Империя страха [Империя вампиров] - Стэблфорд Брайан Майкл (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
На лице юноши отразилось отвращение, сменившееся недоверием. Эдмунд не знал, радоваться или печалиться тому, что сын смог проследить за логикой его суждений, но он не был удивлен. Рассказы грегорианцев о шабаше вампиров, в которых Сатана обвинялся в противоестественном половом сношении со своими приспешниками, были так невероятны, что их пересказывали, не пропуская ни одной детали. Кроме того, рядом с жилищем лорда-лейтенанта был позорный столб, к которому иногда приковывали провинившихся слуг. Для охранников с определенными склонностями было обычным навещать ночью позорный столб и использовать злополучную жертву, чьи кисти были прикованы к столбу. Прислуга в Тауэре знала это. Поэтому Ноэл имел представление о мужеложстве.
– Не все женщины, которые спят с вампирами, превращаются в вампиров, – продолжал Эдмунд, – поэтому они могут утверждать, что обладают волшебной силой. Но некоторые женщины никогда не беременеют, хотя живут с мужьями годами. Не уверен, стоит ли верить в эту волшебную силу.
– Говорят, – заметил Ноэл, – что обычный человек тоже может стать вампиром, если будет пить кровь вампира и узнает нужное заклинание.
– Это опасный миф, – сказал Эдмунд, – слух, который вампиры ненавидят по очевидным причинам. Они учиняют жестокие наказания, если кто-нибудь пытается это проделать, и я не знаю ни одного случая, чтобы кто-то стал вампиром таким образом. Женщины нашего двора большей частью становятся любовницами на одну ночь для рыцарей князя, сам же Ричард, несмотря на свою привлекательность, никогда не интересовался женщинами. Мы можем только гадать об обращении самого князя, что, вероятно, было задумано по политическим причинам, но говорят, что он был фаворитом того Вильяма, который включил этот остров в Галльскую империю в 1066 году. Кажется, его ценили больше, чем отца. Генри, и больше другого Генри – прадеда, которых обратили, обоих, в вампиров уже в пожилом возрасте. Вероятно, самого Вильяма обратили у Шарлеманя.
Ноэл вытянул руку ладонью вниз, провел ею над пламенем свечи так, что оно заколебалось из стороны в сторону, взглянул на микроскоп.
– Ты рассматривал кровь? – спросил он.
– Да, – ответил Эдмунд. – И сперму. Обычную кровь, конечно, и обычное семя.
– И?
Эдмунд покачал головой.
– Это – неоднородные жидкости, но прибор не подходит для тщательного анализа. Ты сам наблюдал: цветные блики искажают очертания, увеличение маловато. Там маленькие тельца – те, в семени, с длинными жгутиками – но их должно быть больше… много больше… для наблюдения, была бы только такая возможность. Завтра этот микроскоп исчезнет, и я не думаю, что мне разрешат построить другой.
– Тебе не грозит опасность, – запротестовал Ноэл, – ты важная персона, твоя верность никогда не стояла под вопросом. О тебе самом люди думают как о вампире, называют алхимиком или колдуном! Служанки на кухне боятся меня, потому что я твой сын; они крестятся, видя меня.
Эдмунд засмеялся с горечью:
– Несомненно, невежды подозревают меня в общении с чертями. Многие избегают моего взгляда, так как боятся дурного глаза. Но все это не относится к вампирам. Для вампиров я простой человек. Но если даже они ценят мое умение, они немедленно убили бы меня, если бы заподозрили, что я знаю что-либо опасное для них.
Ноэл явно встревожился.
– А она? – Остановился, потом опять продолжил. – Леди Кармилла… разве она…
– Не поможет мне? – Эдмунд покачал головой. – Нет, даже если бы я был и сегодня ее любовником. Верность вампиров – только для вампиров.
Он встал, больше не чувствуя, что должен помочь сыну понять. Кое-что сын мог уяснить для себя только сам. Эдмунд взял свечу, пошел к двери, прикрывая пламя рукой. Ноэл последовал за ним, не удержавшись, чтобы не задать последний вопрос.
– Но… она любила тебя, не так ли?
– Наверное, да, – печально ответил Эдмунд Кордери. – По-своему.
3
Эдмунд вышел из Тауэра через Львиные ворота, и поглядывая, не следит ли кто за ним, быстро пошел в Петти-Уэйлс. Дома между причалом и воротами стояли во мраке, но движение на улицах не прекращалось. Даже в два часа ночи жизнь большого города не замирала полностью. Тьма спустилась, и только блики света мерцали на мостовой. В некоторых лампах масло выгорело, но в эту пору некому было их наполнить. Эдмунда тьма не беспокоила, напротив, вполне устраивала.
Подходя к набережной, он заметил, что двое следовали за ним по пятам, и притворился поздним гулякой, которому все равно, где ходить в эту пору. На набережной Эдмунд мигом нашел паромщика – единственного на берегу в этот неурочный час, – дал ему три трехпенсовые монеты за перевозку через Темзу.
Позади себя, в свете лампы, Эдмунд увидел обоих шпионов, решавших, преследовать ли его дальше. Один смотрел вдоль набережной на Ворота предателей, но даже ведьма на метле не смогла бы достичь моста Тауэр и вернуться по южному берегу к улице Пикл-Херинг, чтобы там перехватить его. Но было преждевременным поздравлять себя, потому что и на противоположном берегу могли притаиться агенты лорда-лейтенанта.
Он осторожно прошел к улице Друидов, прислушиваясь, нет ли за спиной чужих шагов. И услышал их, на этот раз шаги одного человека. Подойдя к Кожевенному рынку, он решил уйти от преследования, слежка уже надоела. Если вампиры уничтожают кого-нибудь, то сначала сводят с ума по-кошачьему тихим преследованием. Хотелось скрестить свой меч с мечом шпиона, но такая спешка навредила бы сегодня ночью, и он усмирил свою ярость до следующего раза.
Он хорошо знал лабиринт улиц вокруг Кожевенного рынка, так как родился неподалеку, на улице Распятия, и провел здесь детство. Будучи учеником часовщика, обучился владеть инструментом и прибыл в Тауэр вместе с Саймоном Стэртвентом под опекой Фрэнсиса Бэкона. Эдмунд считался лучшим из подмастерьев, хотя у него хватало честности признать, что он не добился бы должности, если бы не заинтересовал Кармиллу. Ее интерес к ловкости его пальцев и хватке совершенно отличался от задумок бедняги Фрэнсиса, надеявшегося стать вампиром, но из-за одной лишней взятки потерявшего даже должность канцлера.
В этом же округе жили и работали брат с сестрой, но он видел их очень редко. Они не очень гордились тем, что у брата была репутация колдуна, и, не являясь грегорианцами, полагали, что в его связи с Кармиллой есть что-то кощунственное. Иногда он отсылал сестре деньги. Ее муж часто уходил в море, и той иногда приходилось трудно.
Эдмунд осторожно шел по темным аллеям, выбирая путь среди куч хлама, не обращая внимания на визг крыс и держа руку на рукояти меча, который не пришлось обнажить. Полчища крыс на берегах Темзы под покровом темноты нападали на детей, иногда кусали гулящих девок, но были слишком трусливы и хитры, чтобы нападать на взрослых мужчин.
Звезды скрылись за облаками, ночь была непроницаемо темна. Свет свечей мерцал в редких окнах, Эдмунд продолжал свой путь, время от времени касаясь знакомых стен. Скоро звук шагов преследователя стих, теперь Эдмунд был в безопасности.
Он спустился на три ступеньки в сторону от переулка, нашел небольшую дверь, отрывисто постучал, сначала трижды, затем еще два раза. Вскоре дверь открылась, и он быстро вошел внутрь. Дверь захлопнулась. Только сейчас Эдмунд смог расслабиться, понять, в каком напряжении находился.
– Зажги свечу.
Пламя осветило худое, морщинистое лицо женщины.
Глаза старухи были бесцветными, клочковатые седые волосы прикрывала полотняная шапочка.
– Господь с тобой, – прошептал он.
– И с тобой, Эдмунд Кордери, – проскрипела она.
Он нахмурился, услышав свое имя. Она намеренно нарушила правила, слабо и бессмысленно демонстрируя свою независимость. Старухе он не нравился, хотя всегда был любезен с ней. Она не боялась его, как многие другие, но считала отмеченным пороком.
Они работали вместе на Невидимую коллегию почти двадцать лет, но она никогда полностью не доверяла ему. Он всегда был для нее любовником вампира.