Знамение - Зельцер Дэвид (библиотека книг .TXT) 📗
– Дурак, ты же все пропустишь! Не так уж часто приходится нам бывать в подобных местах.
– Ну и что? В случае чего я куплю эти фотографии у тебя.
– А, опять ждешь чего-нибудь необычного?
– А мне другого и не надо.
– Ну ладно, желаю удачи. Хотя вряд ли она тебе улыбнется: Торны – самая лучшая семья по эту сторону Монако.
Исключительное фото. Вот что нужно было Дженнингсу. Вторгнуться во что-то интимное и недоступное. Он выслеживал свои жертвы, но каждый раз не был уверен, что из этого что-нибудь выйдет. Если бы только можно было пробраться ВОВНУТРЬ…
– Эй! Нянюшка! Нянюшка! – закричал вдруг Гоби. – Посмотрите-ка сюда! – И все устремили взгляд на огромный торт, который вывезли из дома.
Няня ребенка была наряжена клоуном, лицо ее было покрыто белой пудрой, а на губах толстым слоем лежала красная помада, изображающая широкую улыбку. Фотографы заплясали и забегали вокруг нее, а она, довольная, кривлялась, обнимала Дэмьена и размазывала по ребенку свой грим.
Дженнингс обежал взглядом толпу и заметил Катерину Торн, стоящую далеко от всех. По ее выражению репортер понял, что она не одобряет происходящего. Через секунду Катерина сняла свою полумаску, и Дженнингс инстинктивно поднял камеру и щелкнул затвором. При виде праздничного торта послышались радостные аплодисменты, Катерина шагнула вперед.
– Пусть ему предскажут судьбу! – выкрикнул один из репортеров. – Давайте сводим его к предсказательнице! – И как единое целое, толпа понеслась вперед, к палатке предсказательницы, увлекая за собой нянюшку вместе с ее любимым чадом.
– Я понесу его, – сказала Катерина, подходя к Чессе.
– Я могу все сделать сама, мэм, – ответила няня.
– Нет, я сама это сделаю, – холодно улыбнулась Катерина.
Через секунду их глаза встретились, и няня молча передала ребенка матери. Никто не обратил на это внимания, толпа понесла их дальше, и только Дженнингс видел все через видоискатель своей камеры. Толпа прошла мимо, няня осталась одна, позади нее высилась башня поместья, и костюм клоуна еще сильнее подчеркивал ее одиночество. Дженнингс успел сделать два снимка, прежде чем Чесса повернулась и медленно пошла в дом.
Возле палатки предсказательницы Катерина попросила всех репортеров оставаться снаружи, вошла внутрь и вздохнула с облегчением, окунувшись в покой и полумрак.
– Здравствуй, малышка.
Голос доносился из-под капюшона, предсказательница сидела за маленьким зеленым столиком и старалась, чтобы голос казался таинственным. Лицо ее было вымазано зеленым гримом. Дэмьен посмотрел на нее, напрягся и вцепился в плечо матери.
– Не бойся, Дэмьен, – засмеялась Катерина. – Это добрая фея. Правда же, вы добрая фея?
– Конечно, – ответила предсказательница, – я не сделаю тебе больно.
– Она расскажет, что ждет тебя впереди, – пыталась уговорить сына Катерина.
– Иди ко мне, – подозвала его предсказательница, – и дай мне свою ручку.
Но Дэмьен только сильнее прижался к матери. Тогда предсказательница сняла резиновую маску, под которой скрывалось милое девичье лицо.
– Посмотри на меня. Я такая же, как все. Это совсем не больно.
Дэмьен успокоился и протянул руку. Катерина оперлась о карточный столик.
– О, какая мягкая, премиленькая ручка! У тебя будет хорошее, очень хорошее будущее.
Но вдруг она запнулась, вглядываясь с недоумением в ладонь.
– Ну-ка, дай мне вторую ручку.
Дэмьен протянул вторую, и гадалка поразилась еще больше.
– Я никогда такого не видела, – сказала девушка. – Вот уже три года, как я гадаю на детских праздниках, но такое вижу впервые.
– Что вы видите?
– Посмотрите сами. У него нет линий на руках! Одни только складки.
– Что?
Катерина посмотрела на ладони сына.
– Он не обжигался?
– Разумеется, нет.
– Тогда посмотрите на свою руку. Посмотрите на эти мелкие черточки. Они делают каждого из нас неповторимым. Это линии вашей судьбы.
Наступила напряженная тишина, ребенок с удивлением смотрел на свои руки, не понимая, что в них было плохого.
– Посмотрите, какие гладкие у него кончики пальцев, – сказала девушка. – По-моему, у него даже не будет отпечатков!
Катерина присмотрелась и поняла, что это действительно так.
– Ну и хорошо, – рассмеялась девушка. – Если он ограбит банк, то его никогда не найдут.
– Не могли бы вы предсказать его будущее? За этим мы и пришли к вам. – Голос Катерины дрожал, беспокойство никак не покидало ее.
– Конечно.
Когда девушка взяла ребенка за руку, снаружи раздался громкий крик. Няня Чесса звала мальчика:
– Дэмьен! Дэмьен! Выходи! У меня есть для тебя сюрприз!
Предсказательница замолчала. В голосе Чессы чувствовалось отчаяние.
– Дэмьен, иди сюда и посмотри, что я сейчас сделаю ради тебя!
Катерина вышла из палатки, держа Дэмьена на руках, и посмотрела на крышу дома. Там, наверху, стояла Чесса, держа в руках прочный канат. Она подняла его, показав, что один конец кадет на шею. Толпа внизу начала оглядываться, а маленький клоун наверху встал на край крыши и сложил руки, будто собираясь прыгнуть в бассейн.
– Смотри, Дэмьен! – закричала Чесса. – Это все для тебя! – И шагнула вперед с крыши.
Ее тело тяжело полетело вниз, остановилось, удерживаемое канатом, а потом безвольно повисло. Чесса была мертва.
Люди на лужайке ошеломленно глядели, как маленькое тело раскачивается в такт карусельной музыке. И тут раздался крик ужаса. Кричала Катерина, и четыре человека рванулись к ней, успокаивая и помогая войти в дом.
Дэмьен остался один в своей комнате. Он глядел на пустую лужайку, где стояли только рабочие и продавцы, уставившись наверх, куда поднялся по лестнице мрачный полицейский, чтобы перерезать веревку. Тело упало вниз, задев головой кирпичную кладку. Разбитое, оно лежало на траве, глаза Чессы глядели в небо, а на лице продолжала сиять нарисованная клоунская улыбка.
Дни перед похоронами Чессы были мрачными. Небо над Пирфордом стало серым и постоянно содрогалось от далекого грома. Катерина проводила все время в одиночестве в темной гостиной, уставившись в никуда. Из письменного сообщения следователя выходило, что у Чессы в крови перед смертью был высокий уровень бенадрила, лекарства против аллергии, но это только добавило неясности. Все вокруг только и говорили о самоубийстве няни. Чтобы не давать репортерам пищи для всяческих домыслов по поводу происшедшего, Торн оставался дома, посвящая свое время жене. Он очень боялся, что она впадет в то состояние, которое мучило Катерину несколько лет назад.
– Ты вся извелась, дорогая, – сказал он однажды, войдя в гостиную. – Ведь Чесса не была членом нашей семьи.
– Была, – тихо ответила Катерина. – Она говорила мне, что хотела бы всегда жить с нами.
Торн покачал головой.
– Видимо, она передумала. – Он не хотел, чтобы его слова прозвучали бездушно, и боялся встретиться с Катериной взглядом в темноте.
– Извини, – добавил он, – но мне не нравится, что ты в таком состоянии.
– Я во всем виновата, Джереми.
– Ты?
– На дне рождения был один момент…
Торн пересек комнату и сел рядом.
– На нее все обращали внимание, – продолжала Катерина, – и я начала ревновать. Я забрала у нее Дэмьена, потому что сама хотела быть центральной фигурой.
– По-моему, ты к себе слишком строга. У девушки была расстроенная психика.
– И у меня тоже, – проговорила Катерина. – Если для меня так важно быть в центре внимания.
Она замолчала. Все уже было сказано. Торн обнял ее и подождал, пока она не заснула. Сон ее был похож на тот, который он наблюдал во времена, когда она принимала либриум, и Торн подумал, что, может быть, смерть Чессы ее так потрясла, что она опять стала его принимать. Он просидел так около часа, а потом аккуратно взял жену на руки и отнес в спальню.
На следующий день Катерина пошла на похороны Чессы и взяла с собой Дэмьена. Народу было очень мало, только семья девушки и Катерина с Дэмьеном. Все происходило на маленьком кладбище в пригороде. При обряде присутствовал лысеющий священник, который читал отрывки из священного писания и держал при этом над головой сложенную газету, спасаясь от моросящего дождя. Торн отказался присутствовать на похоронах, опасаясь общественного мнения, и предупредил Катерину, чтобы та тоже не ходила. Но она не послушалась, так как любила девушку и хотела проводить ее в последний путь.
