурного слова о тебе, Стью… или о ком-нибудь другом.

— Да, — согласился Стью. — Он улыбается. — И это то, что мне не нравится.

— Ты ведь не думаешь, что он… замышляет месть или что-нибудь в этом роде?

Стью, улыбнувшись, встал.

— Нет, только не Гарольд. Глен считает, что формирование оппозиционной партии завершится, как только они возьмут к себе Гарольда. С этим все ясно. Но хотелось бы надеяться, что он не будет пытаться испортить нам все, что мы сейчас делаем.

— Только вспомни, как он боится и как он одинок.

— И ревнует.

— Ревнует? — Франни задумалась. — Я так не думаю, я действительно так не думаю. Я разговаривала с ним, и, мне кажется, я бы почувствовала. Хотя он, может быть, не ожидал, что не войдет в организационный комитет…

— Это было одно из односторонних — подходящее слово? — решений Ника, с которыми нам пришлось смириться. Но все мы сошлись в одном: ни один из нас не доверяет ему полностью.

— В Оганквите, — сказала Франни, — он был самым несносным мальчишкой, какого только можно себе представить. Все это, я думаю, из-за его положения в семье… им, должно быть, казалось, что он вылупился из вороньего яйца, что-то в этом роде… но после гриппа он вроде бы изменился. По крайней мере, так показалось мне. Он старался быть, ну… мужчиной. Затем он снова изменился. Ни с того ни с сего. Начал беспрестанно улыбаться. С ним стало невозможно поговорить. Он… сам в себе. Так обычно происходит с людьми, когда они обращаются в веру или читают… — Внезапно Франни запнулась, и в ее глазах мелькнуло что-то вроде страха.

— Читают что? — спросил Стью.

— Что-то такое, что изменяет их жизнь, — сказала она. — «Капитал», «Майн кампф». Или какие-то перехваченные любовные письма.

— О чем ты говоришь?

— Гм-м. — Ее взгляд остановился на нем, словно она внезапно пробудилась от глубокого дневного сна. Затем Франни улыбнулась. — Ты не собираешься к Ларри Андервуду?

— Конечно… если с тобой все в порядке.

— Я более чем в порядке. И чувствую себя прекрасно. Иди же. Кш-ш-ш. Собрание в семь. Если ты поторопишься, то еще успеешь вернуться, чтобы поужинать перед собранием.

Стью был уже у ворот, когда Франни крикнула ему вслед:

— Не забудь спросить его, что он думает о Гарольде!

— Не беспокойся. Не забуду.

— И смотри ему в глаза, когда он будет отвечать, Стюарт.

Когда Стью как бы невзначай спросил, что Ларри думает о Гарольде (Стью пока еще ничего не сказал о вакансии в организационном комитете), в глазах того появилось одновременно настороженное и озадаченное выражение.

— Франни рассказала вам о том, что я зациклился на Гарольде, да?

— Н-да.

Ларри и Стью сидели в гостиной придорожного домика у Столовой горы. Из кухни доносился шум — Люси готовила обед, подогревая содержимое каких-то банок на гриле, работавшем на газовых баллонах, Ларри приволок его неизвестно откуда. Хлопоча, она напевала «Красотки, красотки, красотки кабаре…», в голосе ее звучало счастье.

Стью закурил. Количество выкуриваемых сигарет он уменьшил до пяти-шести в день; ему вовсе не улыбалась перспектива быть прооперированным Диком Эллисом по поводу рака легких.

— Ну, все то время, когда я шел за Гарольдом, я неустанно повторял себе, что он, вероятно, не совсем такой, каким я его представляю. Так и оказалось на самом деле, но я пытаюсь понять, что же в нем не так. Он был чертовски любезен. Гостеприимен. Откупорил бутылку вина, которую я ему принес, и мы выпили за здоровье друг друга. Мы хорошо провели время, но…

— Но?

— Мы подошли к нему со спины. Я и Лео. Он клал кирпичи вокруг цветочной клумбы и так резко обернулся… думаю, он не заметил, как мы подошли, пока я не заговорил… и на мгновение мне показалось такое, что я сказал себе: «Свят-свят, да этот хлыщ сейчас прибьет меня».

В дверях появилась сияющая Люси.

— Стью, вы не останетесь с нами обедать? Мы так много не съедим.

— Спасибо, но меня ждет Франни. Я могу задержаться еще на четверть часика, не больше. В другой раз, Люси, спасибо.

— Хорошо. — Она вернулась в кухню.

— Вы пришли только для того, чтобы спросить о Гарольде? — полюбопытствовал Ларри.

— Нет, — ответил Стью, принимая решение. — Я пришел спросить, не войдете ли вы в организационный комитет? Один из наших, Дик Эллис, отказался.

— Даже так? — Ларри отошел к окну и стал разглядывать пустынную улицу. — А я уж было собрался снова вернуться в рядовые.

— Решение, конечно, за вами. Нам, нужен еще один человек. Рекомендовали вас.

— А кто, если не возражаете, на…

— Мы спрашивали разных людей. Франни вы кажетесь прямым и открытым человеком. Ник Андрос разговаривал — ну, он не разговаривает, но вы меня поняли, — с одним из тех, кто пришел с вами. С судьей Фаррисом.

Ларри просиял:

— Судья дал мне рекомендацию? Здорово. Знаете, вот его бы следует включить. Он чертовски умен.

— У Ника такое же мнение. Но Судье семьдесят, а наши медицинские возможности весьма ограничены.

Ларри повернулся, ловя взгляд Стью, и с едва заметной улыбкой сказал:

— Этот комитет не такой уж временный, каким кажется на первый взгляд, верно?

Стью улыбнулся, немного расслабившись. Он еще не решил, каково его мнение о Ларри Андервуде, но было вполне ясно, что у этого парня есть голова на плечах.