Странные Эоны - Блох Роберт Альберт (список книг .txt) 📗
Но она была неправа. Еще больший страх ее ждал впереди. Он навалился на нее, когда она заглянула внутрь отделенных друг от друга, но открытых порталов, заглянула в сам дом Ктулху, поднимающийся над водой, заглянула в обитель зла и обнаружила, что там…
— Пусто!
Крик вырвался из ее губ, и она проснулась, проснулась от внезапной вспышки света в спальне и вида Орина Сандерсона, который шел по направлению к ней, открыв дверь.
Мэм?
У меня был ночной кошмар, — Кей приподнялась на локте, откинув одеяло, чтобы убедить себя саму, что больше не дрожит. — Не переживайте — со мной сейчас все в порядке.
Хорошо. В любом случае, я собирался разбудить вас. Было сообщение.
Сообщение?
Сандерсон кивнул.
Все закончено. Миссия выполнена.
Что произошло?
Никаких подробностей. Но Майк расскажет вам обо всем, когда вы встретитесь.
Теперь Кей, действительно, перестала дрожать. Она быстро села на кровати, не думая о своем внешнем виде.
Как скоро он будет здесь?
Охранник улыбнулся.
Мне приказано сопроводить вас обратно в Лос-Анджелес. Он приедет туда завтра. Я сделаю все необходимое, чтобы встретить его там и сразу же сообщу вам, когда он прибудет.
А, как вы думаете, может быть, совсем наоборот, он приедет сюда?
Сандерсон снова улыбнулся.
Я нахожусь на этой работе уже двенадцать лет, мэм. За это время я усвоил две вещи.
И что же это?
Не думать. И не задавать вопросов.
Кей со всей силой старалась последовать примеру Сандерсона, но это было не так-то просто. Ей хотелось узнать так много, ей хотелось так много понять. Было ли ее последнее сновидение чем-то вроде предсказания или символическим образом реальности? Пустой склеп под ужасающим входом означает ли это, что Ктулху уничтожен? Конечно же, так, поскольку Майк возвращается. Она вспомнила рассказ Лавкрафта о том, как корабль натолкнулся на чудовищную тварь, разорвав ее склизкую плоть на клочки, чтобы они, эти клочки, снова не срослись. Во времена Лавкрафта еще не существовало ядерного оружия; сейчас, в наши дни, никакие чужеродные формы жизни не смогут противостоять атомному разрушению.
Не думать об этом, не задавать вопросов. Кроме того, пока еще рано.
Кей стала быстро собирать свои вещи, в то время как Сандерсон стал звонить по телефону.
Она подумала, что бы ни случилось, всегда необходимы меры безопасности. За машиной Сандерсона следовала вторая, в которой тоже были агенты службы безопасности; она сопровождала их вплоть до аэропорта Даллз Интернэшнл. Там она остановилась, когда Сандерсон проехал через неприметный служебный въезд в дальнем конце, остановился перед не обозначенным ангаром, где работали люди в униформе, но без знаков различия. Реактивный самолет гудел и был уже готов к отлету, но на нем тоже не было никаких опознавательных знаков.
У наземной команды не было никаких средств связи; Сандерсон просто кивнул им, когда сопровождал Кей по трапу на борт самолета.
Дверь мгновенно закрылась за ними, и трап тут же откатился. Самолет загудел, готовый к отлету. В кабине первый и второй пилоты вместе со штурманом окончательно утверждали маршрут, но просторный пассажирский салон был пуст.
Рассмотрев то, что ее окружало, — кухню, передвижной бар, радио и телевизор, столик для собеседников, даже спальню в задней части, — Кей решила, что самолет оборудован для высших военных или правительственных чиновников и полностью обеспечен обслуживающим персоналом.
Это подтвердил Сандерсон, когда самолет начал разбег по взлетной полосе.
Это, наверно, нехорошо, что у нас нет обычной обслуживающей команды, — сказал он. — Но чем меньше людей, тем меньше риска.
Не извиняйтесь, — сказала ему Кей. — Я счастлива хотя бы потому, что лечу домой. — Она удобно расположилась в кресле, как только они взлетели, и движение самолета стало плавным. — Как скоро мы будем на месте?
Запланированное время полета — приблизительно три часа, — Сандерсон с трудом сдержал зевок, и она взглянула на него.
Устали?
Да, чуток, — он улыбнулся. — Тот диван, на котором я спал в ваших апартаментах, был немного жестким.
Здесь есть спальня, сзади. Почему бы вам немного не отдохнуть?
А вам?
А мне очень удобно здесь, — и она указала на телевизор, затем на кофейный столик перед ней. — Посмотрите, тут еще и свежие газеты.
Сандерсон прищурился.
Я тогда нарушу приказания.
Кей покачала головой.
Не нарушите — немного их подправите. Идите же. Я обещаю, что разбужу вас задолго до того, как мы приземлимся.
Спасибо, мэм, — Сандерсон повернулся и направился в сторону спальной комнаты, на сей, раз не скрывая своего желания уснуть.
Кей смотрела на то, как он уходил. Ничего особенного в том, что человек устал; он дежурил день и ночь, и напряжение сказывалось.
Теперь, когда опасность была позади, она, наконец-то, могла прийти в себя, но усталость пересиливало возбуждающее предчувствие. Майк в порядке, и через несколько часов они будут вместе. Теперь ей следует расслабиться. Обернувшись к кофейному столику, она взяла последние выпуски газеты «Пост энд Таймс». Возможно, там было сообщение или, хотя бы, отчет, пусть даже сокращенный и подвергнутый цензуре, который дал бы ключ к тому, что произошло.
Она ничего там не нашла. Судя по всему, на эту информацию была наложена печать сохранения тайны, или информация еще не дошла до газет.
Отбросив газеты в сторону, Кей решила включить телевизор. Но когда музыкальная программа была прервана резким голосом диктора, его сообщение было посвящено исключительно проблемам, связанным с геморроем. А затем телевизионный экран не предложил ничего лучшего, нежели черно-белые изображения группы «Бауэри Бойз».
Кей откинулась назад, закрыла глаза, затем быстро открыла их, поскольку почувствовала, что засыпает. Нельзя, подумала она, поддаваться чувствам.
Нельзя поддаваться чувствам. Как много смысла таится в этой фразе! Неделю назад ничего из происходящего не имело для нее никакого значения, и — спасибо государственной безопасности, собственно, цензуре, — не имело никакого значения для всего мира. Люди продолжали жить, как прежде, слушая о лекарствах от геморроя и смотря старые веселые фильмы, как будто ничего на свете не произошло. Великие Древние ничуть не тревожили их мечтаний.
Конечно, она не была уверена, что ее собственные соображения имеют источником именно это; она даже не знала, откуда приходят к ней эти мысли. Но убеждение оставалось. Каким-то образом сновидения были способом связи между присутствием чужеродных и человечеством. Не все люди обладали возможностью получать сообщения от них и отвечать на эти сообщения; только одаренные — или проклятые — с определенной степенью таланта.
Не это ли пытался донести до нас Лавкрафт в, «Зове Ктулху»? Не это ли наиболее чувствительные живописцы и скульпторы, каждый по-своему, следуя за своими сновидениями, воспроизводили их по памяти в глине и на холстах?
А что же сам Лавкрафт? Подобные сновидения тоже были источниками его знаний? На что намекал он, когда писал о кошмарных, вроде бы вымышленных образах? Если все так, то это многое объясняет.
Кей вглядывалась во мрак за стеклом иллюминатора и кивала сама себе.
В свете того, что она испытала на собственном опыте, все обретало смысл. Даже в приземленном мире скептиков и зубоскалов есть записи многих, чьи сновидения отличаются особенностями, — так называемые «психические переживания», как у Эдгара Кейса. Их сновидения каким-то образом связаны с источниками, убеждающими в реальности чужеродных существ.
Таким ли человеком был Лавкрафт? На протяжении всей своей жизни он как бы грезил наяву. И сам он был убежден, что сновидения были постоянным источником для его рассказов.
Можно предположить, что, с точки зрения психологии, его произведения легко объяснимы, — но как тогда быть с тем, что меняются местами причины и следствия? Некоторые исследователи полагают, что аллергия на морепродукты могла привести его к написанию фантазий в духе «Морока над Иннсмутом». Но ведь возможен и другой путь объяснения — он писал правду, ту, что являлась ему в сновидениях, и это его страх и ненависть по отношению к таившимся в море созданиям вызывали в нем отвращение к морской пище в жизни наяву.
